Страница 5 из 16
— Потому что когда мы были маленькими и он брал нас на судебные заседания, то я слушал внимательно, а ты в это время рисовал драконов и пускал бумажные самолетики... Вообще сроду с тебя толку не было. Когда ты поумнеешь? — Рабастан критически посмотрел на футболку брата, украшенную надписью «Iron Maiden». — Хотя это и к лучшему. Зато сейчас тебя никто особенно не ищет. В аврорате слышали, конечно, что ты работал в разведотделе, но думают, что тебе вряд ли поручали что-то серьезное. Белла вызывает куда больший интерес, если хочешь знать.
— Я в курсе. И она больше бросается в глаза. Именно поэтому мы тут и сидим...
— Надо же, — сказала Белла, ставя на стол тарелку с бутербродами.
— ...а был бы я один, давно был бы в Швейцарии.
— Или в Азкабане. Хотя, — поправился Рабастан, глотнув чаю, — не факт. Ко мне уже подходили двое, ну знаешь, в серых мантиях. Намекали, что если я вдруг знаю, где ты... Я, конечно, сказал, что не знаю и знать не хочу. Но, в общем, если вдруг что, то ты можешь попробовать сдаться на льготных условиях.
— Даже так? Как Эйвери или Малфой?
— Что-то вроде того.
— Странно, — Руди затушил сигарету. — С ними-то все понятно: Эйвери сдал часть своих штурмовиков, кто поплоше, а Люциус откупается деньгами со счетов организации. Но я-то им что могу предложить? Картотечная уничтожена вместе со Ставкой, все досье ликвидированы. Чего, интересно, наши друзья в серых мантиях от меня хотят?
***
Белла знала, что на самом деле это не совсем так. Картотечная не могла быть уничтожена, поскольку это была даже не комната, а огромный стальной сейф, который перед взрывом Ставки должен был полностью уйти под землю и сейчас так и был погребен где-то там, под руинами. Найти и открыть это хранилище, набитое сотнями досье и рядами картотечных ящиков, могли только трое — сам Темный Лорд, Колин Розье или Руди. Но Розье умер в аврорате вскоре после ареста, Темный Лорд был неизвестно где, и оставался только ее муж.
Не то чтобы они уже об этом не говорили. Идея о возможной сдаче носилась, что ни говори, в воздухе. Но Руди делать этого не собирался, даже в самом крайнем случае. Слишком дорого стоила заключенная в комнате-сейфе информация, достаточная, чтобы запугать или шантажировать чуть ли не всю магическую Британию, чтобы покупать за нее всего лишь свободу и даже жизнь.
— Тем более что, — сказал он однажды Белле, — если он все-таки вернется... Чем я тогда отчитаюсь?
— А чем будут отчитываться Эйвери и Малфой?
— Ай, брось. С ними мы ничего серьезного не теряем. Кого может сдать Эйвери? С десяток своих охламонов? Да таких можно завтра набрать две сотни. Да и деньги со счетов организации — тоже дело наживное. А вот у меня…
— Ты правда думаешь, что он может вернуться?
— Не знаю. Метка-то не пропала, а просто посветлела и сливается с кожей... Не знаю.
Белла и сама не знала, но именно из-за этой неуверенности не могла переносить бездействие. Мучительна была мысль, что Темный Лорд может быть жив, а они бросают его без помощи, даже не пытаются узнать, где он и что с ним. Вдруг он в Англии, вдруг где-то совсем рядом?
Руди отмахивался от ее настояний. "Надо ждать, пока что-то не выяснится; если будем дергаться без толку, то и моргнуть не успеем, как окажемся в Азкабане, а оттуда точно ничего не узнаешь". Все это было верно, но...
Она не могла ни спать, ни читать, не могла усидеть дома и, еле дождавшись наступления темноты, уходила куда-нибудь — вниз по склону холма к реке, за которой россыпью огней лежала магловская деревня, или к маленькому пруду в дальнем конце сада, спрятанному в зарослях черной ольхи и осины. Днем еще случались дожди, но за ночь земля подмерзала, и грязь превращалась в твердые, словно каменные бугры и рытвины. Сухие листья на деревьях тоскливо шелестели, а на душе было так тяжело, что дальше некуда.
***
А потом Барти пересказал им то, о чем шушукались по углам в Министерстве.
"Это всего лишь вопрос времени. Он вернется, но мы в силах этому помешать".
Они, значит, в силах помешать. А мы — в силах помочь?
— Фрэнк что-то знает. Я уверен. Он проговорился один раз.
— Думаешь, в Министерстве известно, где он может быть? — спросил Руди равнодушно. Несмотря на то, что было уже девять вечера, он только что проснулся и теперь — после всего-то одной чашки кофе да жалкой пары сигарет — еще плохо соображал.
— Кажется, да. Я почти уверен, что Фрэнк знает. Но мне не скажет.
— Попробуй аккуратно расспросить.
— Уже пробовал. Знаешь, что он мне ответил? "Зачем тебе это, Барти? Ты, наверное, считаешь, что раз не попал в авроры, то тебя считают слабым и ни к чему не пригодным, а ты хочешь доказать обратное и тебя тянет на подвиги?". Вот и поговорили, называется. — Может быть, — задумчиво предложила Белла, — мы попробуем?
Руди, сидевший напротив, удивленно поднял брови, но промолчал. Зато Барти смотрел на нее, широко открыв глаза.
— Ты думаешь... А... а это можно сделать?
— Конечно, можно, и даже довольно просто. Придем и поговорим.
— Вы же в розыске!
— Тем более. Нам-то нечего терять.
— Но... а что потом? Я не хочу, чтобы Фрэнка...
— Никто ничего с ним не сделает, Барти. Мы просто поговорим и уйдем.
Барти идея увлекла. Но с Руди было хуже — он упорно отмалчивался и до ухода Барти так и не сказал ничего определенного.
Зато потом напустился на нее.
— Ты зачем морочишь ему голову?
— Почему — морочу?
— Потому что заставляешь его поверить в совершенно бессмысленные прожекты.
— Ах, вот как ты считаешь...
— Да, если хочешь знать. Такой белиберды в жизни еще не слышал. Ну, что может знать этот Лонгботтом?
— Много чего. Барти же говорил — он в последнее время занят каким-то спецпроектом. Что еще это может быть, как не связанное с Темным Лордом? К тому же он входит в этот дурацкий Орден Феникса. У Дамблдора свои источники информации, так что Фрэнк мог что-то слышать и от него.
— Что бы он там ни слышал, вряд ли это что-то определенное.
— Откуда мы можем знать, пока с ним не поговорим?
— Белла, да что бы он ни сказал, это не стоит такого риска.
— Его возвращение для тебя не стоит риска?
— Да. Я вообще не хочу, чтобы он возвращался. Во всяком случае, сейчас.
— Как это? — она была так ошарашена, что даже не возмутилась.
— А вот так. Раз в жизни у меня есть возможность почувствовать себя свободным и делать то, что хочется. Побыть человеком, а не машиной для выполнения приказов. Последние два года были сплошной мясорубкой, я сыт этим по горло, я хочу забыть обо всем к чертовой матери...
— Значит, ты не пойдешь к Лонгботтомам?
— Нет. И тебе не разрешаю. Даже не пытайся.
Тут-то она и сорвалась.
— Да неужели ты не понимаешь, как это бесчестно, как это позорно! Значит, Темный Лорд был для тебя хорош, только пока все хорошо? Он всегда считал Лестрейнджей ближайшими сторонниками. Вам все прощалось, вы были всегда особенными, исключительными. И теперь ты от него с такой легкостью отрекаешься! Потому что — ах, видите ли, — ты устал! А чего стоит твоя верность тогда? Чем ты лучше Эйвери или Малфоя? Это низко, ты понимаешь?! Легко быть преданным в минуту успеха, а вот когда ему действительно требуется помощь, кто оказывается на его стороне? Женщина и подросток! Не стыдно? Не противно на самого себя смотреть в зеркало?!
Она чувствовала, как подступают слезы, как сбивается голос. Но плакать нельзя, ни в коем случае, потому что тогда Руди скажет, что это просто бабья истерика, и она вообще ничего не добьется...
И тут он вдруг так резко ее прервал, что Белла даже испугалась.
— Все, хватит. Стоп, я сказал! Достаточно. Уговорила.
Она сначала не поверила своим ушам.
— Да, да, все, я согласен. Довольна?