Страница 5 из 9
Барон медленно поднялся из-за стола.
- Ты что же это, падаль холопская, так о короле своем смеешь говорить? - мрачно и грозно, с подобающей дозой театральности прогремел его низкий голос. - Ты это как в присутствии одного из знатнейших вассалов его величества смеешь обзывать лицо своего святейшего суверена рожей?! Да ты знаешь, что за такие выражения ты своей рожи вместе с головой лишиться можешь?!
- Ваша милость... - поднялся и отец.
- Я... я... простите... я это... - подмастерье с перепугу начал заикаться.
- На колени, - приказал барон.
Нил хлопнулся без возражений.
- Собаке с собаками бегать. Лови! - барон поднял с травы сухую палку и швырнул куда-то в сад - Ну! Взять! Давай, давай, побежал!
Пес барона сорвался в бег первым, Нил медлил на коленях, беспомощно оглядываясь на Теодора. Отец нахмурил брови.
- Простите, ваша милость, но в моем доме человек никогда не будет на собачьем месте, каких бы слов он не ляпнул сдуру.
- Да ваш подмастерье уже и так на собачьем месте. Человечьей гордости у него нет точно так же, как и уважения к королю, - бросил усмехающийся барон, усаживаясь обратно за стол. - А то если б не вы, он бы так и за палкой побежал, ей богу! Умница, Сино, хороший пес - курчавая псина барона вернулась, шумно дыша, с палкой в пасти. Нил поднялся с колен, красный, как рак, с дрожащими губами.
- Иди-ка лучше в дом - тихо сказал ему Теодор.
Опять все неловко молчали, переглядываясь. У Бьянки аж слезы на глазах выступили от сочувствия к Нилу.
- Ну что? - нарочно бодрым тоном сказала мама - Может, сыграем в карты, кто за? Надин! Надин!
Прибежала служанка, стали убирать со стола посуду.
- Ну что, вам это было приятно? - неожиданно громко спросила Адель - Вам нравится унижать другого человека? Вы от этого чувствуете себя лучше?
- Адель... - сквозь зубы выдохнул отец.
- Нет, что вы, мадемуазель. Созерцание таких проявлений человеческой натуры, как глупость и трусость, никогда не доставляло мне удовольствия, по правде говоря, это зрелище было омерзительно.
- Да? Тогда зачем?
- Я не позволяю Сино забираться лапами на стол и лакать из моей тарелки, отчего же я должен был позволить другому животному сидеть со мной за одним столом и облаивать вас?
- Вы так легко судите, кто животное, кто нет, вероятно, гордитесь своим происхождением... а вы никогда не задумывались, как непросто сохранить гордость простому человеку, что трусость и коленопоклонство иногда единственный способ сохранить жизнь свою и близких при встрече с такими, как вы? Пускай-ка крестьянин попробует не поклониться господину!
- Печально, если вы и впрямь считаете, что трусость способна кого-то спасти. За всю историю человечества миллионы людей выкопали себе вполне реальные могилы, спасаясь от призрачного страха. Я вам скажу даже больше... вся власть дворянства и королей, Дьявола и... Церкви зиждется на страхе. Крестьяне умеют бояться. Мы умеем быть страшными. Это далеко не всегда значит, что мы сильнее в действительности... Вы мне не верите? Могу и доказать, - барон пожал плечами и стремительно взлетел по крылечку к двери.
- Куда вы?
- Помирюсь с вашим Нилом и предложу ему сыграть партию. Вы ведь будете довольны?
Моро спешили распрощаться, хотя сгорали от любопытства.
- Кто он такой? Что ему от вас надо? - успела шепнуть Аделаиде их старшенькая, Элис, прежде чем барон вырисовался на пороге, таща за собой перепуганного подмастерья. Высокая темная фигура под десятком любопытных и настороженных глаз - родителей, сестры, Кликуши, семьи землевладельца, шпица Боси... "Свет против Тьмы" подумалось Аделаиде.
Дамы удалились первыми, Теодор задержал Моро, о чем-то с ним разговаривал у калитки, то и дело нервно косясь за плечо. Барон и Нил уселись за стол играть, подмастерье снова повеселел. Адель сидела рядом, молча наблюдая. Играли на желание. Барон выиграл поразительно быстро.
- Ну, пришло время расплачиваться. Карточные долги священны, так ведь?
Подмастерье разочарованно закивал. Барон оглядел стол и потянул к себе два бокала. Мама вынесла кувшин домашнего вина, так и оставшегося нетронутым. Барон наполнил оба, потом приказал обоим:
- Отвернитесь!
Они удивленно подчинились.
- У меня есть старая привычка, которая может показаться несколько странной... Я всегда ношу с собой яд. Вот в этом кольце, оно полое внутри. Только что я высыпал его в один из этих бокалов. Мое желание - чтобы ты выбрал один из них и выпил.
- Что? С ядом? Но я же... я же тогда могу умереть! - изумился Нил.
- Но можешь и выжить. Люблю играть с судьбой. Давай, давай, выбирай!
- Не буду!
- Трусишь?
- Да! Да! - крикнул Нил - Это же самоубийство!
- Карточный долг священен, мальчик. Ты знаешь, что делают с теми, кто его не отдает?
- Но... но...
Аделаида понимала, что должна вмешаться - и молчала. Однажды их пятнистая кошка Мирра поймала голубя и торжественно тащила через двор за крыло. Птица трепыхалась, ее еще можно было, наверно, спасти, но Аделаида почему-то не стала, хотя птиц любила. Просто стояла и смотрела с жадным любопытством на неравную борьбу, даже голову вытягивала, чтобы увидеть выражение глаз умирающего голубя - и сама себе удивлялась. Вот так и сейчас...
Побледневший Нил бросал умоляющие взгляды на нее, на Теодора, кусал губы...
- Выбирай! - рявкнул барон со зверским выражением лица и Нил дрожащей рукой схватил один бокал, второй, опять первый...
- Да пей уже, трус!
- Стой! - в последний момент Аделаида схватила парня за руку, но он успел сделать один глоток, закашлялся, выронил бокал, схватился за горло, согнулся:
- Печет! Там был яд! Я умираю!
Барон хохотал.
- Вам смешно?! - закричала Аделаида и начала трясти его за плечо - Смешно?! Что это за отрава? Противоядие есть?
- Я выпил отраву! Господи!
- Нет, мадемуазель, к сожалению, противоядия от несуществующего яда нет - сказал барон и снова согнулся в хохоте.
- В смысле - несуществующего? То есть... вы ничего не сыпали в бокал, вы только сказали? Отвечайте!
- Что случилось? - подбежал Теодор.
- Он заставил меня выпить яд! Я умру! Позовите священника!
- Что?
- Ничего, пап, это шутка.
- Какая шутка, я умираю-ууу...
- В каком месте конкретно ты умираешь? - уже раздраженно вопросил барон.
Нил откашлялся и задумался.
- Я бы хотел с вами поговорить наедине - мрачно сказал Теодор барону - Адель, пожалуйста, оставь нас. Нил, ты тоже.
- Доброй ночи - послушно кивнула Аделаида. Барон галантно поцеловал ей руку. Судя по всему, они собирались остаться под вязом и подслушивать оттуда со своей комнаты было бы чрезвычайно удобно, если б не, эх, Аделаидина непредусмотрительность... А в доме Адель уже ждала взволнованная и озабоченная мать. Адель вынуждена была клятвенно обещать гулять только возле дома, носить шляпку, никому не показывать своих картин, не заговаривать больше "с этими проклятыми людьми" И с подозрительным бароном тоже!
- Ох, чует мое сердце, беду в наш дом принесет этот человек...
- Мам, я устала. Можно я уже пойду спать?
Аделаида на цыпочках обошла дом, забралась в сад, затаилась за кустами сирени. Судя по голосу, отец был пьян. Прислушавшись, девушка поняла, что Теодор зачем-то рассказывает гостю печальный конец своей недолгой придворной жизни! Уж это-то постороннему человеку точно знать ни к чему! Никто не знал о прошлом родителей, кроме Аделаиды, и вот!
Она поднялась и решительно пошла к столу. Сино увидел ее первым, залаял, побежал навстречу.
- Ада! Доченька! - приветствовал ее отец, потянул за руку к себе и приобнял - Они говорят, что ты не художник... Эти бездари... Ведьма... Да! То у что у мужчины назовут даром Бога, у женщины - печатью дьявола... Мой прадед был художник, мой дед, мой отец был знаменит... Я написал короля... Но она... Она - золотой цветок на ветке моего рода... Если бы она родилась мальчиком, ей суждено было прославить наше имя во веки веков...