Страница 42 из 76
Третичный человек
Во все времена Азия, далекая и таинственная, соблазняла воображение мыслителей, поэтов и ученых, которые взывали к ней, решая наиболее темные проблемы. Так они заставили ее играть главную роль в развитии народов земного шара и, особенно, в возникновении, эволюции и рассеивании людей.
— Профессор Блэк, извините, что отрываю вас от работы. Из Чжоукоудяня привезли записку от Пэй Вэнь-чжуна. Он просил вас ознакомиться с ней незамедлительно.
В дверях рабочего кабинета декана антропологического факультета Пекинского объединенного медицинского Колледжа стояла секретарша Ольга Гимпель. В руках она держала конверт с короткой надписью: «Профессору-доктору Дэвидсону Блэку». Хозяин кабинета торопливо отложил в сторону небольшой предмет, который только что осторожно обрабатывал скальпелем. Он поднял близоруко склоненную над столом голову, повернулся лицом к двери и смущенно улыбнулся.
— Благодарю, мисс Гимпель. Вы правильно сделали, что прервали мои занятия. К тому же вы знаете, у меня нет забот, которые я бы не оставил, услышав о том, что есть новости из Чжоукоудяня. Так о чем там пишет Пэй?
Ольга Гимпель подошла к столу и передала письмо. Блэк неторопливо вскрыл конверт и извлек из него листок тонкой бумаги, исписанный размашистым почерком Пэй Вэнь-чжуна.
Он ждал такого сообщения в течение трех лет, с тех пор, как в 1927 году были возобновлены раскопки в Чжоукоудяне. Впрочем, справедливости ради следует сказать, что ожидания начались значительно раньше, более десяти лет назад. Как быстро летит время! Кажется, совсем недавно ему по рекомендации Эллиота Смита предложили должность профессора и руководителя анатомического факультета Пекинского объединенного медицинского колледжа, а ведь приглашение последовало в 1918 году. Блэк, взволнованный вестью из Чжоукоудяня, снял халат и небрежно бросил его на спинку стула. Удивительно. по браться за скальпель или перо сегодня не хотелось, рабочее настроение исчезло. Добрая мисс Гимпель советовала ему отдыхать от «бдений». Что ж, он так и поступит…
Блэк недаром принял предложение Фонда Рокфеллера, который финансировал Пекинский колледж. В конце концов, если бы не грезилась ему ясно осознанная мечта, следовало бы отправиться в США, вернуться в родной Торонто или, напротив, остаться в Европе. Но пригласили его вскоре после того, как Блэк совершил путешествие через Атлантику и прибыл в Нью-Йорк. Он посетил знаменитый Музей естественной истории, где, работая над коллекциями, познакомился, а затем подружился с директором, известным «патриархом палеонтологии» Генри Фэрфилдом Осборном и одним из ближайших его сотрудников Вильямом Диллером Мэтью. К тому времени Блэк окончательно выбрал путь в науке. Проблема возникновения человека и его эволюция — вот что концентрировало все, что с детства захватывало воображение: путешествия в дальние неведомые страны, где люди делали первые шаги по Земле, возможность заниматься не только антропологией, но также геологией и палеонтологией. Попытки способствовать решению загадок «рождения человека» позволяли применять накопленные знания, работать с наслаждением и самозабвенно. В Музее естественной истории Блэк встретил полное понимание. Беседы с Осборном и Мэтью превратили его в искреннего сторонника гипотезы центрально-азиатской прародины человека. Чтобы внести практический вклад в обоснование ее, нужно было отправиться ближе к предполагаемому центру, где развертывались главные события, связанные с таинствами возникновения человечества. Поэтому предложение переехать в Пекин подоспело как нельзя кстати. Блэк, не колеблясь, принял его.
На деле все оказалось значительно сложнее, чем представлялось в грезах. Приступить к поискам черепа недостающего звена в соседних с Центральной Азией районах Китая удалось не сразу. Дело в том, что программу антропологических исследований, разработанную Блэком по прибытии в Пекин, руководство колледжа встретило прохладно. Главную часть ее составляли планы поисков остатков древнейшего человека, но директор считал, что они на долгий срок отвлекут Блэка от его прямых обязанностей по службе, и отклонил предложение. Антрополог, однако, не сдавался. Воспользовавшись пребыванием в Пекине Алеша Хрдлички, Блэк попытался создать антропологическую ассоциацию, главной целью которой могли стать поиски недостающего звена. Однако из новой затеи ничего не вышло. К тому же гость чуть не погубил дело: в лекции «Антропология азиатских народов», которую он прочитал в феврале 1920 года перед членами миссионерских медицинских ассоциаций Пекина, он долго рассуждал о причинах «парадоксального отсутствия» следов раннего человека в центральных районах Азии. Их не нашли там не потому, что не искали, как следовало сказать, а оттого, оказывается, что древний охотник никогда туда не проникал! Переселиться «в сердце Азии» ему мешали суровые климатические условия и география — пустыни, полупустыни, безводные степи. Хрдличка, таким образом, отрицал главные принципы центрально-азиатской гипотезы! Он не пытался скрыть скептического отношения к ней, когда говорил об открытии Дюбуа «предчеловека» и, возможно, «очень ранних человеческих форм» в Нидерландской Индии, а также отмечал полное отсутствие их в Центральной Азии.
С последний фактом спорить не приходилось — ни каменных изделий эпохи палеолита, ни костей палеолитического человека в Центральной Азии до сих пор действительно не находили. А что если поискать? С большим трудом Блэк получил небольшую сумму денег, и отправился на север Китая в провинцию Жэхэ, намереваясь заняться обследованием пещер и террас в долине реки Ланьхэ. Безрезультатность поездки обескуражила Блэка: на правильном ли пути находится он? Возможно, прав Хрдличка, утверждая, что Восточная и Северная Азия заселялись человеком с юга? Вот почему следующую экспедицию Блэк нацелил на Сиам, страну известняковых гор и многочисленных пещер. Идеальное место, где можно повторить триумф Дюбуа! Увы, снова неудача: сиамские пещеры заполняли твердые как камень травертиновые слои. Раскопки их требовали значительных материальных затрат и времени, а результаты не обещали обильных и интересных находок. Блэк вернулся в Пекин, упрекая себя за «отступничество» от идей Осборна и Мэтью. И когда вскоре последовало заманчивое предложение переехать в Австралию, на континент, расположенный рядом с Явой, «домом питекантропа», Блэк не раздумывая отказался. Как он мог поехать в Австралию, когда в 1922 году в Пекин из Сан-Франциско прибыл Эндрюс и его коллеги, готовые ринуться в Гоби на поиски недостающего звена, а из Парижа приехал молодой палеонтолог Пьер Тейяр де Шарден, направленный в Азию Институтом палеонтологии человека?! Экспедиции поставили перед собой цель организованной и целенаправленной проверки правильности теории Осборна — Мэтью. О какой Австралии можно говорить в такой ситуации?
Блэку казалось, что он близок к осуществлению давней мечты начать практические исследования на территории Центральной Азии. Вместе с женой он присоединился к Эндрюсу и совершил поездку в Ургу с «целью антропологических исследований». Он воочию познакомился со страной, которую «теоретики от палеонтологии» объявили родиной человека.
Поездка не разочаровала Блэка. После возвращения, в том же 1922 году, он составил новое подробное письмо Эдвину Эмбрелю, секретарю Фонда, финансирующего колледж. Блэк призывал его выделить средства на поиски недостающего звена: «Все положительные данные приводят к заключению, что ареал рассеивания человека и его предка следует искать где-то в Центральной Азии. Пекинский объединенный медицинский колледж находится в исключительно благоприятном положении в свете перспектив изучения расовой анатомии и, таким образом, становится самым восточным форпостом в осуществлении исследований, которые могут пролить свет на происхождение человека…» Увы, его красноречие и страстная убежденность ни к чему не привели. По-прежнему скептически относился к «прожектам» Блэка директор колледжа Генри Хутон, который к тому же безжалостно оценил центрально-азиатскую гипотезу как «совершенно никчемную». Блэку не оставалось ничего другого, как следить за событиями, которые развертывались в Ордосе и Гоби. Что-то удастся найти Тейяру де Шардену и Эндрюсу?