Колыбель предков

С другой стороны, проще объявить идею абсурдной и на этом основании без сожаления отбросить. А что, если в гипотезе центрально-азиатской прародины есть рациональное зерно? У Нельсона зародились сомнения, и они стали одной из причин, почему он отправился в Гоби.

В Пекине в доме Моррисона Нельсон познакомился со своим соотечественником, «отцом китайской палеонтологии», Амедеем Вильямом Грабо. Круг его интересов был широк: ботаника и минералогия, палеонтология и физическая география, зоология и геология. Грабо, в прошлом профессор Колумбийского университета, много путешествовал и вел геологические исследования не только на территории Северной Америки, но также в Англии, Франции, Германии, Австрии и России. Нельсон несколько раз встречался с Грабо. И каждый раз разговор переходил на «злободневную тему»: где наиболее вероятен успех поиска недостающего звена?

— Ошибка Дарвина, полагающего, что ближайших родичей человека следует искать в Африке, где сейчас обитают шимпанзе и гориллы, заключается в том, что он не учитывает фактора миграции, — говорил Грабо. — Ведь современная картина распространения животных, в том числе обезьян, есть не что иное, как результат переселений, происходивших миллионы лет назад. Надо сначала найти ключ к общему центру происхождения и рассеивания животных. Я нашел его, Центральная Азия — вот район, где, вероятнее всего, располагалась прародина многих животных, а также человека!

— Почему вы уверены в этом?

— Я основываюсь на палеонтологических и геологических данных. До поднятия Гималаев Южная и Центральная Азия составляли единый низменный массив, покрытый тропическим лесом. Влажные ветры Индийского океана проникали далеко на север и создавали благоприятные условия для существования обезьян типа дриопитеков. Вероятнее всего, из Монголии древнейшие антропоидные обезьяны переселились в Африку, где их потомками стали шимпанзе и гориллы, и на юго-восток Азии, где появились орангутанги и гиббоны.

— У вас есть какие-нибудь подтверждения этой мысли?

— Есть, хотя их и немного. Гигантский балухитериум найден не только в Индии, но также в Монголии и Южной Сибири. Значит, миллионы лет назад он мог беспрепятственно передвигаться на всем этом огромном пространстве.

— Что же случилось йотом?

— Затем произошла катастрофа — чудовищные по силе сжатия земной коры подняли Гималаи и образовали горный барьер, который отделил Индию от Тибета и Центральной Азии. Теперь потоки воздуха, перевалив через горы, несли с собой на север не влагу, а холод. Ветер иссушал почву и поднимал пыльные бури…

— А ветры с Атлантики? — задавал очередной вопрос Нельсон.

— Да, с запада и северо-запада они могли принести желанную влагу, но, пройдя тысячи километров над сушей, дождевые облака опустошались, и для Центральной Азии ничего не оставалось. Во всяком случае, выпадавшие время от времени скудные дожди не могли остановить засуху. Грунтовые воды уходили все глубже, началась массовая гибель лесов. Вот это-то и стало подлинной трагедией для антропоидных обезьян. Они не могли преодолеть горный барьер и укрыться в тропиках юга. Оказавшись на земле, обезьяны не выдержали суровых условий и вымерли. Однако благодаря естественному отбору наиболее приспособленные выжили. Их нижние конечности начали медленно изменяться, пока обезьяны не перешли к прямохождению. Так были сделаны первые шаги на пути к очеловечиванию.

— С какими же событиями связана ранняя история обезьянолюдей?

Уточнив, что он называет их протолюдьми, а не обезьянолюдьми, Грабо высказал предположение, что первые группы появились, вероятно, в районе Тибетского нагорья. Сначала протолюди с трудом переносили сухой и холодный климат. Спасаясь от непогоды, «наиболее сообразительные» из них ютились под прикрытием скал и пещер. Безлесные пространства заселяются после того, как протолюди открыли животворную силу огня.

Затем последовало повое достижение. Протолюди обратили внимание на россыпи тонкозернистых кремнистых пород, самопроизвольно расколотых при резкой смене температур. «Особо проворный и одаренный ум» понял, что эти обломки можно использовать как орудия. Дальнейшее ухудшение климатических условий заставило протолюдей покинуть Тибетское плато, перевалить через невысокий в те времена Куэнь-Лунь и переселиться в низины Тарима.

В глинах этого района следует искать кости протолюдей. Здесь они поучились оббивать гальку и освоили искусственное добывание огня. Вооруженные каменными орудиями, протолюди начали осваивать планету. В течение 12 миллионов лет устремлялись они в разные стороны от Центральной Азии. Питекантроп — представитель одной из таких волн.

Грабо так и не убедил Нельсона, что недостающее звено следует искать в пустынях Центральной Азии. Но особой нужды в этом, собственно, и не было: во-первых, археолог, несмотря на свои колебания, уже прибыл в Пекин и включился в подготовку к отъезду в Гоби, а во-вторых, свою предстоящую деятельность он ограничивал более скромными задачами — найти в пустыне обработанные каменные орудия.

Что касается недостающего звена, то охота за его костями дело сложное. Недаром за три года работы палеонтологи экспедиции так и не нашли желанного черепа. Среди многочисленных и разнообразных останков динозавров не было ни одной кости антропоидных обезьян и протолюдей. Может быть, не оправданы надежды найти недостающее звено в слоях, формирование которых происходило миллионы лет назад? Кто знает! Однако Эндрюс и главный палеонтолог экспедиции Вальтер Гренжер не теряли оптимизма…

До позднего вечера пылили автомобили головного отряда экспедиции. Когда около заброшенного колодца выросли шатры майханов, вечерняя заря потухла. У костра, где на скорую руку готовился ужин, долго не стихали разговоры о «долине дзеренов и куланов»: каждый делился своими впечатлениями.

На следующий день неподалеку от лагеря Нельсон нашел камень, вне всяких сомнений побывавший в руках первобытного человека. Это был тонкий белый отщеп кварцита, сколотый с гальки. Он сохранил признаки искусственного раскалывания. Конечно, природа сильна, чтобы раздробить в мелкие куски какую-то ничтожную кварцитовую гальку. На пути экспедиции нс раз попадались изъеденные гобийским ветром гранитные останцы, бывшие некогда величественными пиками. И все же, сколько бы ни изощрялась природа, она никогда не сможет расколоть камень так, как умел делать человек.

В точке соприкосновения отбойника, примитивного и простейшего по типу молотка, с блоком камня, с которого скалывался отщеп, оставались следы человека. На конце вспухал ударный бугорок, поверхность раскалывания покрывалась радиально расходящимися неровностями — ударными волнами. При всей случайности вида отщепа это и позволяет археологу мгновенно выделить его среди сотен случайных обломков камней. Когда Нельсон принес в лагерь кварцитовый отщеп, никто не высказал скептицизма. Его находку приняли и поздравили с удачей.

На 225-й миле от Калгана было сделано еще более интересное открытие. На этот раз повезло Шекельфорду. Во время осмотра возвышенного участка степи, расположенного на окраине озерной котловины, он заметил кремневые осколки. Осмотрев их, он убедился, что они имеют признаки искусственного раскалывания, о чем ему толковал накануне Нельсон. Усердно полазав по склону осыпи, Шекельфорд собрал целую коллекцию выразительных каменных изделий, в том числе тонких, поражающих правильностью очертаний «ножичков» с необыкновенно острым краем, а также обломки разбитых черепков, украшенных простыми узорами. Шекельфорд их тоже собрал, а затем передал находки Нельсону.

Это была настоящая удача! Нельсон окончательно успокоился — поездка в Гоби на поиски культур каменного века будет не бесплодной. Эти конусы и цилиндры — не что иное, как нуклеусы, желваки кремня, с которых древние мастера скалывали «ножички», а если придерживаться строго археологической терминологии — ножевидные пластины. Желобки, покрывающие грани нуклеусов, — это следы сколотых пластинок. Они служат заготовками для разнообразных орудий, в том числе и для ножей.