Колыбель предков

Удивительно одинаковой оказалась судьба черепов питекантропа и австралопитека: за счастливым открытием следовала полоса мучительной борьбы за признание их значения, оканчивающаяся поражением.

Дарт после визита в Лондон был окончательно выбит из седла. Его охватила апатия. При воспоминаниях о столичных разговорах пропадало всякое желание браться за перо, инструменты для расчистки костей, а тем более за лопаты, чтобы продолжать раскопки в Таунгсе. Он и мысли не допускал, что когда-нибудь наступит время и ему придется вновь, окунувшись в борьбу, взбудоражить ученый мир. Правда, Дарту потребовалось почти четверть века, чтобы снова взяться за дело. Но если такое событие все же в конце концов произошло, то, пожалуй, главным «виновником» этого следует считать его старого друга Роберта Брума…

А тут еще надо было случиться тому, что бэби неожиданно стал в Лондоне героем отдела происшествий. Перед отъездом в Иоганнесбург Дора, задержавшаяся на несколько месяцев в Лондоне, зашла к Смиту попрощаться и забрать заветный деревянный ящик с черепом австралопитека, с которого Барлоу по просьбе Дарта изготовлял муляжи. Смит, как истинный джентльмен, проводил даму в такси до отеля и, выпив с нею по чашечке кофе, откланявшись, отправился домой. Приготовившись спать, Дора с ужасом спохватилась — а где же ящик с бэби?! И тут выяснилось, что за разговорами Смит и она начисто забыли о черепе: ящик остался в багажнике такси! Машина была отпущена сразу же, как они вышли у отеля, а номера ее, разумеется, не думали запоминать — скажите на милость, какой резон обращать внимание на подобные мелочи?

Тем временем как выяснилось потом, таксист обнаружил в багажнике таинственный деревянный ящик, упакованный в коричневую бумагу. Водитель сделал правильный вывод — его забыл какой-то рассеянный пассажир и доставил находку в полицейский участок. Дежурный сержант принял решение тут же вскрыть ящик и осмотреть содержимое. Газеты долго потом потешались, расписывая в деталях чувства полицейского, который ожидал увидеть внутри все что угодно, только не обезьянообразный череп величиною с кулак. Лишь в конце тревожной, наполненной суматошными поисками ночи бэби доставили Доре в отель.

Колыбель предков

Перед нами лежала Монголия, страна разноцветных, танцующих в мираже пустынь, безграничных травяных степей и безымянных, покрытых снегами пиков, непроходимых лесов и ревущих потоков, Монголия — страна тайн, парадоксов и обещаний, страна свободы, великих просторов и возможностей.

Мотор «фултона» натужно ревел на полных оборотах. Подбадривая друг друга громкими криками, люди изо всех сил толкали машину.

— Стоп! Глушите мотор, пока он совсем не перегрелся и нс вышел из строя, — крикнул шоферу руководитель экспедиции Рой Чапмэн Эндрюс. — Попробуем избавиться от песчаного плена иначе, а пока всем отдыхать.

Экспедиция вступила в пределы Южной Гоби — одного из самых печальных мест на Земле. По каким только признакам ориентируется здесь проводник и как он находит дорогу?! Надо же было прийти в голову парадоксальной мысли объявить эти безлюдные, дикие просторы родиной человека!

Когда Генри Ферфилд Осборн, директор Американского музея естественной истории и инициатор третьей Американской центрально-азиатской экспедиции, пригласил Нельсона в Нью-Йорк и побеседовал с ним, все казалось таким простым и ясным. Осборн — талантливый рассказчик. Он с удовольствием живописал блестящие для археолога перспективы, вспоминал путешествие в Центральную Азию в 1923 году, объяснил суть своих идей, по которым Центральная Азия объявлялась центром происхождения и «рассеивания» по континентам большинства представителей животного мира, в том числе и человека.

Нельсона захватили мысли выдающегося палеонтолога и после некоторого колебания он сдался. Да, пожалуй, он готов отправиться к Эндрюсу и взять на себя нелегкие обязанности археолога. Сможет ли он оправдать надежды ее организаторов и руководителей? Осборн рассеял сомнения. Этот человек обладал поистине неотразимым даром убеждать, настаивать, увлекать.

Нельсон не ожидал встретить в Гоби райские места. Пустыня есть пустыня. И все же столкновение «лицом к лицу с фактами» в местах, где, по уверению Осборна, следовало бы разместить библейский сад Эдема с первыми людьми на Земле, оказалось более чем неприятно. Гоби — поистине забытый богом край. Что привлекательного увидел здесь Осборн, чтобы уверовать в идею появления недостающего звена в центре Азии?

Впрочем, может быть, мрачные мысли имеют прозаические объяснения? Во-первых, позавчера на лагерь неожиданно обрушился ураган. В течение нескольких часов ветер бешено трепал палатки.

Вслед за этой неприятностью последовала вторая. Когда на следующий день в небе засияло теплое апрельское солнце, Нельсон вместе с ботаником Ганеем отправились к высоким скалам, видневшимся вдали. Вскоре в месте, расположенном в 100 милях от Калгана, Нельсон поднял первый в Монголии камень, который заинтересовал его. На поверхности невзрачного, изъеденного песком и ветром обломка кремня заметны следы искусственных сколов. Их мог произвести лишь человек каменного века. Правда, неясно, когда он обработал камень, но сам по себе факт неожиданной находки в пустыне настолько обрадовал, что Нельсон возвратился в лагерь торжествующий и веселый.

Как же он удивился и огорчился, когда большинство членов экспедиции приняло его «драгоценность» скептически и недоверчиво. Даже Берки, относившийся к Нельсону дружески, высказал предположение, что камень оббит недавно кем-то из монголов, которые использовали кремень для добывания огня. К счастью, вечером к лагерю подъехали кочевники, и Нельсон просил их показать огнива. Разница была очевидной, но сомнения в ценности находки ему так и не удалось рассеять…

Снова взревели моторы, и все, в том числе и Нельсон и Эндрюс, принялись подталкивать автомобиль. Каждый метр отвоевывался с большим трудом. Но вот началась полоса низкого, стелющегося по земле саксаула, колеса «фултона» завращались быстрее, и «додж» вывел его на такыр. Затем такая же длительная и не менее утомительная процедура повторилась с третьей машиной. Эндрюс мудро поступил, разделив караван автомобилей на партии, каждая из которых получала задание и двигалась к заранее определенной по карте точке особым маршрутом. Это позволило обследовать широкую полосу пустыни, да и риск оказаться всем в тупике в значительной мере уменьшался.

После короткого чаепития и ленча майхан (монгольскую палатку пастухов-кочевников) свернули и спрятали в кузове «фултона». Эндрюс отдал распоряжение отправляться в путь. Он пригласил Нельсона в легкий «додж», который вел за собой остальные машины. Нельсон последовал за энергично шагающим Эндрюсом, на боку которого болталась неизменная кобура с торчащей из нее рукояткой пистолета. Зоологу нужно постоянно быть начеку: мало ли какая живность встретится на пути?

Машины медленно двинулись одна за другой. Каждая из них отставала от впереди идущей ровно настолько, чтобы облако пыли, поднятое колесами, не окутывало пассажиров.

— Скажите, Рой, как пришла вам в голову мысль отправиться в Гоби на автомобилях?

— О, это целая история, — улыбнулся Эндрюс. — Я привел в ужас своих близких, а также друзей, когда объявил о своем намерении отправиться в центр Азии на моторах. Теперь я могу признаться, что мое предприятие было столь же романтично, сколь и бесшабашно, как экспедиция Пири и Амундсена, Стэнли и Гедина. Но три года назад я и виду не подал, что хоть секунду сомневаюсь в успехе. Большинство «трезво мыслящих людей» пожимало плечами: как можно так безрассудно отправиться на верную смерть? Впрочем, ради справедливости Должен сказать, что некоторый шанс на спасение нам ославляли: ведь при удаче можно было возвратиться назад на верблюдах. В том, что авто не выдержат езды в Гоби, никто не сомневался.