Страница 25 из 76
При виде Иоганнесбурга мое настроение испортилось окончательно. Мне кажется, этот печальный пейзаж с бесконечными рядами однообразных, покрытых железом и сложенных из красного кирпича построек, пустынные без единого деревца окрестности города могли убить наповал куда более крепких, чем я. Добавьте к этому, что никто в Иоганнесбурге не знал, где находится медицинская школа, и я с трудом нашел ее. А затем началась работа. Недоставало элементарных пособий и инструментов, а коллеги не скрывали недружелюбия к выходцу из Австралии…
— Иначе говоря, ситуация не благоприятствовала размышлениям и мечтам о поисках предка человека в Африке? — спросил Пауэр.
— Признаться, в этом плане перспективы были с самого начала не из блестящих. По существу, к двадцатым годам Южная Африка все еще оставалась белым пятном на карте находок костных остатков ископаемого человека. Это не значит, что поиски его здесь не велись. Еще в начале нашего века двадцатидвухлетний горный инженер Джонсон мечтал открыть следы древнего человека в Южной Африке. Он оказался талантливым разведчиком и обнаружил изделия из камня палеолитического облика. Они описаны в двух его книгах: «Каменные орудия Южной Африки», изданной в 1908 году, и «Доисторические периоды Южной Африки», вышедшей в свет в 1912 году. По заключениям Джонсона, каменные изделия следовало датировать временем, начиная от современности и кончая эолитической стадией, т. е. он выделил те же этапы, что и археологи в Европе. Эолитическая стадия! Это означало, Бернард, что человек мог появиться в Африке около миллиона лет назад. Возможно ли это? Не увлекается ли Джонсон? Очевидно, нет, поскольку последующие исследования миссионера любителя археологии Нэвиля Джонса на востоке пустыни Калахари подтвердили наблюдения горного инженера. К северу от Кимберлея около дороги на Булаваго в районе Таунгса и Тигрового ущелья Джонс нашел многослойное палеолитическое стойбище. В верхнем слое галечников и мергелей залегали орудия неандертальцев, нижи сильно окатанные водой изделия из кварцита ашельского типа, а еще ниже — шелльские и дошелльские. Это еще один показатель появления человека на юге Африки за миллион лет до нашей эпохи! Примечательно, что стойбище найдено около Таугса. Запомните это название, Бернард, мы еще вернемся к нему.
Но хотя и интересны оббитые рукой древнейшего человека камни, как все же обстояло дело с открытием костных остатков самого человека? Когда в лаборатории Элиота Смита я попытался найти какие-либо материалы из района, куда мне предстояло ехать, то выяснилось, что кроме слепка мозговой полости черепа так называемого боскопского человека в коллекции ничего более не хранилось. Как я установил, эта первая находка ископаемого человека в Африке сделана была в Трансваале, к северу от реки Вааль около Боскопа, в 150 милях к востоку от Таунгса. С юга в Вааль впадает река Моори, на восточном берегу которой фермер Бота построил дом и распахал поля. Летом 1913 года он задумал прокопать через поле дренажную канаву. И вот в 80 ярдах от реки на глубине почти 5 футов рабочий наткнулся на какие- то странные кости. Бота созвал соседей, и они долго обсуждали вопрос — человеческие ли они. Затем все пришли к выводу, что как бы то ни было, а находку следует отослать в музей. Так и сделали — кости отправились в порт Элизабет. Директор музея Фитцсимонс пришел в восторг от посылки — в ней оказались сильно минерализованные кости, вне сомнения принадлежащие ископаемому человеку, первому из найденных в Южной Африке! Фитцсимонс немедленно отправился в далекий путь на ферму Бота. Туда же вскоре выехали сотрудники Кейптаунского музея. Во время обследования места находки нашли еще несколько костей скелета и грубо оббитые камни. Так был открыт боскопский человек, оказавшийся близким аборигенам — бушменам и готтентотам. Вот тогда-то слепок мозговой полости и послали Смиту, а затем и череп переправили в Англию Пикрафту, который передал его в Естественно-исторический музей южного Кенсингтона.
Королевское научное общество Южной Африки пыталось заинтересовать антропологов находкой первого ископаемого человека на континенте, но тщетно — всех тогда увлекла полемика, связанная с пильтдаунским человеком, а затем разразилась мировая война. Лишь в 1917 году Сидней Хутон описал в Кейптауне череп из Боскопа и прочитал доклад перед королевским обществом. Сразу стало ясно, что ни о каком недостающем звене в данном случае не может быть и речи — объем мозга боскопского человека составлял 1832 кубических сантиметра! Это была, несомненно, ископаемая форма Homo sapiens, довольно широко распространенная в Африке. Во всяком случае, в 1921 году, через девять лет после открытия боскопского человека, Фитцсимонс вместе с сыном при раскопках на юго-восточном побережье Южной Африки в сотне миль от порта Элизабет открыл большое число новых погребений. Они располагались в одном из навесов богатого пещерами ущелья Цицикама прибрежной префектуры Кейн. Здесь на самом берегу моря в огромной раковинной куче, в которой встречались обломки древних горшков, а также орудия и украшения из камня и кости, Фитцсимонс нашел могилы, прикрытые плитами и камнями. На некоторых из плит были выгравированы изображения человека. В 25 погребениях, пять из которых располагались в древнейших горизонтах раковинной кучи, нашлись ожерелья из раковин, орудия из камня, россыпи красной охры. Умершие лежали в скорченном положении, как палеолитические гримальдийцы в Европе.
Фитцсимонс переслал мне в прошлом, 1923, году костные остатки, найденные в ущелье Цицикама. Я реставрировал один из черепов. Объем мозга его оказался равным 1750 кубических сантиметров. Это был все тот же боскопский человек, который по объему мозга превосходил средний уровень, характерный для европейцев. У современных аборигенов Южной Африки объем мозга значительно меньше. Получалось так, что здесь люди с большим мозгом исчезли, а с малым остались и дожили до современности! Мой помощник Горден Лайинг изучил восемь черепов и пришел к заключению о возможности сопоставления их с представителями современных рас Африки. Мне кажется, эта находка впервые дает ключ к разгадке появления на континенте бушменов Калахари, которые вместе с пигмеями Конго представляют желтую расу Африки, черных негров центральных районов и коричневых хамитов севера. Итак, Африка — родина трех расовых разновидностей современного человека этой части света? Возможно. Однако наиболее сложный вопрос заключается в том, насколько глубоки в африканской земле «корни боскопцев», иначе говоря — имеют ли они местных предшественников, стоявших на стадии если не питекантропа, то хотя бы неандертальца?
— Очень интересно! — воскликнул Пауэр. — Меня чрезвычайно увлекает прелюдия вашего открытия, дорогой Дарт. Так как же — есть или нет корни?
— Думаю, да.
— Но почему же вы, профессор, отплывали в Иоганнесбург, чувствуя себя изгнанником? — удивился Бернард Пауэр. — Почему здесь не могли бродить питекантропы, а может быть, и само недостающее звено?
— Вы забываете, Бернард, что я направлялся не в тропические районы Африки, а на юг континента, — возразил Дарт. — Ведь Южную Африку, насколько я знаю, никогда не покрывали джунгли. Здесь, как и десятки миллионов лет назад, расстилались бескрайние пустыни или саванны. Мне казалось, что юг континента, отдаленный от тропических лесов широкой полосой открытых пространств, представлял собой самое неподходящее место в Африке для обитания первых людей Земли.
Во всяком случае, мне трудно было представить тогда, какие силы могли заставить антропоидную обезьяну, предшественника человека, покинуть свой «дом» и отправиться в странствие по открытым безлесым плато и пустыням. Поэтому я с самого начала скептически оценивал свои шансы на успех.
— Теперь вы и я знаем, что это было ошибочное представление, — резюмировал довольный Пауэр. — Благодарю вас, дорогой Дарт, за столь подробный и терпеливый рассказ-прелюдию к главному открытию, сообщение о котором заставит цитировать иоганнесбургскую «Star» по всему свету! Перейдем теперь к главному. Когда у вас впервые зародилась надежда на возможный успех поиска недостающего звена в пределах Южной Африки?