Очарование (ЛП)

Орфей поднял кулак и постучал. Несколько секунд прошли в тишине, затем тихий голос сказал:

— Войдите.

В комнате было темно, но в лунном свете, льющемся в высокие окна, Орфей увидел Мэйлию, сидящую на кровати по-турецки в широкой белой ночной рубашке. Длинные черные волосы шелковыми лентами ниспадали Вампирочке на плечи. При его появлении на ее пепельном лице не возникло и следа удивления. Конечно, она ведь дочь Зевса и Персефоны. Если аргонавт ее чувствовал, вероятно, Мэйлия обладала теми же свойствами.

Орфей закрыл за собой дверь.

— Не устала?

— Я мало сплю.

«Значит, не я один такой».

Он почесал голову. Попытался забыть о пальцах Скайлы, зарывшихся в его волосы на затылке, когда он целовал ее после крушения поезда, и об электрическом разряде, прошившем тело.

— Я пришел поговорить с тобой о…

— Это правда?

— Что?

— О твоем брате? Правда, что его отправили в преисподнюю, и ты ищешь сферу, чтобы спасти его?

Изадора, чтоб ее. Королева самым мерзким образом продолжала совать свой нос в то, что ее не касалось.

— Это так, да? — продолжала настаивать Мэйлия, когда он не ответил. — Тебе нужна сфера, чтобы выручить брата.

Орфею совсем не нравилось, что все, похоже, знали о его планах еще до того, как он их разработал. С чего они решили, будто он чем-то отличается от своего раздраженного демона?

Изадора, Скайла, теперь Мэйлия. Все они считают его каким-то героем, а правда в том, что внутри он такой же, что и всегда.

Орфей подбоченился, бросил на собеседницу самый порочный взгляд. Но по выжидательному выражению ее лица понял, что она его больше не боится. И это лишь сильнее разозлило Орфея.

— Где она?

Он стиснул зубы. Кулаки просто чесались что-нибудь стукнуть. Но не желая пугать Вампирочку и нуждаясь в ее помощи, Орфей подавил этот порыв.

Она взглянула на свои изящные руки, лежавшие на коленях.

— Тьма тебя покидает. Сперва я думала, что это тебя я должна… — Ее голос затих, она сглотнула. — Но довольно быстро поняла, что это не так. Скоро она уйдет. Ты не чувствуешь в себе пустоту?

Он понятия не имел, о чем она говорит, но отсутствие враждебности в ее голосе казалось в новинку. И тревожило.

— Как ты?..

— Я чувствую тьму. Она меня влечет. Думаю, за это я могу поблагодарить свою мать и ее негодного мужа. — Она сжала руки на коленях. — Хотела бы я, чтобы и моя ушла. Мне бы понравилась пустота.

Гнев оставил его так же быстро, как и нахлынул. И в тишине Орфей понял, что они похожи гораздо больше, чем она себе представляет.

Пустота в груди, образовавшаяся в тот момент, когда исчезла душа Грифона, открылась подобно расщелине между мирами, а боль никак не утихала. Не успев подумать, Орфей подошел к кровати. Мэйлия удивленно подняла глаза, когда он отдернул рукав ее одеяния и перевернул руку Вампирочки запястьем кверху, обнаружив тонкие белые шрамы на коже.

— Что-то мне подсказывает, что ты не выдержишь еще больше пустоты.

Она отдернула руку, прижала к телу, не отрывая глаз от аргонавта.

— Что тебе известно?

Многое, женщина. Больше, чем следовало бы.

Орфей опустился на край кровати и наклонился вперед, обхватив руками колени. После трехсот лет одиноких блужданий в этом мире он лучше кого бы то ни было понимал забытую, похожую на вампира душу, пойманную между мирами. Оказавшуюся, подобно ему, в ловушке, но по-другому. О боги, жизнь — это лишь проклятая ирония судьбы, не так ли?

— Я знаю, боль напоминает тебе, что ты жива, — ответил он, удивляясь, что слова не застряли в глотке. — Поверь, я тебя не осуждаю. Я причинил достаточно боли — в основном, другим — по той же причине. Не все шрамы видны глазу.

Мэйлия молчала. Арголеец повернулся, чтобы взглянуть на нее. Увидел, как она с встревоженным видом наблюдает за ним. Понял, что и сам так же разглядывал окружающих. Да, они одинаковы. И поэтому именно она должна понять. Если он собирается найти сферу, то должен рискнуть.

— Мэйлия, одиночество — не худшее, что может случиться со смертным. Да, оно выматывает, но не убивает. Но забвение… — Он взглянул на свои предплечья и отметки аргонавтов, место которым на руках брата, а не на его собственных. — Это смертный приговор. Душа моего брата отправилась в Тартар из-за меня. И я не позволю, чтобы его забыли. Не тогда, когда способен его спасти.

Долгие секунды они смотрели друг на друга, и пустота в его груди нарастала. Орфей чувствовал, что даже если развалится здесь на части, Мэйлия ему не поможет. Он не знал, что делать дальше, если она не скажет, где искать сферу.

— Я не собирался привозить тебя сюда, — сказал он, надеясь ей объяснить. — Мне лишь надо было узнать, где сфера. Когда те гончие появились возле твоего дома, я понял, что там тебе оставаться небезопасно. И потому привез сюда. Не потому, что хотел причинить боль. Здесь тебя никто не найдет, если ты сама этого не позволишь. Ни Аид, ни Зевс, ни другие боги.

— Ты думаешь, его душу действительно можно спасти? — тихо спросила она. — Мы оба знаем, на что способна тьма. Что, если ты найдешь его, а он уже не тот брат, которого ты помнишь?

Пустота стала так велика — Орфей испугался, что она поглотит его целиком. Он уже думал об этом, но гнал эти мысли. Брат, в отличие от него, настоящий герой. Прошло всего три месяца. Грифон достаточно силен, чтобы выжить три месяца в преисподней. Он просто обязан выдержать.

— Нельзя убить настоящий героизм. Никакой тьмой.

— Надеюсь, ты это запомнишь.

Орфей нахмурился, но не успел спросить, что имеет в виду Мэйлия, как она вновь опустила взгляд на свои руки и глубоко вздохнула.

— Колдун в Греции. Собирает ведьм в свой приход. Он направил силу сферы на церемонию рукоположения. Я почувствовала это только вчера. Не знаю, что он запланировал, но насколько мне известно, колдуны забирают силу у…

— У ведьм, которых втягивают в свой ковен.

Орфей оттолкнулся от кровати. Конечно, то, что надо. Апофису нужны новые ведьмы, чтобы обрести мощь. А значит, сейчас, не успев их натренировать, изменить и вытянуть их растущую силу, он наиболее слаб.

— Где именно в Греции?

— На холмах у Коринфа. — Мэйлия выпалила координаты.

В груди Орфея зародилось волнение и первый намек на надежду.

— Именно в Коринф сбежала Медея, убив детей Ясона. Разумеется, колдун направился туда, надеясь использовать эту негативную энергию. Спасибо.

— Орфей, подожди.

Он застыл, положив ладонь на дверную ручку. Мэйлия соскочила с кровати — тонкое, хрупкое создание, совершенно не похожее на отца с матерью. Но он почувствовал в ней еще не раскрытую силу. И задумался, когда она сама ее обнаружит.

Мэйлия подошла к конторке, вытянула верхний ящик. Достала юбку, в которой ходила, и залезла в карман. Затем приблизилась к Орфею и протянула раскрытую ладонь.

— Они могут тебе понадобиться.

На ладони лежали две золотые монеты.

— Оболой. Откуда?

— Мать дала. На случай, если Аид попытается затащить меня в Тартар. Возьми их. Они тебе понадобятся, чтобы миновать Харона.

Лодочника, перевозившего души через Стикс в Поля Асфоделя, где им предстоит ждать суда.

Да, монеты ему понадобятся, это хоть какой-то шанс миновать первое препятствие на пути в преисподнюю. Удивление смешалось с признательностью. Орфей взял подарок и спрятал в карман.

— Я тебе очень благодарен.

— Докажи, что я ошибаюсь. Известие, что душа может пережить тьму преисподней, будет достаточной благодарностью.

— Я тебя не забуду, — сказал он, выходя из комнаты.

— Тогда ты будешь первым, — прошептала Мэйлия.

Глава 18

Подходя к спальне, куда ее направил Ник, Изадора прикрыла ладонью рот и зевнула.

Она и ее спутники засиделись за полночь, обсуждая с Ником не только Орфея и ситуацию с сиренами, но и военную стратегию и помощь аргонавтов колонии, расположенной сейчас здесь, в Монтане. Недавно демоны Аталанты напали на деревню высоко в Скалистых горах, перебив и людей, и полукровок. К тому же, по всему тихоокеанскому северо-западу увеличилось количество сообщений о странных убийствах и появлении диковинных существ. Аргонавты вместе с Ником и его людьми пытались выследить и уничтожить демонов, прежде чем произойдут новые смерти.