Страница 34 из 102
– Вот такой должна быть дистанция между боксерами во время атаки, если ты хочешь, чтобы твой удар нанес хоть какой-то урон, – хрипло вытолкнул он.
Широко распахнутыми глазами она водила по его обнаженному торсу под своей перчаткой и гадала, каковы были бы ее ощущения, если бы это прикосновение было по-настоящему тактильным? Кожа к коже.
Стася не могла совладеть с собственным организмом. Она чувствовала будоражащий все рецепторы терпкий запах Аравина и казалось даже осязала тепло его тела. Все это было так непривычно и так волнующе приятно.
Ей стало жарко. Она задрожала.
Бисеринки пота выступили на лбу. Она только и могла, что удивиться тому, что они не разлетелись брызгами в стороны от силы ударных, стучащих в ее висках.
Не справившись с собой, девушка закрыла глаза, пытаясь снова взять под контроль дыхание. Но давление внизу живота лишь усиливалось.
Егору просто сдавило грудь, когда он увидел, как она задрожала, прикрыла глаза и часто задышала. Кровь побежала по венам чертовски быстро.
«Бл*дь, что она вытворяет?.. Так нельзя! Так нельзя, черт возьми! Ты не имеешь права, сладкая Заноза!»
Вопреки кричавшему в нем здравому предупреждению, он застрял глазами на ее трепещущих ресницах. И не мог оторваться ни на секунду даже когда Натаныч, смущенно прокашлявшись, отошел от ринга. Ему не было дела, убрался ли тот в свой кабинет или просто стал чуть дальше.
С диким рвением Егор поглощал глазами каждую черточку ее лица. Особо задержав взгляд на полных подрагивающих губах. Ему нестерпимо хотелось ее поцеловать. Облизать и искусать мягкую алую плоть. И еще х*ен знает что натворить!
Со Стасей он стал подмечать такие мелочи, которые раньше не способен был видеть. И его возбуждение было чем-то больше, чем просто похоть. Оно накрывало его такой мощной волной, что он едва удерживался на ногах. Просто находясь рядом с ней.
Что же происходило внутри него? Куда подевалась выжженная пустота, и откуда пришел опаляющий свет? Его организм как будто решил отыграться за все безвкусные годы и в один миг обрушил на Егора сразу все возможные эмоции.
Аравин был абсолютно не готов к подобному.
Потому что помимо бушующей бури удовольствия от ее близости, где-то на задворках рождался самый настоящий страх. Он думал, что забыл это малодушное чувство. Но, оказалось, походу, нет.
Есть такие запрещенные удары, особенно в любви и в боксе – не то что вскрикнуть, вздохнуть потом не можешь. Стася недавно где-то прочла эту фразу и тогда лишь посмеялась. А теперь была полностью согласна с неизвестным ей человеком.
Ей нужно было срочно взять себя в руки. Второго шанса на ринге ей Аравин не даст.
Но, когда она снова распахнула глаза, то была несколько обескуражена застывшим вместе с ней Егором.
Не раздумывая, она со всех сил толкнула его перчаткой, которую он сжимал у груди, тем самым отталкивая от себя, и яростно прошептала:
– Я тебя поняла, Аравин!
Он слегка покачнулся, не сразу обретая равновесие, и кивнул.
– Тогда наступай, Заноза! – его голос был грубым и хриплым, а глаза темнее обычного, но ей это понравилось. Кожа в который раз покрылась мурашками, шею защекотало.
Сжав кулаки в перчатках, она быстро, пока не растеряла храбрости, двинулась к нему. Стася убеждала себя, что Аравин всегда сможет защититься от ее ударов.
Она провела резкий джеб левой рукой. И почувствовав, как Егор легко блокировал удар, расслабилась окончательно. Наступала так же быстро, как он перемещался, и пробивала, не сдерживая сил.
Разумеется, Стася ни разу так и не попала в цель. Но она на это и не рассчитывала.
Изредка Аравин выбрасывал свою руку к ней, вынуждая ее уклоняться и пригибаться. Стася работала на скорость, ведь именно этого он от нее требовал.
Она так хотела, чтобы Егор понял, что она готова к рингу. Иначе она просто свихнется, продолжая боксировать с грушей.
В конце спарринга девушка вспотела и запыхалась гораздо больше, чем Аравин, но была довольна собой.
– Ну как? – прерывисто спросила она, пока он помогал снять ей перчатки.
Егор окинул ее коротким хмурым взглядом и продолжил заниматься шнуровкой, которую они завязали очень туго, чтобы удержать перчатку на ее тонкой кисти.
– Что скажешь? – не сдержавшись, девушка широко усмехнулась.
Но он продолжал молчать.
– Егор? – сердце сжалось, предчувствуя очередную порцию дегтя.
Стася ведь не отстанет. Аравин это понимал.
– Лучше, чем я ожидал, – откровенно и в тоже время уклончиво ответил он.
Девушка раздосадовано выдохнула. Выхватила свою руку из перчатки резче, чем требовалось.
– И это все???
Аравин придавил ее холодным взглядом. Это было труднее, чем обычно. Прилагать усилия – в целом для Егора непривычно.
– А ты что хотела?
Глаза Стаси обиженно сверкнули влагой, и он едва сдержал громкие ругательства, заметив это.
– Что я хотела??? – звонкий голосок по-настоящему злой. Впрочем, Егор уже привык к тому, что она вспыхивает, как спичка. – Знаешь, Аравин, если ты когда-нибудь забросишь карьеру и решишь кого-нибудь тренировать – не делай этого! У тебя них*ена не получится!
– Выражения выбирай! – свирепо осадил он девушку, распаляясь вместе с ней.
– А знаешь, почему? – продолжала Стася, раздраженно жестикулируя. – Потому что ты не умеешь поощрять.
Предостерегающе выставив раскрытую ладонь перед ней, он потребовал:
– Умолкни, Заноза, умолкни.
– Нет, не замолчу! Ты же понимаешь, как мне сейчас необходимо твое одобрение.
– Какого черта ты завелась?.. Просто успокойся!
– Ты понимаешь! – в порыве эмоций она толкнула его в грудь, но он не сдвинулся с места, даже когда она проделала это еще дважды. – Не делай так! Не делай вид, что не понимаешь. Ты все понимаешь!!! И все равно отбрасываешь меня своим чертовым равнодушием. Прекрати это делать! Я уже поняла, что бесчувственность – это твоя чертова суперсила! Не демонстрируй ее на мне! Никогда!
Боль отчетливо читалась в Стасиных зеленых глазах. Девчонка выворачивала его наизнанку, и в данный момент он почти ненавидел ее за это.
Она не напрягаясь, вскрывала ему душу, *б вашу мать!
Адский холодок стремительно, но весьма ощутимо стянул его позвоночник. Кулаки бессознательно сжались.
Все мышцы в теле напряглись, отяжелели.
Открестится. Отгородится. Вздернуть все заслонки. Срубить выброшенные трапы.
И, стиснув челюсти, он это сделал. Он отбросил ее.
– Уходи, – голос не злой и не раздраженный. Он просто неживой в своем безразличии. Кромсал влюбленное сердце Стаськи своей мертвецкой пустотой.
Сдерживая слезы, она непримиримо качнула головой.
– Это ничего не меняет, – сердито оттягивая канаты, выбралась из ринга.
Но гордо удалиться в раздевалку не получилось. Сделав пару шагов, она почувствовала сильное головокружение и поняла, что с ней что-то неладно. Машинально вскинула руку к лицу и тут же ощутила теплую влагу на кончиках пальцев.
Кровь.
Заторможено соображая, она растерянно ловила рукой алую жидкость.
– Боже… – сдавленно пропищала она, теряя всякий запал.
Кровь начала капать на пол частыми каплями. Но упрямство не позволяло обернуться к Аравину и попросить помощи.