Любовь в наказание

— Колдовства не бывает, это сказки. Просто у некоторых людей экстрасенсорные способности развиты намного лучше, чем у других людей. Поэтому они способны воздействовать на…

— Замолчи, я не могу слушать этот бред! По-твоему, ангелы могут существовать, а колдуны нет? Пошли, я продемонстрирую тебе… экстрасенсорные способности, — с издёвкой приказал он.

Олеся семенила за ним, едва поспевая. Незнакомец шёл, не оглядываясь, видимо, даже не сомневаясь, что она беспрекословно выполняет его распоряжение. Они поднялись на третий этаж и остановились перед аудиторией, в которой занималась её группа. Олеся нервничала: прошло, наверное, минуть пятнадцать, как прозвенел звонок на урок.

— Заходи, трусиха, — в том же приказном тоне изрёк незнакомец, видя её насквозь.

— Но, как же я войду, мы ведь опоздали и…

— Вперёд! Ничего не бойся.

Для приличия Олеся робко постучала в дверь, вызвав со стороны незнакомца крайнее неодобрение. Он бросил на неё взгляд, полный презрения, и решительно шагнул в аудиторию.

То, что произошло дальше, показалось настолько ошеломляющим, что Олеся надолго потеряла дар речи. Незнакомец смело подошёл к учительнице и несколько раз провёл ладонью прямо перед её лицом. Не последовало никакой реакции, пожилая дама так и продолжала заученными до автоматизма фразами вещать лекцию по культуроведению.

— Видишь! И ты так сумеешь со временем, если будешь послушной девочкой. — Незнакомец прожёг её взглядом.

— Насколько послушной?

Губы высокомерного нахала медленно растянулись в самодовольную ухмылку:

— Ты меня понимаешь уже с полуслова. Это радует.

— Зато меня не очень. Мне что-то не хочется делать из людей послушных баранов, — с опаской прошептала Олеся.

— Почему ты шепчешь? Они нас не только не видят, но и не слышат. Как можно этого не хотеть? Как может не нравится безграничная сила и власть?

— Значит, может. Так и будем стоять посреди класса?

— Проходи на свободную последнюю парту, так мне будет легче удерживать защитный экран.

— Не всё можно получить силой, есть вещи, которые этому неподвластны. — Олеся решила высказывать собственное мнение при любых обстоятельствах.

— Например?

— Любовь, дружба. Нельзя заставить любить человека насильно.

Внезапно на лице незнакомца появился шрам. Он странно на неё посмотрел и, как ей показалось, по его лицу пробежала тень неуверенности в себе. Но это продолжалось недолго — уже через мгновенье шрам исчез, и её вновь преследовали притягательные глаза со снисходительным взглядом.

— Отчасти ты права. Но я могу сделать так, что твой Влад будет видеть тебя в образе мерзкой отвратной жабы. Поверь мне, его любовь к тебе тут же испарится, даже если он будет знать правду. Так уж устроены мужчины.

— Ты не посмеешь этого сделать! Тогда я возненавижу тебя на всю жизнь!

— От любви до ненависти, как говорится… Но тут ты права: не посмею. Хочу, чтобы между нами оставалось всё по-настоящему.

— По-настоящему?! Да ты постоянно сидишь у меня в голове. Не позволяешь видеть себя настоящего, а ведь ты далеко не урод, даже с этим шрамом!

Его лицо опять изменилось и, как ни странно, Олесе приятнее было видеть его таким, чем в образе высокомерного красавца.

— Я ещё к этому не готов. Но когда ты узнаешь меня получше…

— Влюблюсь без памяти? Наверное, ты никогда не испытывал подобного чувства. Это невозможно, когда твоё сердце уже занято.

— Ошибаешься. Но я не хочу, чтобы ты видела меня таким. Разве можно любить это тело?! — Незнакомец со злостью рванул на себе воротник, и пуговицы от его рубашки разлетелись в разные стороны. Он сбросил с плеч изуродованную сорочку и демонстративно расправил плечи.

Всё его тело покрывали уродливые шрамы. На великолепном торсе бугристые розоватые полосы смотрелись настолько безобразно, что это было равносильно кощунству. Что или кто посмел осквернить это великолепное тело?

Олеся буквально захлебнулась от нахлынувшей боли. Вмиг исчезла вся неприязнь к незнакомцу, уступив место всепоглощающему состраданию. А дальше случилось то, чего она никогда не сумеет себе простить.

Вместо жалости на неё неожиданно обрушилась волна желания. Олеся как заворожённая подошла к нему и положила ладонь на его грудь.

Гулкие удары его сердца отдавались в руках, разливаясь огненным потоком по её телу. Она ласкала его, перебирала пальцами шрамы, будто пытаясь убрать их с его бархатной кожи. Её губы непроизвольно повторяли движения пальцев, даря ни с чем несравнимое удовольствие.

Опомнилась Олеся только тогда, когда незнакомец несильно встряхнул её, держа за плечи. Какие-то мгновения она стояла, пытаясь прийти в себя, тупо глядя ему на грудь. А когда до неё дошёл весь ужас происходящего, Олеся тихо ахнула и посмотрела ему в лицо.

Его губы были настолько близки, что она чувствовала его дыхание. Незнакомец тяжело дышал, чуть приоткрыв рот. Нетрудно догадаться почему…

— Прости меня, королева. Но я не могу пойти на это, как бы мне этого не хотелось.

Почему-то в память врезалось слово «королева». Наверное, потому, что совсем недавно её так назвал Владислав. Мысли о нём отрезвили и привели её в такое замешательство, что Олеся тотчас отскочила от незнакомца на приличное расстояние. И в ту же секунду запоздалые угрызения совести отравили душу ядом отчаяния.

— Как ты предсказуема. — Злая ирония вновь застыла на лице незнакомца, и его губы искривились в презрительной усмешке.

— Не смей управлять мною! — прошипела Олеся со злостью.

— Ты и сама в это не веришь. Хочешь сказать, я тебя заколдовал?

Не в силах выносить это, она пулей вылетела из аудитории и понеслась вниз по лестнице. Уже второй раз она спасается от него бегством! Если бы можно было убежать от него навсегда…

Глава 4

Владислав вышел из дому с твёрдым намерением серьёзно поговорить с Олесей. Вот уже как три дня она вела себя очень странно. На его вопросы отвечала уклончиво и неправдоподобно. Переводила тему разговора, даже не беспокоясь, что он об этом подумает. А думал он всякое…

С утра зарядил мелкий дождик, совсем не холодный, но уже и не летний. Влад открыл дверь автомобиля и бросил на пассажирское кресло зонтик. Его он прихватил для Олеси, ведь она всегда забывала свой дома.

В памяти всплыла их первая встреча. Тогда она вышагивала по колледжу с открытым зонтом, не способная сложить его из-за небольшой поломки. Его всегда поражала её беспомощность в подобных ситуациях: Олеся сразу же терялась, смущалась и все её силы уходили на самообладание.

Сейчас же всё изменилось. Она стала другим человеком, вернее, она перестала им быть. Настоящая Олеся разительно отличалась от себя прежней, и Владу нравились такие перемены. Единственное, что оставалось неизменным — её доброе сердце, и все вытекающие из этого последствия. Олеся, как и прежде, умудрялась находить приключения на свою голову, да и на его голову тоже.

Волна студентов схлынула со ступенек парадного, оставив лишь одиночные фигуры. Как и следовало ожидать, Олеси среди них не было.

Наверняка возиться в вестибюле, собирая свои пожитки. Её рюкзачок хоть и маленький, но поражает своей вместительностью.

Предаваясь размышлениям, Влад невольно наблюдал за оставшимися у входа студентами. Особое внимание привлекал странный тип, стоящий неподалёку от парадного. Мужчина лет тридцати, невысокий, крепкого телосложения не сводил взгляда с входной двери. На протяжении двадцати минут он не сделал ни малейшего движения! Он, подобно изваянию, стоял и неотрывно смотрел на входную дверь.

Интересно, этот тип окаменел что ли? Ждёт свою молоденькую пассию? А он-то думал, что один здесь такой. Вот ещё один влюблённый болван, встретивший девушку на много моложе себя.

Наконец-то появилась Олеся. Она небрежным движением отбросила назад волосы, тем самым вызвав в нём головокружительный всплеск.

Её особенная красота, то, как она в удивлении наклоняла голову, поправляла непослушный локон, улыбалась… Всё в ней приводило его в восторг. Причём со временем эти эмоции не ослабевали, скорее, наоборот.