Страница 12 из 123
И это было не легко. Не только Смоленский ее сам разрушал, но, как ему казалось, против нее был Бог.
Но это не ново, как не нов и преследующий его неотступно страх смерти.
Мы давно это знаем, сто раз уже об этом слышали и читали. Раскройте на девятой странице «Закат», там есть строчки:
Тогда Смоленскому казалось, что ему отвечает любовь. На самом деле — это был голос смерти.
Тот же голос ему нашептывает и теперь:
Но этого мало. Чувствуя близость победы, чудовище начинает наглеть, издевается:
Или на другой лад:
Пока не раздается крик:
Силы приходят неизвестно как и откуда. Медленно встает из праха человек и обращается против Того, Кого считает виновником своих бед:
………………………………………..
«Нет», наконец, сказано. Кому — Богу ли, как думает Смоленский, или тому двуликому существу, что устроилось на его месте, богодьяволу-дьяволобогу — все равно. Важно, что это «нет» сказано, и сказано так, что черти в преисподней вкупе со своим хозяином поприжимали хвосты. И сразу все меняется. «Волшебно легко распадается клетка судьбы», и освобожденная душа вернулась из ада на землю, которая для нее отныне уже не лежит в лучах смерти.
И ночь уже не таит в себе, как прежде, несказанных загробных ужасов, от которых волосы на голове вставали дыбом.
И осень, всегда напоминавшая о смерти, прежних чувств в душе уже не вызывает.
Страх смерти — страх, что здешний, временный ад перейдет в вечный, в вечные муки, исчезнет и, может быть, с прежней силой не вернется никогда.
Вспоминая свое прошлое, Смоленский замечает:
и дает мудрый совет:
И вот, наконец, «Монблан» — из всех стихотворений Смоленского, может быть, самое совершенное: