Страница 1 из 36
Виктор Ребрик
Лекции по истории Древнего Востока: от ранней архаики до раннего средневековья
Предисловие
Эта книга родилась на основе курса лекций по истории Древнего Востока и Египта, читавшегося автором в Латвийском Университете (Рига) осенью 2000 г. Автор благодарит всех, кто способствовал организации его поездки в Ригу и курса лекций, в особенности г-жу Ивету Лейтане, Яниса Сикстулиса и Илмара Звиргздса, оказавших ему большую помощь, а также студентов университета, посещавших его лекции.
Лекционный характер обусловливает некоторые особенности книги (в частности, отсутствие примечаний). Автор не стремится заменить существующие академические истории (см. библиографию в конце книги), а также сказать нечто совершенно новое по каждой из рассмотренной в книге теме. Его задача состоит в изложении новой концепции истории и доказательстве ее на конкретном материале древней истории. Книга мыслится в качестве пособия для студентов-гуманитариев начальных курсов, а также для всех, интересующихся проблемами истории и ее осмысления.
Том I
Часть 1
Ранняя архаика
Памяти И. М. Дьяконова
Введение
§ 1. Зачем необходима новая концепция истории?
Уже давно назрела необходимость в изменении преподавания истории в средней школе и в высших учебных заведениях. Дело здесь не только в том, что рухнули бывшие господствующими марксистские исторические постулаты. Новые экспериментальные учебники для средних школ, отказываясь от марксистских концепций, тем не менее страдают многими недостатками, среди которых следует назвать хотя бы: 1) европоцентризм учебников. В старом учебнике истории средних веков все-таки были отдельные разделы, посвященные арабскому миру, Индии и Китаю. В нынешнем учебнике Индии и Китая нет вообще, а арабский мир рассматривается вместе с Византией в разделе «К Востоку от Запада». Подобный «западоцентризм» сужает исторический горизонт учащегося и приводит ко многим негативным последствиям; 2) учебники, как старые, так и новые, составлены в странном историческом (вернее, антиисторическом) ракурсе, подобном перевернутой пирамиде: больше всего внимания уделяется недавним событиям, и далее в обратной пропорции: так, раньше первобытная эпоха, насчитывающая, по самым скромным подсчетам, 1,5–2 млн. лет, занимала пять параграфов в учебнике истории древнего мира. Собственно древности, насчитывавшей 3,5 тысячелетия, посвящалось столько же места, сколько и средневековью, которое, в рамках марксистской науки, занимало всего 12 столетий. 1 период нового времени (200 лет) изучался столько же, сколько и 2 (40 лет), столько же отводилось т. н. «новейшей истории» (т. е. истории нашего столетия). Не многим лучше положение в вузовском преподавании. Сами эти периодизации, опиращиеся на марксистское понимание истории, давно устарели. Мы не призываем уподобляться хронистам, но стремимся к устранению этих вопиющих диспропорций. Год древних египтян продолжался столько же, сколько и год человека XX в., и если нам кажется, что некоторые войны недавнего прошлого важнее греко-персидских войн, то в истории они занимают примерно равное место. Современники также мыслили греко-персидские войны как мировой конфликт, войну двух политических систем, небывалое в истории сражение Запада и Востока и т. д. (см. «Историю» Фукидида). Исторический процесс происходит во времени, и целью историка является объективная фиксация событий и их объяснение с выявлением причинно-следственных связей, а не перенесение в древность модных в настоящем политических концепций и их «обоснование» задним числом (будь то марксизм, демократия, национал-социализм или что-либо другое). На устраивают автора и концепции Тойнби, Гумилева и др., ввиду их большой схематичности им частого извращения фактов. С гораздо большим уважением автор, по образованию филолог-классик, относится к древнегреческим и византийским историографам – Фукидиду, Полибию, Диодору, Георгию Синкеллу и др., стремившимся излагать факты, а не только собственные схемы. История мыслится нами как существовавшая некогда объективная реальность, а раз так, то у ее событий была некоторая протяженность во времени и скорость. Схема не является самоцелью, а неким подспорьем, она должна помогать приводить события в некоторую систему, не более того. Историк, как и вообще мыслитель не может совсем обойтись без схем, но эти схемы (теории классовой борьбы, общественно-экономических формаций, культуры и цивилизации, «пассионарности» и др.) не должны быть первичными по отношению к событиям. Поэтому мы предпочитаем чисто временную периодизацию, сознавая при этом ее искусственность.
§ 2. Основание, ось и вершина социальной пирамиды
История должна рассматривать всевозможные аспекты человеческой жизни. В этом смысле марксистская идея базиса и надстройки была во многом верна: невозможно изображать историю только как смену материальных условий существования людей, или же как смену их идеологий, и то, и другое всгда присутствовало. Вместо понятий «базиса» и «надстройки» мы вводим понятия основания и вершины социальной пирамиды. Жизнь общества можно уподобить пирамиде, в основании которой находятся необходимые материальные условия, ось, соединяющую вершину и основание, составляет общественное устройство – социальные нормы, правовые отношения и др., а вершину – духовная культура (искусство, наука, идеология, религия). Вершина невозможна без оси и основания, однако она оказывает большое влияние на основание и ось. Поэтому наше изложение будет комплексным и в этом смысле довольно традиционным, начинаясь с материальной и заканчиваясь духовной культурой.
§ 3. Почему история цивилизации?
«Цивилизация» в нашем изложении имеет несколько значений. Во-первых, это некоторый особый образ жизни человека, противостоящий первобытной эпохе. Он характеризуется наличием городов, государственностью, письменностью и другими признаками, отличающими этот образ жизни от первобытного. Таким образом, первобытная эпоха не является для нас особой общественно-экономической формацией, а скорее особым образом жизни человечества, противостоящим цивилизованному. Поэтому и историю человечества мы разделяем на две части: 1) история первобытного общества и 2) история цивилизации. Первая, по нашему мнению, должна охватывать период от появления человека на Земле не до появления цивилизации, а до конца XIX в., так как целых пять тысячелетий первобытные народы существовали вместе с цивилизованными, до тех пор пока первые не были интегрированы в состав цивилизации с окончанием эпохи колониальных завоеваний. Первобытная эпоха ничем не хуже цивилизации, она для нас не является некой примитивной эпохой дикарей. У первобытного человечества существовала своя материальная культура – основа, ось – социальные отношения и моральные нормы и вершина – духовная культура, искусство и религия. Первобытную эпоху невозможно включить в некую «историю древнего мира», т. к. первая противостоит цивилизации гораздо сильнее, чем отдельные ступени самой цивилизации противостоят друг другу. По причине огромной сложности этой эпохи мы оставляем ее описание будущим исследователям. Первобытная эпоха, действительно, некое «детство» человечества, однако, в отличие от реального детства, оно продолжалось намного больше, чем последующие стадии истории.
Вторая противоположность цивилизации – культура. Согласно Шпенглеру, цивилизация противостоит культуре по временному признаку, являясь более ранней фазой развития, цивилизация – обезличивание, упадок и гибель культуры. Схема Шпенглера не учитывает то, что в любую историческую эпоху можно найти явления «цивилизации» и «культуры» в шпенглеровском их понимании. В любую эпоху, с одной стороны, творят гении, с другой – существует «массовая культура». Для нас цивилизация – способ существования народа (этноса), а культура – способ проявления цивилизации. Если цивилизация представляет содержание, то культура-внешнюю форму. Поэтому выделения цивилизаций по Шпенглеру и Тойнби мы не принимаем. Тем более неверна и схематична идея Ясперса о трех центрах культуры – Европе (вместе с Ближним Востоком), Индии и Дальнем Востоке. Подобные объединения нескольких этнических цивилизаций в одну обычно производятся согласно критериям того или иного ученого и не отражают реальные отношения цивилизаций, которые всегда намного сложнее. Один из наиболее ярких примеров – неудачное выделение Шпенглером «магической» культуры, в которую попало множество совершенно различных народов Ближнего и Среднего Востока. Поэтому мы не будем определять количество «главных» и «второстепенных» цивилизаций, а примем, что каждый народ создает собственную цивилизацию.