Смертеплаватели

К концу 2800-х годов все остатки вещественной техносферы, кроме самых ценных памятников, были дематериализованы. Старые орбитальные станции Кругов, многие ещё с металлическими каркасами, окончили свой путь в топке Солнца. Теперь люди жили в замкнутых искусственной гравитацией, сложных пространственных коконах, внутри которых создавались желаемые ландшафты, климат, природа. Коконы были намного крупнее, чем бывшие спутники; они могли двигаться по солярным орбитам или в любом другом направлении, сливаться между собой или разделяться.

Наконец, ещё через сотню лет и жилые коконы, и четвёрку Мировых Машин, обслуживавших околосолнечную расу, заменила единая СФЕРА ОБИТАНИЯ — диаметром сначала в десять миллиардов километров, затем до одного светового года. Она существует и по сей день, непрестанно совершенствуясь. Эта абсолютно виртуальная «малая Вселенная» включает в себя бывших землян, как свою важнейшую духовно-волевую сердцевину. Наши потребности и желания удовлетворяются, едва возникнув. Люди в пределах Сферы не заболевают, не стареют и не умирают; она следит за состоянием своих хозяев на субмолекулярном уровне. Следя за нами в каждый момент, Сфера не даёт нашим телам измениться к худшему: мы как бы погружены в реку, беспрерывно протекающую сквозь клетки нашего организма, вымывая из них любой мусор…

По следам разведывательных и десантных звездолётов отростки Сферы Обитания протягиваются до отдалённейших звезд; если решено основать колонию у иного солнца, такой отросток развивается там в объём, наделенный всеми свойствами материнской «машины-няньки».

… сказать несколько слов об источниках энергии, питающих Сферу. Эта ячеистая структура, по которой снуют энергетические и информационные импульсы, в триллионы раз превосходит величиной все, вместе взятые, сооружения человеческой цивилизации с древнейших времён.

Как и более ранние гравипьютеры, Сфера состоит не из вещества и даже не из полей, а из самого континуума, сложно искривлённого управляемым тяготением; для её поддержания не хватило бы и термоядерных «реакторов» десятка звёзд. Однако ещё в начале XXІІІ века были построены первые генераторы, способные преобразовывать так называемую «тёмную энергию», расширяющую Космос. Мощь Большого Взрыва стала превращаться в знакомые виды энергии. Ныне куда более крупные генераторы того же типа слагают, по сути, внешнюю оболочку Сферы.

Весь этот водопад силы расходуется до последней капли — не столько на транспортные и бытовые нужды, сколько на творческую деятельность людей. Многие из нас проводят исследования, рассчитанные на десятки и сотни лет, требующие гигантской концентрации усилий. Иногда для проведения экспериментов создаются мини-сферы, стационарные вихри свёрнутого пространства. Одновременно уютные дома, островки отдыха, лаборатории и полигоны, — эти вихри становятся буквально отдельными мирами, вселенными с одним или несколькими жителями.

Кое-кто из нынешних мыслителей вновь высказывает мнение, что путь человека, как существа технического и политического, по сути, завершён. Теперь, утверждают они, единственной формой прогресса станет развитие самодовлеющей Личности. Рано или поздно каждая человеческая особь превратится в особый вид, непохожий на собратьев, иначе мыслящий и не нуждающийся в общем языке с другими людьми. Человечество атомизируется и рассыплется навеки на мириады моночеловечеств. Через пятьсот или тысячу лет прежде единая Сфера будет представлять собой рой крошечных неуязвимых «дробинок»-сфероидов с существами внутри, более различными, чем сокол и голотурия. Это настоящий тупик истории, совершенно неожиданный вариант Апокалипсиса, — тем более, что он может продлиться вечно…

Опасения такого характера до сих пор разделяют многие. Но всё яснее видны признаки новых грандиозных революций, которые предстоит совершить неуёмному, бесконечно развивающемуся человеческому роду. Всем открыты возможности динамики, множатся всё более масштабные сверх-Я — полигомы. Отдельные, наиболее глубоко перестроившие себя люди могут без всяких технических приспособлений выходить за пределы Сферы, путешествовать по Космосу; их зовут энергетами. Само же наличие вас, уважаемые читатели этой исторической справки, говорит о растущем успехе Общего Дела…

XII. Константинополь, 1204 год

В её внешности не было ничего замечательного,

но не давала она повода и для осуждения и

насмешек; что же касается её нрава и ума, то

первый мог смягчить и камень, а другой способен

был постичь что угодно…

Подойдя, франк засмеялся и за волосы поднял Зою с пола. Она кричала, отбивалась; одетым в сталь кулаком рыцарь ударил её по лицу и, оглушив дикой болью и страхом, бросил спиною на аналой, прямо на раскрытый молитвенник.

Страшные руки франка рвали на ней одежду, оголяли срам… На миг разжав веки, Зоя увидела оскал зубов среди жёлтой щетины и светло-голубые бешеные глаза под краем кольчужного капюшона.

Затем — точно кол, вгоняемый ударами молотка, начал пробивать её внутренности. Зоя заметалась, пытаясь вырваться, закричала дико не своим — грубым, бесовским голосом… Двое солдат, похохатывая, держали её с двух сторон за руки. Она почти теряла сознание от боли и стыда; вернее, теряла несколько раз, но сознание возвращалось, понукаемое болью…

Ужасен был едкий запах немытого рыцарского тела. Нестерпимо долго длилась пытка. Но вот что-то горячее ударило внутрь Зои… Запрокинув башку с разинутой пастью и натужно ревя, желтобородый обмяк, навалился одетой в железо грудью… Погодя, оторвался от Зои, отошёл. И тут же рукой показал своим латникам: вперёд, место свободно!..

Вчера она сожгла много бумаг, счетов, писем, чтобы не обременять семью в поездке. Не желая того, девушка оказалась главой дома: отец пребывал в их имении под Фессалоникой, мать при первых знаках беды заперлась в домовой церкви с младшими детьми и парой монахинь из монастыря Святой Ирины, кормившихся за их столом. Поколебавшись, Зоя решила: ехать к отцу! Пока не ограбили, не перебили тут всех, как в западне…

Кликнула слуг, велела собирать дорожные сундуки, готовить повозки и коней. Начались охи, ахи, слёзы, беготня по комнатам. Сама, кусая губы, чтобы не зареветь, складывала любимые книги. Казалось нестерпимо ужасным — чуть ли не более, чем собственные возможные бесчестье и гибель — то, что эти сокровища могут пропасть. «Записки о Галльской войне» и «Сон Сципиона», «Диалоги» Григория Великого в тяжёлых, обтянутых синим шёлком досках; «Хронография» Пселла и подобные волшебным сказкам россказни Косьмы Индикоплова о дальних странах… А Софокл, Платон, Аристотель! А десяток Библий, одна роскошнее другой, в золоте и каменьях, с рисованными тончайшей кистью буквицами!.. Перед тем, как упокоить книги в большом, с узором из медных гвоздиков сундуке, Зоя бережно протирала их обложки, футляры ветхих свитков; оборачивала тканью…

Ночь прошла тревожно, почти без сна, и недаром. На рассвете привратники, вбежав, завопили наперебой, что от ворот Друнгария валит франкская конница. Скоро потянуло гарью, столбы дыма взвились в чистое небо. Мучимая всё большим страхом, Зоя торопила сборы… потом будто что-то сломалось в ней, и она отменила выезд. Досадовала на беспомощную богомолку-мать, на нахлебниц-монахинь… пусть-ка сами выпутываются! Кроме того, по трезвом размышлении стало ясно: через воюющий, сплошь в пожарах город — обоз не пробьётся. Это более лёгкая добыча, чем крепкий старый дом с окованными железом дверьми и ставнями, с тяжёлыми замками. Будь, что будет…

И что это отцу вздумалось бросить семью в такое время? Впрочем, столицу лихорадит уже года два, а поместье без хозяина приходит в упадок… Заставив себя чуть успокоиться, Зоя сошла в подвал, в церковь.

Мать, еще не старая, но увядшая, словно цветок у жаркого костра, предавалась молитвам при каждом трудном случае жизни — и других средств отвратить напасти не знала. Была она раз и навсегда испугана событиями двадцатилетней давности. Тогда город тоже ходил ходуном, горели дома. Правда, не стоял на рейде грозный заморский флот, не скакала по улицам закованная в броню конница Запада, — но пережила Евдокия достаточно. Буйная столичная чернь свергла ненавистного василевса Андроника: возили его по городу на верблюде, и каждый встречный норовил бросить в императора камень, ударить его, пырнуть ножом. Так и содрали с Андроника всю кожу с мясом, и он умер. Евдокия донашивала тогда Зою; наверное, от материнских волнений девочка родилась беспокойной, — но, слава Богу, волей и твёрдым характером в отца…