Страница 3 из 7
И вот что странное, лейтенант, – когда папочку ту КГБ получило, то и группу нашу подозрительно быстро, буквально в течение полугода, развели по разным местам службы. Кого на Дальний Восток, кого на Украину. Меня в Афганистан, тогда ещё война шла. А представь, моё удивление, когда этот хмырь рыжеволосый появляется здесь, в штабе армии, и начинает руководить операцией. Как он наверх выбрался то, с таким «багажом»? Купили их там всех, что ли, в Ленинграде этом? Не удивлюсь, если и следователь тот, из КГБ, Калугин кажется, потом где-нибудь в Америке всплывёт с мемуарами.
Беспокоит меня это всё, потому что знаю, как проводят различные перевороты и революции. Когда у государства все финансовые потоки под контролем, то мятежники используют различные методы получения денег. Или банки грабят, или наркотиками торгуют, или же получают средства от «спонсоров». А чаще – всё сразу. Как нога, лейтенант?»
Извиняюсь, здравствуйте!
Всё вышенаписанное говорил мне Полковник. Мы тогда возвращались со спецоперации. Разговор наш происходил в вертолёте, который вывозил меня с группой и захваченным нами героином с территории Афганистана. В то время, советские войска уже были выведены, но агентурная сеть продолжала работать, давала информацию и кое-какие операции там ещё проводились. Естественно, под грифом «Совершенно секретно».
Это было лето 1991 года. За год до этого, меня, выпускника Рязанского училища ВДВ, распределили в «пятнашку» (15-ю бригаду спецназа ГРУ), которой командовал Полковник. Сама бригада дислоцировалась в Узбекистане, но как видите, использовалась и для выполнения, так сказать, «деликатных» операций на чужой территории. Впрочем, деликатность эта не избавляла от риска боевых столкновений и возможных потерь.
Расскажу Вам теперь по порядку о той операции всё, что помню.
В Москву поступила информация о том, что с одного подпольного завода по производству наркотиков в ближайшее время будет отправляться крупная партия героина. Слышали, наверное, что Афганистан ещё называют «фабрикой наркоты»? Когда там были советские войска, правительство страны пыталось уничтожить и плантации, и незаконное производство. Но после вывода войск, наркодельцы стали опять поднимать голову. Власть постепенно уступала перед моджахедами. Банды становились всё многочисленней и наглей. Казалось бы странным, почему поступала информация о подпольных заводах, но оказалось, что это была обычная борьба за сферы влияния и увеличение наркоторговли. Так как подпольными заводами владели, в основном, банды душманов, то главари этих банд «сливали» своих конкурентов. А информация уходила и в Кабул, и в Москву, и в Вашингтон.
Видимо, та партия героина была очень необходима Москве, потому что руководить операцией прислали генерала из Генштаба и с ним одного гражданского чиновника. Кто он по должности был я так и не понял, но судя по тому, что с ним постоянно находился сотрудник КГБ, видимо важная птица. Сравнительно молодой, в районе 35 лет, высокий и рыжеволосый, этот чиновник вёл себя по-хозяйски, чувствуя своё превосходство даже над генералом. Позже, после разговора с Полковником в вертолёте, мне стала понятна его неприязнь к московскому чину, которая меня сперва удивила.
Завод располагался в горах, подбирались мы к нему двое суток. Переодетых в моджахедов, ведущих с собой трёх ослов, нас можно было принять хоть за крестьян, хоть за «духов». Однако контактов с местным населением избегали. Территория, которая находилась под контролем «местного Махно», была довольно обширная. Завод находился вдалеке от мест стычек банды с соседями, поэтому крупных отрядов в округе находиться не должно было.
Захват произвели быстро. На рассвете, используя ВСС, уничтожили охрану и приблизились к заводу. Конечно, то что представляло из себя данное «предприятие», сложно назвать заводом в нашем привычном понимании этого слова. Обычная пещера и в ней оборудование по переработке наркотика. Внутри пещеры «духов» не было, так как долго находится в облаках наркотической пыли просто невозможно. А вот рабы, скорее всего пленные боевики из вражеских банд, работали. Сержант Паршин хотел и их ликвидировать, но я, тогда ещё не ожесточённый войной, не дал ему это сделать. Этих одурманенных наркотиками безумцев с пустыми, невидящими глазами, отвели в каморку, которая до этого выполняла функцию склада, и пинками усадили в угол. Рабов было четверо. Пока вытаскивали готовые тюки с героином, грузили на ослов и собирались в обратный путь, эти четыре человеческие тени, иссохшие от полуголодного существования в героиновом угаре, сидели в углу, ничем не проявляя интереса к происходящему. Поэтому, занимаясь постановкой задач и проверяя готовность группы к выдвижению, я перестал о них думать. Как оказалось напрасно…
Уходя от завода, группа начала подниматься на ближайший холм. Я, радуясь тому, что вся операция прошла бесшумно, быстро и без потерь, двигался рядом с грузом, не оглядываясь. В это время, один из рабов, возможно в припадке наркотических видений, выскочил из каморки, схватил автомат убитого охранника и с криком: «Аллах акбар!» пустил очередь нам вслед. И хотя, уже через пару секунд он валялся, с разбитым от выстрела Паршина черепом, но успел серьёзно нам навредить. Во-первых, одна из пуль попала мне в бедро. А во-вторых, его крики и автоматная очередь, как оказалось позже, наделали столько шума, что их услышали в ближайшем кишлаке. Хорошо, что кроме меня в группе никто не пострадал и нам, довольно быстро, удалось преодолеть вершину холма. Сделали короткую остановку. Меня перевязывал сам сержант, и пока он накладывал повязку, наши взгляды пересекались. Я догадывался, о чём думает в тот момент Паршин, но мы ни слова не сказали друг другу. Конечно, если б не оставили тех рабов в живых, то ранения не было. Но… Я тогда ещё не понимал (впрочем, как и сейчас не понимаю), как можно стрелять в безоружных, не представляющих угрозы, людей.
Нужно было спешить. Разведчики, оставленные мной на вершине холма, доложили о группе «духов», выдвинувшихся из кишлака к заводу. Мы уходили тропами в горы почти бегом, подталкивая ослов на крутых участках. «Духи», увидев разгромленный завод, организовывали погоню. Повезло, что изначально моджахедов было мало, они стали ждать подкрепление, а в это время нам удалось уйти достаточно далеко. Но потом банда, разделившись на две группы, стала преследовать нас уже по двум направлениям, с целью зажать с двух сторон. У них было преимущество в том, что они лучше знали местность. Наверное, через час-полтора им удалось бы окружить нас.
Нога начинала отниматься. Бойцы по очереди помогали мне идти, иногда вдвоём подхватывая и помогая преодолевать очередную кручу. На ходу, связавшись со штабом, я доложил обстановку. Нам сообщили координаты точки, откуда нас планировали забрать. Полковник лично отдал приказ: «Прибудешь на место, никуда не двигайся. Вступайте в бой, но с места ни шагу! Всё будет хорошо».
Добравшись до плато, с которого нас должны были эвакуировать, я отправил дозорных на ближайшую вершину. Они видели, как духи вышли к подножию горы, на которой мы находились. Другая их группа шла где-то правее. «Вертушек» наших что-то не было не видно и не слышно. Вдруг дозорные сообщили, что видят вертолёты. Только они кружили почему-то далеко в стороне. Потом начали снижение и исчезли за горами. Я уже начал подумывать, что либо мы, либо вертолётчики напутали координаты места встречи, но выполняя приказ Полковника, оставалось только ждать дальнейшего развития событий.
Толпа «духов», которая преследовала нас, в гору не полезла. Душманы двинулись вдоль подножия в ту сторону, где исчезли вертолёты. Замысел Полковника стал понятен – вертолёты изобразили снижение, чтобы «духи» подумали: «неверные» где-то там, и ринулись туда. Вертолёты долго не поднимались, давая возможность моджахедам подойти поближе. И когда те бандиты, которые были рядом, отошли уже далеко, так и не заметив нас, ещё одна «вертушка» появилась на горизонте и стремительно приблизилась к «точке». Из вертолёта выпрыгнул Полковник, ребята быстро погрузили груз, меня практически занесли на руках. Ослов пришлось бросить, места для них в Ми-8, из-за груза, уже не нашлось. Вся эвакуация заняла минуты. Последовал приказ на взлёт и, синхронно с нами, из-за гор, показались те два вертолёта, которые выполняли отвлекающий манёвр. Набрав безопасную высоту и сделав круг, мы видели, как внизу суетились моджахеды – что-то кричали, махали руками и бесполезно палили в воздух из автоматов. Напряжение, в котором мы находились последние несколько часов, спало. Послышался смех, шутки. Полковник заставил меня прилечь на скамью, а сам расположился рядом на тюке с героином. После уже и начался тот разговор, который я Вам пересказал в начале письма.