Страница 34 из 60
«Да ведь она в самом деле ничего не помнит!» — решил Денисов. И этот вывод в корне не понравился подполковнику. По долгу службы ему не раз приходилось сталкиваться с «потеряшками». «Потеряшка» — большой ребёнок. С потерявшим память человеком можно сделать всё, что захочешь, можно принудить к любому преступлению, любой мерзости. И следак по опыту знал, насколько уязвима и беззащитна эта категория. Особенно, если это юная и неопытная девушка, а вокруг ходит так много мерзавцев!
Как можно мягче, отобрав у девушки протокол и ручку, он поинтересовался:
— А позвольте-ка спросить, с какого момента вы начали помнить?
— Когда оказалась в квартире, прямо в кровати.
— А до этого совсем ничего не помните?
Барышня отрицательно покачала головой.
— А как вы были одеты?
Девушка опустила голову и еле слышно прошептала:
— Никак…
— То есть, вы были абсолютно обнажены?
Снова кивок, на сей раз утвердительный и плотно сжатые губы и ещё плотней сжатые бёдра. Хорошенькое дело!
— Тогда откуда на вас кимоно и босоножки?
— Ольга Львовна дала.
— Хозяйка?
— Да!
— Так, значит, вы её знали!
— Нет! Я её никогда раньше не видела. Как её зовут, она сама мне сказала.
— Получается, что вы, голая, поздним вечером, почти ночью, оказались в чужой квартире и чужой постели. Кто вы такая, как там оказались и что там делали, вы не помните? — резюмировал подполковник. — Я все правильно изложил?
— Да, всё верно.
Денисов замолчал, только задумчиво стучал то одним концом ручки, то другим по поверхности стола, переворачивая её в руках. При этом он настолько уничижительно смотрел на сидящих сбоку полицейских, что они весьма неуютно чувствовали себя под его взглядом.
«Когда же наступила амнезия? Где девчонка была всё это время? Что с ней делали, где держали, что кололи, чем поили? Как оказалась в доме на углу у Патриарших? Где её семья и где её дом?» — Вот, кроме установления личности, вопросы, на которые предстояло ответить. И не сегодня. И не он. Но кое-что нужно сделать сейчас, сейчас же.
— Вот что, мадемуазель, — что-то заставило Сергея именно так обратиться к девушке, — Посидите-ка пока в коридоре. А мне надо с этими, — кивок в сторону оперов и пэпээсников. — «Достойными» представителями правоохранительных органов поговорить надо.
Лишь только девушку вывели за дверь, он повернулся к Зозуле с Дятловым и операм.
— Всё слышали?
— Слышали.
— Всё видели?
— Видели.
— Поняли теперь, что у вас за спиной растут огромные ослиные уши?
Дятлов только засопел в ответ, опера старательно прятали глаза, а старшина, как более опытный, спросил:
— Что же нам теперь делать?
— Вам — ничего, идите на маршрут — служите дальше, а вот оперативникам придётся поработать с девушкой. Перво-наперво, отведёте её к криминалистам. Кто там у нас дежурит? Не знаете… Ладно, я сам к ним позвоню, пусть снимут отпечатки пальцев и перегонят в инфоцентр. Там пробьют их по базе и к утру, я думаю, уже будут результаты. Вы тем временем дуйте в приёмный покой дежурной больницы с нашей потеряшкой. Пусть осмотрят внешний вид: повреждения, раны, ссадины, кровоподтёки, следы от ремней и проколы от инъекций, словом всё, что могло бы хоть косвенно объяснить её приключения. Проверить на предмет половых контактов: когда был последний, сколько их было вообще, хотя бы приблизительно. Кровь на ВИЧ и всякую другую заразу пусть возьмут. Гинеколог пусть осмотрит на предмет разрывов внутренних органов. Если есть инородные тела и сторонние биоматериалы — на экспертизу, постановление я выпишу. И ещё — обращаю ваше внимание: кожные покровы осмотреть внимательнейшим образом, нет ли следов от инъекций. Не мне вам говорить, где могут быть проколы, когда их хотят скрыть.
— Товарищ подполковник, вы думаете?.. — начал спрашивать опер.
Но Денисов резко перебил его:
— Мы должны не думать, а предполагать обязаны самое худшее. В народе об этом так и говорят: лучше перебздеть, чем недобздеть. Ясно? — тот кивнул — Выполняйте!
Одного не мог знать следак, что у Наташи абсолютный слух.
Глава 3. Этот жестокий, жестокий мир
«Я танцую на голубом шаре.
Этот шар — моя планета.
Я играю энергией мира,
чтобы в нем было больше света.».
Девочка, скрючившись и держась руками за прутья, сидела в углу обезьянника. На её лице отчаяние сменялось надеждой. Но Таша не предавалась унынию, череда унижения и испытаний за прошедшую ночь не сломили её боевой дух. Ей надо бы во все глаза смотреть на новый мир, открывшийся перед ней, мир удивительный и непонятный. Но обстоятельства, при которых она оказалась в будущем, не располагали к веселью. Словом, всё было очень сложно. Наташа сидела и, несмотря на слипающиеся глаза, пыталась разобраться в несообразностях, которых было очень много.
Самая главная странность заключалась в дате. Пока не находился ответ, почему временной разрыв составил девяносто девять лет. Почему не сто? И не пятьдесят? И не девяносто восемь. А день? Было бы хоть немного понятно, окажись она в этот же день, но спустя девяносто девять лет. А тринадцатое августа вообще ни о чём девушке не говорило. Хоть бы в том году была какая-нибудь дата, за которую можно было бы зацепиться, но ничего из истории двадцать первого века Наташе известно не было. Судя по Наташиным наблюдениям ничего экстраординарного в тринадцатом августа не было, не считая того, что это «чёртова дюжина». Но мысли о чертовщине Наташа отогнала прочь Ещё чего не хватало, осталось только мистику приплести!
Череда странных событий и унижений началась с нелепой сцены в квартире. Она ничего не смогла объяснить оскорблённой, злой как фурия, жене. Ревность застит глаза, Таша об этом теперь знала не понаслышке. Тем более, что муженёк, видно, ходок ещё тот. Потом Господь прислал на её голову двух идиотов-полицейских, причём молодой бросал в её сторону столь сальные взгляды, что она всё время себя ощущала не в своей тарелке. Наташа готова была укусить нахала, когда он под видом обыска бесцеремонно её бесцеремонно облапал. Когда выводили из дома, ей удалось на миг охватить взглядом картину: впереди за сенью вековых лип голубели Патриаршие пруды. Оглянувшись назад, она на месте своего знакомого особняка увидела огромный многоквартирный дом аж в семь этажей, их которого они только что вышли. Это было действительно то самое место, где прежде стоял их особнячок, и девушка немного успокоилась. Ну да, всё верно, столько лет ведь прошло.
Но в следующий миг внимание девушки переключилось на чудесную самодвижущую тележку, к которой её подвели. В том, что это был автомобиль, сомнений не возникало. В прошлой жизни Наташа видела автомобили и даже каталась на нём, но то каплеобразное чудо с мягкими обводами корпуса, стоящее сейчас перед ней, имело немного сходства с угловатым, блестящим, с хромированными дверными ручками, автомобилем князя. Казалась, что всё в машине было предельно функционально, всё подчинено одной цели — езде. Никакой роскоши, никакого богатства отделки, того, что было в избытке в автомобиле князя. Молодой полицейский с наглыми глазами дернул за незаметную утопленную в дверь ручку, и та тихо и плавно открылась. Девушка хотела сама, без посторонней помощи залезть в салон машины. Но рука наглеца грубо легла на её голову, силой пригнула и принялась бесцеремонно заталкивать её вовнутрь. Девушке пришлось просунуть голову вперёд и садиться, встав коленками на заднее сиденье. В сей момент развязный тип в полицейской форме внезапно просунул руку ей между ног и потеребил в самом интимном месте. Так с Ташей прежде никто и никогда не поступал! Девушка буквально задохнулась от возмущения и попыталась влепить наглецу пощёчину. Но, забыв, что руки скованы наручниками, оторвала их обе от сиденья и, лишившись упора, больно уткнулась лицом в него лицом. При падении она опозорилась ещё больше: задрался халатик, и без того короткий, выставив на всеобщее обозрение всё, что у неё располагалось ниже пояса. Как она ненавидела в этот момент этого типа с наглыми сальными глазами, который хохотал над её конфузом аки жеребец. Пунцовая от негодования и унижения, она кое-как забралась на сиденье.