Смерть догоняет смерть

- Извините меня, - неожиданно произнес Ефимов, убедившись, что мы остались одни. - Погорячился.

- Ага, ошибочка вышла.

- Привычка, я до этого в войсках МВД служил.

- И какой же балбес вас сюда назначил?

- Ты говори, да не заговаривайся! Кому надо, тот и назначил. Едем!

- Куда?

- Куда скажешь.

- В ресторан.

- Вечером в ресторан не возражаю, - утрамбовывая восьмипудовую тушу за руль сразу же просевшего "жигуленка", согласился полковник.

- На Северо-Восточную, вот адрес. - Я протянул ему записку, только что полученную от Оганяна. - А у вас что, другой работы нет, кроме как это ординарное ограбление?

- Да до хрена, только от бумажек в глазах годуновские мальчики пляшут.

- А-а-а, развеяться, значит, пожелали?

- Тебя бы на месяц к письменному столу приковать. Здесь, что ли? притормаживая у мини-рынка, спросил Ефимов.

- Так точно, господин комиссар. Теперь во двор и к началу дома.

Недовольно фыркнув, "жигуленок" ткнулся в ступеньки первого подъезда хрущевской пятиэтажки.

- Вы со мной? - вежливо осведомился я. - Но имейте в виду, квартира на пятом этаже, а с вашей комплекцией...

- Я, в отличие от тебя, водку декалитрами не жру, на здоровье не жалуюсь. Куда, зачем и к кому мы идем?

- В двадцатую квартиру. Для того...

Душераздирающий крик заставил меня замолчать.

Рванув дверцу, я вывалился из машины. Но поздно. Она уже летела, судорожно цепляясь за воздух. Помочь ей мог разве что Карлсон с вертолетом в заднице.

В следующее мгновение правым боком, областью почек, женщина, буквально как на шампур, нанизалась на штырь, который служил столбиком для проволочной оградки газона. Расколотый о бетонный бордюрчик череп окрасил кровью вперемешку с мозгами бок "жигуленка" и мои брюки.

Взглядом я проследил траекторию полета. Он начинался из открытого окна кухни пятого этажа. Что-то, пока не уловимое, заставило меня насторожиться: то ли померещившееся в черном квадрате окна бледное пятно, то ли любопытные, прилипшие к стеклам блины соседских физиономий.

- Закройте рот, полковник... Никого в подъезд не впускайте и не выпускайте. Вызывайте бригады.

Опрометью я бросился в подъезд и замер, прислушиваясь, не щелкнет ли где замок. На лестничных клетках царила неправдоподобная тишина. Белая старуха смерть, сделав свое дело, прилегла отдохнуть. А любопытные, руководствуясь опытом, предпочли визуальное наблюдение за случившимся из окон.

Осторожно, на носочках, я крался на пятый этаж, попутно осматривая двери. Основная масса жильцов, должно быть, ушла работать и учиться, оставив дома пенсионеров и больных. Значит, народу в подъезде немного. Это облегчает задачу.

Примерно так я подумал, остановившись возле металлической двери из нержавейки с латунной цифрой 20, не зная, что предпринять. Ломать ее бессмысленно.

А звонить, так можно и в лоб что-нибудь получить.

После падения Ирины едва ли прошло полминуты, выйти из квартиры никто не мог. Значит, самоубийство. А самоубийство потерпит. Вот только мужу надо бы сообщить. Но как это сделать? Все же я решился и позвонил. Безрезультатно. По очереди нажал кнопки звонков всех трех соседских квартир, и только в одной из них, что напротив, услышал шорох. Объектив глазка потемнел, и воцарилось молчание.

- Живой кто-нибудь есть? - не выдержал я.

- А кто вам нужен? - въедливо и настороженно поинтересовался старушечий голос.

- У вас соседка из двадцатой квартиры в окно выбросилась.

- Я уже знаю, ну и что?

- Как ее мужу сообщить?

- Вы меня лучше спросите, а он есть?

- А она разве не замужем?

- Молодой человек, перестаньте закручивать старой женщине уши. Она так же замужем, как я сейчас беременна. Перестаньте говорить глупости, лучше вызывайте труповозку с ментами и снимите ее с этого шкворня.

- Откройте, мне нужно поговорить.

- Умнее ты придумать ничего не мог? Роза откроет дверь незнакомому мужчине, чтобы он ее изнасиловал и выбросил в окно, как арбузную корку?

- Вы думаете, ее изнасиловали и вытолкнули?

- Ничего я не думаю. Только на ее месте не стала бы прыгать с подоконника.

- От нее кто-нибудь выходил?

- Почему я должна с вами беседовать? Не морочьте мне голову, там, кажется, кто-то приехал. Пойду посмотрю в окно.

Я помчался вниз, потому как и сам услышал шум двигателя подъехавшей машины. И хотя помогать было уже некому, "скорая помощь" на этот раз, как ни странно, явилась первой. Сестра и санитарка сидели в салоне, а толстая врачиха гневно подпрыгивала и настойчиво допытывалась у Ефимова:

- ... Нет, я вас спрашиваю, у вас мозги есть? За каким хреном мы приехали? Ее в морг нужно, в морг! Понимаете?..

- Но я думал, может, еще не поздно.

- Поздно! Вы знаете, сколько стоит вызов? А вы? - Она напористо оглядела кучку собравшихся зевак.

"Балаган какой-то, - подумал я, - клоун в белом халате. Или, может, сам спятил. Только что случилась трагедия. Молодая женщина совершила самоубийство. Труп, кровь, мозги. Бред. Хоть я и сам циник, но..."

- Закройте рот! - не выдержал Ефимов и сунул ей в нос удостоверение.

Баба пошла пятнами и, пятясь, залепетала извинения.

- Я обязательно доложу о вашем поведении главврачу, - пообещал полковник.

Наконец появилась оперативная группа. Следователя Гену Ермакова и уполномоченного капитана Свиридова я знал давно и потому с удовольствием с ними поздоровался. А вот эксперт-криминалист - это да! Это было явление. Девчонка, на вид лет четырнадцати, суетливо налаживала аппаратуру, стараясь не смотреть на кровавую кашу, вылетевшую из черепа.

- Приступайте, - приказал Ефимов и, обернувшись к "скорой помощи", добавил негромко: - А вы убирайтесь отсюда.

Курсистка-криминалистка, сделав пару крупных снимков, тихонько легла на труп.

- Подождите! - остановил "скорую" Ермаков. - Вот вам и клиент. Оксанка спеклась.

Медсестра и санитарка утащили девчонку в машину, а Генка защелкал камерой, добровольно приняв на себя обязанности юной криминалистки.

- Сержант, блокируйте вход, - распорядился Ефимов, заметив, что в дверях в нерешительности топчется длинный нескладный парень. - Никого не выпускать, никого не впускать!

- Слушаюсь! - Сержант с готовностью и видимым удовольствием задвинул парня в подъезд.

- А вы расходитесь, здесь не Третьяковская галерея, - обратился полковник к растущей толпе любопытных. Но безуспешно. Положение спас участковый. Сразу войдя в курс дела, начал переписывать свидетелей. Народу тут же заметно поубавилось.

- У меня почти все, - сообщил Генка, - сейчас только "привяжу" труп к окну, и порядок.

- Не надо, я сама, - что-то слабо пискнуло слева. Бледная девчонка требовала камеру.

- Очухалась, слава Богу, ничего, бывает, - успокоил ее Ермаков. - Ты, Оксана, с пяти точек сними. Возьми подальше, чтобы труп и окно были в кадре.

- Знаю.

- Ну и славненько, пора бы и медикам появиться.

- Константин Иванович, - ко мне подошел полковник. - Ну, что там?

- Да ничего. На лестнице никого не встретил. Замочных щелчков не слышал. Двери в квартирах закрыты. У нее бронированная и тоже закрыта. На звонки никакой реакции. Или ломать будем, или пару омоновцев вызывайте. Пусть с крыши в окно или на балкон спустятся. По-моему, это проще, а то всю дверную коробку придется выворачивать.

- Я уже вызвал. С кем-нибудь из соседей говорили?

- Имел счастье. Беседовал с тетей Розой из семнадцатой квартиры. Через закрытую дверь.

- Почему через закрытую?

- Боится, девственность бережет.

- Ну и что она поведала?

- То, что Ирина - женщина незамужняя и жила совсем неплохо.

- Значит, ее звали Ириной? Но кто она такая?

- Продавщица из салона "Сапфир", сегодня не явившаяся на работу.

- Почему вы не сообщили об этом раньше?

- Я знал ровно столько, сколько знаете вы, и нет никакого основания...