Страница 2 из 42
— Вчера после разговора со мной он снова с ним встретился, — сказал Ситник. — И передал ему пластиковую папку.
— Гм… — Крайтон прищурил холодные глаза. — Значит, все, что он нам тут говорит…
Полковник оставил фразу незаконченной и угрюмо задумался. Ситник выждал минуту, давая Крайтону обдумать ситуацию, затем спросил:
— Что будем делать?
Полковник Крайтон прищурил воспаленные от дыма веки и сказал:
— Будем решать проблему.
— И каким способом? — тихо уточнил Ситник.
— Радикальным, — ответил полковник.
2
Андрей Литвин сел за столик ресторана и взял меню. На душе у него было паршиво. Сегодняшним разговором Литвин надеялся расставить все точки над «i», но вместо этого полковник Крайтон принялся юлить и всячески затягивать подписание договора.
Полковник очень осторожный человек, однако здравый смысл в нем часто проигрывает алчности. Литвин надеялся, что и на этот раз произойдет нечто подобное. Сумма, стоявшая на кону, была велика даже для Крайтона. Литвин ожидал, что полковник тут же уцепится за выгодное дело зубами, но вместо этого полковник стал осторожничать.
К тому же — не совсем понятна роль Марка Ситника. С одной стороны, он свел Литвина с Крайтоном и обещал Андрею всяческую поддержку. С другой — явно выбрал позицию стороннего наблюдателя, хотя и сам был финансово заинтересован в сделке. (Литвин пообещал выплатить Марку десять процентов от суммы годовой прибыли — а это весьма неплохое предложение.)
Крайтон темнил. Ситник — тоже. Причина — непонятна.
Раскрыв меню, Литвин принялся хмуро изучать названия блюд и картинки с их изображением. Через пару минут он поднял голову и окликнул официанта.
Официант тотчас же подошел к Столику. Это был молодой азиат, но не японец, это точно. Скорей всего, китаец. Литвин, который недолюбливал китайцев, разговаривал с официантом хмуро.
— Мне роллы с тунцом, — распорядился он. — Шашлычки со свининой и гречневую лапшу с курицей. Только побыстрее, я очень тороплюсь.
Официант записал все в книжку и осведомился:
— Что будете нить?
— Сакэ, но покрепче.
— Пятидесяти градусный устроит?
— Да, давайте.
— Хорошо, сэр.
Официант удалился.
«Хорошо, сэр!» — передразнил его про себя Литвин и усмехнулся. Эти азиаты из кожи вон лезут, лишь бы хоть чем-то быть похожими на европейцев. Даже в японском ресторане они ведут себя, как блеклые копии белых официантов. Что уж говорить про рестораны с европейской кухней?
И Литвин нахмурился еще больше.
Наконец принесли роллы. Смотрелись они так аппетитно, что Литвин тут же забыл про свою неприязнь к азиатам. Он давно уверился: единственное, в чем азиатам не было равных, так это в гастрономии.
Литвин взял палочки, поддел один ролл, макнул его в соевый соус и отправил в рот. Затем блаженно прикрыл глаза и неторопливо разжевал лакомство, наслаждаясь каждым мгновением.
Съев несколько роллов, Андрей немного успокоился и приободрился. Ладно, посмотрим, что будет дальше. Крайтон хочет cm проверить? Пускай проверяет. Как творится — флаг ему в руки!
Литвин повернулся к проходившему мимо официанту. Тот остановился, и Литвин вальяжно произнес:
— Принесите-ка мне…
Договорить он не успел. Официант чуть шевельнул рукой, и Литвин почувствовал, как что-то кольнуло ему в затылок. Он хотел повернуться к официанту, по вдруг стал задыхаться и схватился руками за горло.
— Ты… — прохрипел он, выпучив глаза. — Ты…
Литвин осекся, голова его упала на грудь, а взгляд остекленел. Сердце его остановилось.
Фальшивый официант повернулся и быстро зашагал к выходу. В зале было довольно много народу, но никто не обратил на него внимания.
3
Егор Кремнев потянулся за сигаретами, но Мария удержала его за руку.
— Ты ведь сказал, что бросишь, — мягко проговорила она.
— Конечно, брошу, — согласился Егор. — Но эту пачку надо «добить».
— Зачем?
— Я заплатил за нее пятьдесят рублей. Обидно выбрасывать.
Мария улыбнулась:
— Ты стал таким экономным?
— Я всегда таким был, просто тебе не признавался.
Вытряхнув сигарету из пачки, Кремнев вставил ее в рот и щелкнул зажигалкой. Язычок пламени осветил его лицо. Мария Коломеец посмотрела на него задумчивым взглядом.
— Ты похудел, — тихо сказала она. — Сколько мы не виделись? Больше года?
— Год, три месяца и четыре дня, — отчеканил Кремнев и затянулся сигаретой.
Мария вздохнула.
— Как много времени потеряно. И все из-за того, что ты…
— Я?
— Ну, хорошо. Из-за того, что мы вели себя как дети.
— Это все из-за моей чертовой работы, — сказал Кремнев, пуская дым. — Ты не могла смириться с тем. что я постоянно где-то пропадаю.
— Дело не в этом. Если бы ты просто «пропадал», я бы не особо переживала. Но я знала, что в это время ты подставляешь голову под пули. Трудно жить на свете, зная, что твой любимый человек ежеминутно рискует жизнью — не то в Африке, не то в Испании, не то вообще черт знает где.
Кремнев помолчал, пуская дым и глядя на его сизые разводы в темном воздухе комнаты. Потом сказал:
— Но ведь ничего не изменилось, Маш. Я не брошу работу. Ты ведь знаешь.
— Да, — кивнула она. — Я знаю.
Егор не видел в темноте ее волосы, но знал, какие они — густые, каштановые, с рыжеватым отливом. Самые великолепные волосы на всем свете.
«Ох, Машка… — хотел сказать Егор. — Как же я скучал по тебе. Если бы ты только знала». Но он ничего не сказал. Только протянул руку и погладил ее по волосам.
— Егор? — тихо проговорила она.
— Что, милая?
— Можно задать тебе один вопрос?
— Хоть десять.
— Только ты пообещай не сердиться.
— Я никогда на тебя не сержусь.
— Это тебе так только кажется. Пообещай!
— Хороню. Обещаю.
Мария перевернулась на живот и положила Егору руки на грудь. Потом пристально посмотрела ему в глаза и сказала:
— Я вот тут подумала… Мы ведь с тобой уже далеко не дети.
— Точно! — кивнул Кремнев. — Я — старик, а ты — юная женщина.
Мария улыбнулась.
— Льстец, — сказала она.
— Вовсе нет. Иногда я смотрю на тебя и думаю: зачем ты вообще со мной связалась? За что мне такое везение? Ведь ты могла окрутить любого парня — стоило только захотеть.
— Значит, не хотела. Но я не об этом хотела поговорить.
— Тогда о чем?
— Только пообещай не перебивать.
— Хорошо, не буду.
— Я тут подумала, что у всех моих школьных подружек давно есть дети.
Мария вгляделась в лицо Егора, но по этому лицу ничего нельзя было прочесть.
— А у Галки Смирновой вообще семеро!
— Несчастная, — тихо проговорил Егор.
Мария нахмурилась:
— Ты правда так думаешь?
Кремнев пожал плечами:
— Не знаю. По-моему, если в комнате больше трех детей — это уже ад. — Он пожал плечами и небрежно добавил: — Хотя я могу и ошибаться. Ты знаешь, однажды я сел в лифт и собрался спуститься вниз… но тут в лифт набилась ребятня…
— И что?
— Золотце, я думал, с ума от них сойду. Они стали орать, визжать, дергать меня за рукава и жать на все кнопки подряд. В итоге лифт застрял, и мне пришлось просидеть с этими чертенятами двадцать минут, пока нас не вытащили.
Мария улыбнулась:
— Moгу себе представить. Надеюсь, ты никого из них не покалечил?
— Я — нет. А вот они меня — да. Мало того, что они порвали мой портфель…
— Порвали портфель? — вскинула брови…
Егор усмехнулся и кивнул:
— Да. Когда пытались проверить — оторвутся замки или нет. Но это еще не все. Кто-то из этих чертенят, воспользовавшись суматохой и теснотой, связал мне шнурки на ботинках. Можешь себе представить, что случилось, когда я попытался выскочить из лифта?
— Ты расквасил себе нос?
— Точно! А эти маленькие дьяволы тыкали в меня пальцами и гоготали. Я тебе так скажу: уж лучше быть тюремным охранником, чем воспитателем в детском саду.