Страница 40 из 43
— Это скачки. И вы просто поставили не на ту лошадь. Такое случается.
— Ты говорил, что этому поляку перебьют ноги! — крикнул в ответ долговязый.
— Я тоже это слышал! — подтвердил второй.
— Отдай мои деньги, Питон! — рявкнул третий.
Из толпы вывинтился плотный, краснолицый заключенный и прорычал:
— Не отдавай им ничего, Питон! Вы что, братва, очумели? Это была честная драка!
— Это ты так поешь, потому что победил! — заявил ему кто-то. — Слушай, Питон, а может быть, вы сговорились, а? Может, Энрике специально лег под поляка?
Краснолицый уставился на вопрошавшего изумленными глазами.
— Микки, ты чего лепишь?
— А пусть докажет, что нет! Сам-то он на кого поставил?
Толпа, угрожающе ропща, стала надвигаться на Питона, и он невольно попятился. Зэки расценили это движение как проявление слабости. Если бы Питом остался стоять на месте, никто из зэков не дерзнул бы поднять на него хвост.
Но он отступил. А значит, хотя бы на мгновение, но испугался. Таких ошибок стая не прощала.
— Чего гриву-то отвернул? — крикнул кто-то. — Ты в глаза нам смотри!
Питон понял, что совершил ошибку, и остановился. Но было уже поздно — толпа неумолимо надвигалась. И Питону пришлось сделать еще один шаг назад.
А толпа будто только этого и ждала: зэков почувствовавших страх Питона, охватил алчный бес, и всем захотелось вернуть проигранные деньги.
— Чего мы на него смотрим? — крикнул кто-то. — Пусть отдает наши деньги!
— Отдай деньги, Питон!
— Да чего так разбираться — сами заберем!
И толпа, загалдев десятками рассерженных голосов, ринулась на Питона.
23
Когда Егор проскользнул в кладовку мастерской, там уже никого не было. Дыру в полу прикрывала жесткая, пропитанная цементной пылью рогожа.
Кремнев, морщась, от боли в груди, нагнулся и отодвинул рогожу. Затем, кряхтя и тихонько постанывая, спустился в пролом… Теперь нужно было поднять руки, и задвинуть рогожу на место. Но из-за сломанного ребра и перебитого колена это оказалось далеко не простым делом. И все же Егор справился.
Затем он на ощупь двинулся по черному узкому тоннелю, заваленному разным хламом. Передвигаясь по тоннелю, Кремнев время от времени напрягал слух и пытался уловить звук шагов или отзвуки далеких голосов, но ничего похожего не слышал.
Минуты через три Кремнев добрел до забитого люка, ведущего в заброшенную подсобку комнаты отдыха. Сутки назад. Егору удалось открыть этот люк — за те полчаса, пока в комнате отдыха никого не было.
Он отлично помнил, в каком положении оставил крышку люка, и теперь, глядя на неплотно задвинутую крышку, был уверен, что кто-то побывал здесь до него.
От сердца у Егора отлегло. Он уперся ладонями в крышку и — с искаженным от боли лицом — сдвинул ее в сторону. Затем еще. И еще. Кто-то подцепил крышку сверху и помог ему.
Потом Кремнев увидел над собой хмурое лицо Шеринга и его протянутую руку.
— Цепляйтесь за руку, — хрипло прошептал тот.
Егор заколебался, борясь с гордыней, не позволяющей ему воспользоваться помощью предателя, и Шеринг сурово проговорил:
— Вы собираетесь бежать или нет? Хватайтесь, говорю!
Делать было нечего, и Егор принял предложенную помощь. Вскоре он был наверху.
Алексей Медведев сидел на старом колченогом стуле. Лицо у него было грустным и отрешенным. На Егора он даже не посмотрел.
— Как он? — тихо спросил Кремнев.
Шеринг махнул рукой и небрежно ответил:
— Хандрит.
— Нашел время, — проворчал Кремнев.
Он подошел к Медведеву, схватил его за грудки и хорошенько встряхнул. Алексей Андреевич вздрогнул, поднял голову и посмотрел на Егора пустым, ничего не выражающим взглядом.
— Взбодритесь! — сказал ему Кремнев. — Сейчас жизнь Ирины зависит только от вас!
Медведев уныло усмехнулся.
— Боюсь, что от меня уже ничего не зависит, — пробормотал он тихим, невзрачным голосом. Выдержал секундную паузу и повторил: — Ни-че-го.
Егор больше не колебался и не раздумывал. Он просто схватил Медведева за шиворот и рывком поднял его на ноги. Вопреки ожиданиям Кремнева, тот и не думал сопротивляться.
— Выбираемся на крышу! — приказал Егор. — Быстро!
И потащил безвольного Медведева к железной лестнице, ведущей на чердак. Когда Егор проходил мимо Шеринга, тот быстро проговорил;
— Энрике сделал из вашего лица настоящую отбивную. Кстати, как он сам?
— Когда я видел Энрике в последний раз, он лежал мордой в пыли и пускал пузыри, как выброшенная на берег рыба, — сухо ответил Кремнев. — Кстати, спасибо за перец.
— Не за что. Я просто хотел вам хоть чем-нибудь…
— Закрой рот и цепляйся за лестницу, — оборвал его излияния Кремнев. — Полезешь первым.
Шеринг не стал возражать. Бывший олигарх довольно ловко вскарабкался по лестнице наверх и открыл деревянную крышку люка. Мгновение — и он скрылся из виду.
— Что там? — спросил снизу Егор.
— Порядок, — ответил Шеринг, и его взлохмаченная голова показалась в отверстии люка.
Егор стиснул плечо Медведева и властно приказал:
— Теперь ты. Быстро!
Медведев послушно взялся за железные перекладины лестницы и стал взбираться наверх. Егор двинулся за ним следом. Вскоре все трое были на крыше.
На тюремном дворе творилось настоящее светопреставление. Глядя сверху на разъяренную толпу заключенных, Егор вспомнил русские кулачные бои, когда десятки мужиков сходились «стенка на стенку» на белом льду реки.
— Боже! — ахнул рядом Шеринг. — Как вам удалось их «завести»?
— Договорился с одним парнем, — ответил Егор. — Обещал кое-что сделать для него на воле.
— Вы ему наврали?
Егор отрицательно качнул головой:
— Нет. И хорош базлать. Что-то я не вижу троса. Посмотри с другой стороны.
Шеринг осторожно продвинулся вперед и заглянул за угол чердачного колпака.
— Есть! — радостно воскликнул он, увидев трос.
— Тс-с! — зашипел на него Кремнев. — Ты что, решил нас спалить, кретин?
— Извините, — виновато прошептал Шеринг.
Егор выглянул из-за утла, взялся за трое и проверил его на прочность.
— Молодец, Биро, не подвел, — удовлетворенно проговорил он.
Трос был зацеплен за железный поручень, второй его конец закреплен на скобе одной из бетонных плит, из которых была сложена тюремная стена.
Кремнев взглянул на Медведева.
— Вы как? — спросил он.
— Нормально, — ответил тот.
Полезете первым. И помните; несколько секунд вас будет видно с тюремного двора. Если услышите крики или вой сирены, не пугайтесь и продолжайте карабкаться.
Медведев нахмурился, посмотрел Кремневу в глаза и хрипло спросил:
— А как же вы?
— Мы за тобой, — ответил Егор и ободряюще ему улыбнулся: — Давай, Алексей Андреич, не менжуйся. Все будет хорошо.
Егор положил Медведеву руку на плечо и слегка подтолкнул его к тросу.
24
Медведев и Шеринг уже добрались до тюремной стены. Медведев исчез из виду, а сутуловатая спина Шеринга еще маячила у Егора перед глазами.
— Ну вот, — тихо пробормотал он. — Теперь моя очередь.
И он взялся за трос сам.
Первые два метра дались Егору с таким трудом, что он думал только о том, как бы не сорваться и не полететь вниз. Ушибленное колено болело так, словно его проткнули раскаленным железным прутом. От боли в грудной клетке отнимались руки. Несколько раз пальцы едва не разжались, но Егор приказывал им сквозь крепко стиснутые, окровавленные зубы:
— Держать! Держать!
И лез по тросу дальше.
Вот и промежуток между стенами административных зданий. Несколько секунд его будет видно практически из любой точки тюремного двора.
Ничего. Прорвемся. Главное — спокойствие.
Егор перехватил рукою трос, и вдруг острая боль пронзила его грудь и перекинулась на левую руку будто ток сквозь нее пропустили.
Пальцы левой руки разжались, ноги соскользнули с троса, и мгновение спустя Егор Кремнев повис на тросе, держась за него одной рукой.