Страница 11 из 13
Оставалось только выработать новую форму социалистического хозяйства, поскольку, кроме небольшого опыта Шевченковской МТС на Украине, у советских хозяйственников больше никакого другого опыта не было. Пример для подражания был взят у капиталистов – в США. Главным примером служили крупные механизированные хозяйства в США, в частности хозяйство «Кэмпбелл Фарминг Корпорейшн», в штате Монтана, которое имело 38 тысяч гектаров и полностью механизированные работы. Сталин широко использовал пример Т. Кэмпбелла, и он даже приехал в январе 1929 года в Москву, где выступал перед руководителям и директорами совхозов «Зернотреста», а 28 января 1929 года встретился со Сталиным. Впрочем, американское зерновое хозяйство всегда было предметом пристального внимания советских плановиков, которые тщательно изучали опыт крупных американских зерновых и скотоводческих хозяйств, и пытались его перенять и внедрить в советском сельском хозяйстве.
Хозяйство Кэмпбелла стало прообразом крупных советских зерносовхозов, которые в публикациях того времени назывались «пшеничными фабриками». Советских хозяйственников привлекала высокая товарность хозяйств, механизированность всех работ, и сама возможность производства огромного количества товарного зерна, которое можно было пустить как на внутреннее снабжение, так и на экспорт.
Однако, в реальности, советские хозяйственники разбили себе лоб на некритическом внедрении капиталистического опыта, и зерносовхозы не получились.
К концу 1931 – началу 1932 года в Казахстане было создано 23 зерновых совхоза, в том числе 7 зерносовхозов в Актюбинской, 6 зерносовхозов в Карагандинской областях. У них было 1943,6 тысяч гектаров сельскохозяйственный угодий, 1558 тракторов и все зерносовхозы засевали 383,2 тысячи гектаров. В среднем 19,7% своих пахотных угодий. Причина столь небольшого использования пашни состояла в том, что средняя площадь на один трактор в зерносовхозах Казахстана составляла 250-270 гектаров. Она могла колебаться в сторону увеличения площади на трактор из-за применения на сельхозработах рабочего скота, и могла колебаться в сторону уменьшения, когда совхоз имел избыток тракторов.
Урожайность в зерносовхозах была ненамного лучше колхозной. В 1930 году – 5,1 центнера с гектара, в 1931 году – 1,8 центнера с гектара, в 1932 году – 5,5 центнеров с гектара82. Обращает на себя внимание то, что в пору массового создания и расширения площадей зерносовхозов в 1931 году, урожайность упала до минимального уровня, который соответствует сильнейшей засухе.
Так же дело обстояло и на Украине, в которой в 1930 году было создано 8 зерносовхозов с общей площадью в 186 тысяч гектаров, которые имели 523 трактора. В среднем по 355 гектаров на трактор. После этого урожайность упала и в украинских зерносовхозах. Если в 1930 году она составляла 7 центнеров с гектара, то в 1931 году – всего 4,5 центнера с гектара.
Это был провал всего начинания. В 1933 году в журнале «Социалистическая реконструкция сельского хозяйства» был опубликован подробный разбор «дела Трактороцентра» или вредительской группы Конара-Вольфа-Конарского. Основной удар критики пришелся на идею монокультуры в совхозах, на игнорирование местных природно-климатических условий и на некритическое заимствование американского опыта ведения сельского хозяйства83.
Многие специалисты, посещавшие хозяйство Кэмпбелла, обращали внимание на то, что для него характерны: неглубокая пахота, слабая агротехника с годовым паром земли, слабая борьба с сорняками и небрежный посев. По существу, хозяйство существовало за счет хищнической эксплуатации земли и расхищения ее естественного плодородия. Все эти характерные черты хозяйства Т. Кэмпбелла оказались и в советских зерносовхозах: огромные площади, гораздо большие, чем в США, недостаток тракторов до норм, исчисленных для МТС, слабая агротехника и засев около 20% имеющихся пахотных земель, слабая борьба с сорняками. Особенностью системы была неглубокая вспашка, которую в 1931 году внедрил М.Е. Коварский, заместитель А.М. Маркевича по Трактороцентру, который создал вторую на Украине МТС. Коварский требовал пахоты не более чем на 8-12 см, и под эту задачу выпускалась сельскохозяйственная техника: плуги, бороны, культиваторы. Подобная мелкая вспашка сокращала сроки полевых работ, сокращала расход горючего и увеличивала межремонтные сроки для оборудования. Таким образом можно было распахивать гигантские площади сравнительно небольшим количеством тракторов.
Уязвимым местом мелкой вспашки было то, что она создавала благоприятные условия для размножения сорняков и вредителей, а также приводила к быстрому высыханию почвы в засушливых районах, создавая предпосылки для сильнейшего неурожая.
Теперь рассмотрим, в чем состояли причины недорода в 1932-1933 годах. Во-первых, засуха, охватившая обширные районы степной полосы, в которых разворачивались зерносовхозы и колхозы. Само по себе это было веским фактором, но не решающим.
Во-вторых, нехватка тракторов в сочетании с огромными площадями. В хозяйстве Кэмпбелла на один трактор приходилось 720 гектаров пашни, в советских зерносовхозах – по 200-300 гектаров. Между тем, трактора того времени: «Фордзон» и «Интернационал», как импортные, так и советские, могли обработать 110-150 гектаров, в самых лучших хозяйствах до 220 гектаров. В колхозах положение было не лучше: тракторов было мало, лошадей не хватало, а планы по распашке были значительно увеличены. Нехватка тяги приводила к небрежной пахоте, к затягиванию сроков сева до мая, а иногда и до июня. В условиях засухи это понижало урожай на 30-40%.
В-третьих, вводимая мелкая вспашка привела к распространению сорняков и вредителей растений. Для примера, в Ново-Деревенской МТС Старо-Минского района (Краснодарский край), на тех полях, где проводилась четырехкратная прополка, урожай составил 14-15 центнеров с гектара. На полях с однократной прополкой – 5 центнеров с гектара. Бывали поля, на которых сорняк совершенно забил культурные растения. Ежегодные потери от сорной растительности составляли 200 – 300 млн. центнеров зерна84.
В-четвертых, низкая агротехника привела в 1932 году к вспышке головни – опасной болезни злаков, способной вызывать тяжелые отравления при употреблении зараженного зерна в пищу. Обследования показали, что заражение зерна головней было практически повсеместным. В 1932 году зараженность, в зависимости от культуры колебалась от 0,6 до 4,1 %, По Украине пораженность составляла 2,8%, по Центральным черноземным областям – 3,6%85. В среднем по СССР зараженность пыльной головней составляла 0,8% по пшенице. Это гибель 20-30% посевов. В 1933 году зараженность в 0,5% колебалась от 20% до 90% по разным районам и наиболее высокой была в Поволжье и в Центрально-Черноземной области. В дополнение к головне была также эпидемия бурой ржавчины, и наблюдались случаи потери до 70% урожая от этой болезни злаков. В 1932 году на Украине от бурой ржавчины погибло 20-30% урожая, на Северном Кавказе – до 50%. Помимо этого отмечались случаи поражения хлебов фузариозом, т.н. «пьяный хлеб», который при употреблении в пищу может вызвать симптомы алкогольного отравления.
В-пятых, вносили свой вклад в сокращение урожая насекомые-вредители (луговой мотылек), саранча и мыши, которые размножались в потрясающих воображение масштабах из-за мелкой пахоты, не разрушающей норы, из-за хранения зерна в ямах, из-за многочисленных нарушений правил агротехники и хранения зерна. В степных районах Крыма, Северного Кавказа, Поволжья, Казахстана отмечалось до 10 тысяч нор грызунов на гектар. Мыши в 1932 году оккупировали всю степную зону от Днестра на западе до Иртыша на востоке.
Итогом это стало резкое падение урожая зерновых с 83,5 млн. тонн в 1930/31 году до 69,4 и 69,4 млн. тонн в 1931/32 и в 1932/33 году86. Сокращение – 14,2 млн. тонн. Это в среднем по СССР, а в засушливых степных районах сокращение урожая было еще большим, и в ряде мест урожая, как такового не было. В те годы советское сельское хозяйство выехало за счет нечерноземных потребляющих районов, выращивавших рожь.