Страница 8 из 11
Подгорбунский заржал:
– Какие листовки, Маркел! Это я у одной взял пропуск… ходит в Школу юного психолога при университете. Вот размножаю, всем желающим даю – пятьдесят рэ. Давай присоединяйся, университет – твой!
Я плюхнулся в кресло, с удивлением взглянул на Подгорбунского:
– Я чо, идиот?! В лицее полдня оттрубить, а потом в университет, к этим юным психологам тащиться?
Подгорбунский посмотрел на меня снисходительно:
– Маркел, ты всегда был идиотом! Знаешь, у них в университете пирожки и пиццу на каждом сантиметре продают. А потом, это же супер: ты приходишь в закрытое заведение, раз! – пропуск охране в зубы, а они – два! – тебя пропускают без звука! Делай в здании потом что хочешь, хоть в туалет иди, хоть пирожки жри!
Подгорбунский порылся на своем захламленном столе и показал мне новенькое удостоверение. Там было написано, что в Школе юного психолога учится слушатель Алексей Сергеев. Рядом с именем и фамилией была приклеена фотка Подгорбунского.
– С какого ты стал Алексеем Сергеевым? – удивился я, изучая пропуск.
– Маркел, ты совсем, что ли? Для конспирации! Все равно никто ни во что не вникает!.. Давай соглашайся, неси фотку, пятьдесять рэ, и ты… Максим Поликарпов!
Я вернул липовый пропуск Подгорбунскому и сказал:
– Слушай, бро, я к тебе по делу. Накорябай одно заявление.
– Какое?
– У нас в лицее на мази байдарочный поход, а физрук, Вадимыч, срочно просит заявление от родичей, что они не против.
– Маркел, я-то при чем? Двигай к родичам, – резонно заметил Подгорбунский.
– Мои то на работе, то по делам… Я их только по ночам вижу… А если сплю – это чаще – не вижу совсем. Сечешь?
Подгорбунский выключил принтер, взял новенькие фальшивые пропуска, быстро пересчитал, пробормотал:
– Одиннадцать… Не хило… – Потом посмотрел на меня и сказал: – Ладно. Стольник.
Я мысленно прикинул: заявление того стоит, потом срочность, то да сё и ответил:
– По рукам.
Через десять минут мы сочинили заявление следующего содержания: «Я, Светлана Алексеевна Маркелова, мать Валерия Маркелова, ученика 10-го класса «А» лицея № 1648, не возражаю против того, что мой сын поплывет в байдарочный поход». Число, подпись «Маркелова» с закорючкой на последней букве «а».
Подгорбунский отдал мне бумагу, я ему сунул стольник (у меня в заначке всегда пара соток), и мы расстались, как братья. Подгорбунский на прощание сказал:
– Заходи, Маркел, если что. Или просто так заходи.
Вот так мы частенько общаемся с Подгорбунским.
31. Я СООБЩИЛ ПОДГОРБУНСКОМУ ПРО 100 ФАКТОВ
В очередную встречу Подгорбунский спросил меня, не знаком ли я с девушкой-няшкой? Чтобы ее пригласить в кино, потусить в кафе, чтобы она была норм, а не какая-нибудь шлюха. Короче, Подгорбунский созрел для отношений.
Я сказал Подгорбунскому:
– У меня в друзьях есть одна. Собирает по сто фактов с народа.
– И чо? – спросил Подгорбунский.
– Прикинь, ей можно написать про себя, познакомиться. Она вполне няшка.
Подгорбунский подсуетился. Он в тот же вечер начал про себя сочинять, но какие-то срочные дела отвлекли его от самоанализа. Правда, он все равно отправил собирательнице откровений плоды своего труда. А она не замедлила их поместить на своей странице. Вот результат мозговой атаки Подгорбунского.
1. Я мальчик.
2. В моем полном имени 7 букв – это счастливое число.
3. У меня 60 родинок.
4. 24 шрама.
5. Я человек.
6. На данный момент мне 16.
7. День рождения в июле.
8. Хожу в театральную студию.
9. Занимаюсь спортом.
10. Курю.
11. Нет девушки.
12. Перешел в 10-й класс.
13. Этот номер факта соответствует номеру пятницы, когда нечисть вылезает.
14. Я христианин.
15. У меня умирали родные и близкие.
16. Люблю иллюзии.
17. Люблю смотреть фильмы.
18. Три раза лежал в больнице.
19. Моя фамилия состоит из 13 букв.
20. В детстве хотел стать учителем начальных классов, чтобы мучить детей домашними заданиями и ставить им двойки.
21. Хочу уметь рисовать.
22. Хочу научиться играть на муз. инструменте.
23. Есть двоюродный брат.
24. Скоро еще один будет: тетя снова беременна.
25. Есть троюродные сестры и многоюродный брат.
26. Люблю тайны.
27. У меня не все в порядке с головой.
28. Мою маму зовут Анна.
29. Не хочу учиться.
30. Любимое время года – зима.
31. Я наивный.
32. Я пишу это по совету Маркела.
33. Пишу с маминого старого телефона.
34. Постоянно хочу спать и есть.
35. О! Я очень наивный!
36. Я переехал в Коровино. Это дурацкое название.
37. Из 24 шрамов 5 я сделал себе сам.
38. Я не люблю кошек или, как скажут некоторые, просто не умею их готовить.
39. Я люблю готовить еду.
40. К сожалению, у меня слишком развита фантазия.
41. Мне кажется, что я поздно родился.
42. Я хочу собаку хаски и хамелеона. (См. Википедию: «Хамелеоны {лат. Chamaeleonidae) – семейство подотряда ящериц отряда чешуйчатых, приспособленных к древесному образу жизни, способных менять окраску тела»).
43. Я обалдел, когда узнал, что по-русски хамелеона можно называть «земляной лев».
На факты с 44 по 100 у Подгорбунского не хватило пороху. Правда, он не одинок: редко кто дотягивает до сотки. Я решил – это надо исправить. Буду тем, кто напишет ровно сто фактов о себе.
Да, Подгорбунский назначил собирательнице откровений свидание. Она обещала прийти.
32. МОЙ ОТЕЦ МЕНЯ НЕ ПОНИМАЕТ
Я продолжу ту историю с заявлением. Хочу доказать, что отец и я – вода и пламень, плюс и минус, инь и янь, московский «Спартак» и петербургский «Зенит».
На следующий день я отдал заявление моей матери, написанное Подгорбунским, физруку, а через пару дней, сидя за ужином, отец сообщил:
– Валер, меня в твой лицей вызывают. Не знаешь, по какому поводу?
– Из окон не прыгал, йогуртом в столовке не бросался, – ответил я, жуя пельмени. – Не знаю, чего они там.
В общем, отец отправился на встречу с Натальей Юрьевной. Она у нас второй год классным руководителем, преподает алгебру, такая круглая тетка, на переменах смеется, когда видит, как мы с ребятами бегаем и прыгаем. Сначала смеется, а потом ругает:
– Десятый «А»! Вы маленькие? Пол проломите!
Отец пришел из лицея на следующий день задумчивый, сел перед теликом, взял пульт, но включать телик не стал. Сидел так минуты три, потом позвал:
– Валер.
Я подошел к отцу:
– Чего?
– Сядь. Поговорим.
Не люблю я этот отцовский настрой – каменное лицо, сосредоточенно сдвинутые брови. Сейчас начнется…
В сентябре отец стирал мои джинсы и нашел в кармане нож, тогда тоже были непроницаемое лицо, брови в одну полоску, расспросы:
– Валера, зачем ты носишь нож? Тебе кто-то угрожает? От кого ты решил защищаться?
Я тогда отцу ответил:
– Пап, я иногда люблю колбаски купить… докторской… сяду на бульваре, порежу на ходу и… с булкой. Вкусно!
Я не дурак говорить отцу, что в нашем дворе есть одна компания старших пацанов, они к кому не лень пристают – сигарету дай, деньги. Я как-то от них убежал, но это был позор. С тех пор ношу нож, если новая встреча – не побегу, решил защищаться, как мужик.
Раз отец попросил сесть, я сел недалеко, на диван, сделал внимательное лицо, глаза в кучку. Отец посмотрел на меня и сказал:
– Давай скажи, у тебя есть вопросы ко мне? Что-то не так? Как жизнь молодая?
«К чему это он клонит? – подумал я. – Заход какой-то левый».
Отец смотрел на меня и ждал. Тогда я придумал, что спросить: