Страница 7 из 10
Суть истории очевидна. Памятование о смерти открывает новую перспективу на потворство своим желаниям и на беспечность. Всё то, что было так притягательно, так реально и так желанно прежде, в свете неминуемой смерти внезапно потеряло все свои краски и перестало быть желанным.
Хотя брат царя Ашоки был помилован и избежал смертной казни, он не получил такого же помилования от самой смерти. Его ситуация оставалось той же самой. Он мог легко в тот же самый день умереть от чего-либо иного. Мы можем много от чего заболеть, есть много вещей, из-за чего мы можем умереть. Это тело, что мы носим, очень хрупкое, и оно очень ценное. Будда и его ученики не чернили человеческое существование, напротив, они подчёркивали ценность этой человеческой жизни из-за её способности вмещать удовольствие и боль на достаточном уровне для того, чтобы появилось прозрение, понимание, мудрость. Если бы мы родились в небесном мире, то это всё равно, что отдыхать в пятизвёдочном курорте где-нибудь на берегу моря. Но даже такие курорты наскучивают через несколько дней. Жизнь в небесных мирах подобна тому, как если бы мы постоянно проживали самый первый день в чудесном курорте, когда люди бегают вокруг вас, ублажая все ваши интересы. Можете себе представить это как пластинку с царапиной, когда вы каждый раз возвращаетесь к тем же самым красивым друзьям вновь и вновь и вновь и вновь. Это немного похоже на то, как если бы у вас не было памяти. Вам будет очень трудно сесть со скрещенными ногами и терпеть дискомфорт или же поддерживать какой-либо интерес к отбрасыванию ваших привязанностей и неблагих состояний ума. Точно также и в небесном мире – слишком приятно. Вы не будете знать о том, сколько времени прошло, пока вдруг не заметите, что венок из цветов на шее вянет, другие небожители начнут держаться от вас в стороне. Они знают о том, что происходит. Ваше тело начнёт пахнуть, вы начнёте терять красоту. Следующее что вы узнаете – это то, что вы её потеряли, и будете чувствовать себя ещё хуже. Небесный мир – это просто сукха-ведана, слишком приятное ощущение, чтобы мудро к нему относиться. В мире ада слишком сильная боль, не позволяющая развить успокоение ума и мудрость. Но мир людей – это шведский стол эмоций, каждая из которых может научить нас Дхамме, научить истине непостоянства, неустойчивости, отсутствию безопасности, безличности. Будучи людьми, у нас есть потенциал к тому, чтобы остановиться и посмотреть, научиться у наших переживаний и познать Истину. Эта человеческая жизнь очень ценна. Мы можем использовать её для того, чтобы преодолеть всякое страдание и весь цикл перерождений. Мы можем ответить этой драгоценности заботой и вниманием к нашим действиям; тем, как мы поступаем в этом физическом мире, как мы поступаем в обществе, в котором мы находимся, как мы используем свой ум и мудрость.
В учениях Будды есть трёхкратная тренировка силы, самадхи, панньи – то есть тренировка нравственности, тренировка ума, тренировка мудрости. Это тренировка всей нашей жизни, нечто такое, что мы несём до самого последнего вдоха. Мы постоянно прилагаем усилия к тому, чтобы говорить и поступать так, чтобы это несло доброту, мудрость, сострадание, и развивало эти благородные качества в наших сердцах.
Четыре важнейшие качества, которые Будда учил развивать в наших сердцах, называются брахмавихарами. Первое, это метта, чувство доброты и желания благополучия всем. Метта не означает, что мы должны всех любить. Даже если мы берём это в качестве идеала, я думаю, вам будет неимоверно трудно это сделать, иметь такое одинаковое эмоциональное чувство ко всем. Но чувство доброжелательности, пожелания другим счастья, это нечто такое, что может быть развито. Например, способность сдерживать недоброжелательность, не ухватывать её, а просто принимать нечто как то, к чему можно выразить доброжелательность. Доброта противостоит желанию ударить и уничтожить и избавиться, это чувство заботы ко всему живому. Это качество делает сердце благородным.
Чем больше мы понимаем страдание, тем больше мы можем рассмотреть его, открыться его пронизывающей природе. И тем больше возрастает наше сострадание (каруна). Сострадание не означает, что мы хотим, чтобы не было страданий. Сострадание не считает страдание страшным или пугающим. И также оно не является неким снисходительным чувством жалости. Сострадание естественным образом возникает, когда вы понимаете всепронизывающую страдательность жизни.
Сорадование (мудита) – это способность порадоваться благу и успеху другого. Антиподом сорадования является чувство, когда вы подавлены, испуганы и обозлены тем, что у другого человека всё хорошо. Как вы себя чувствуете, когда видите, что то, к чему вы стремитесь в жизни, у других получается реализовать лучше и совершеннее, чем у вас? Часто из-за этого возникает чувство ревности. В случае с нетренированным умом это наиболее частый исход. Но не обязательно, чтобы так происходило всегда. Мы можем очистить подобную реакцию и слабость нашего сердца посредством качества сорадования. Мы можем порадоваться, насколько чудесно то, что кто-то такой мудрый, умный, добрый…. Мы можем использовать это как медитацию, видеть хорошие качества и добродетели других людей, которые приносят благо всем нам. Их благие качества не делают нас ущербными, наоборот. И тогда вы увидите, что всякая подлость и ревность попросту растворяются.
Упеккха в этом контексте означает равностность ума. Мы можем сравнить её с нейтральной передачей автомобиля – прежде чем вы переключитесь на передачу, вначале вы переходите на нейтраль. Мы искренне можем желать другим счастья, или же желать уменьшения их страданий, но обнаруживаем, что неспособны на это по некоторой причине. Может статься так, что просто ситуация неподходящая или же человек недостаточно нас уважает, чтобы просить нашего совета, или же мы выражаем наше стремление помочь как-то бедно и неумело, не выбирая нужное место и время. В общем, по неким причинам, это не срабатывает. Когда кто-то выказывает неблагодарность или презрение, когда мы пытаемся помочь, то это нас может сильно обидеть. В этих случаях мы можем пребывать в равностности – то есть признании, что все мы наследники собственных действий и рождены из наших действий; мы не можем взять на себя чужую камму, но можем и далее пребывать в готовности. Когда ситуация изменится, и, если у нас есть возможность, и мы можем сделать что-то позитивное, мы это делаем. Но в той ситуации, где вмешательство сделает всё только хуже, мы остаёмся беспристрастными. Это не пассивное безразличие, когда мы говорим «Ну ладно, если так думаешь, так и поступай, а я пойду своей дорогой». Это скромное признание, что в данный момент мы ничего не можем поделать. Но при этом остаётся готовность и желание, великодушие в сердце, которые готовы к тому, чтобы пожертвовать, к тому, чтобы сделать что-то хорошее, когда кто-то в этом нуждается, ради блага и счастья всех, кого касается эта ситуация.
Иногда буддистов обвиняют в чрезмерной пассивности: «Посреди бесчинств и несправедливости, множественных страданий вокруг них, всё что они делают, так это сидят с закрытыми глазами и думает себе: «Пусть каждый будет счастлив». Они тем самым думают, что помогли». Я считаю, что подобные заявления несправедливы по нескольким причинам. Во-первых, я бы не стал недооценивать силу той деятельности, которая порицается такими заявлениями. Благое намерение и подобная медитация оказывают невероятное влияние. Мне рассказали, что сейчас в Калифорнии некоторые страховые компании обещают снизить сумму страхования здоровья, если вы сможете им доказать, что за ваше здравие будет кто-то молиться в том случае, если вы заболеете. Различные престижные организации доказали, что на самом деле есть эффект, даже если вы не знаете о том, что кто-то молится за вас. Помимо явно ощутимой и ныне всё чаще признаваемой силы сосредоточенного ума, такая критика также безосновательна по той причине, что строится на поверхностном изучении буддизма. Учения Будды часто неправильно трактуют, поскольку вырывают что-то из контекста, а любые его аспекты всегда идут в контексте.