Страница 1 из 4

Причем здесь Тургенев?

(Анонс)

И тут на меня упала шпала!

И тут я вспомнил всё...

Я всегда считал, что самое страшное - читать описания природы у Тургенева. Этот бесконечно правильный, выхолощенный, почти кастрированный невыразительный язык, при всей точности определений и выражений, вызывают у меня абсолютное отторжение, до тошноты и головной боли. Даже полстраницы "Бежина Луга" действуют лучше всякого снотворного. Но не так давно я узнал, что гораздо страшнее - писать мемуары за олигархов.

Когда-то, еще в студенческие и послестуденческие времена, пописывал я в газетёнке "Трактиръ Дюка Билли". Газетёнка по сути своей постоянно эквилибрировала между агентством жареных новостей и абсолютно жёлтой прессой, а числящиеся в хозяевах издательства местные недо-олигархи, происходящие с хуторов и местечек Бильдюкского района Бердянской области в слободской Украине, чаще высказывали претензии и ценные указания, чем платили деньги.

Но газетёнка достаточно бойко продавалась, и даже в Киеве, и поэтому за любое интригующее и выразительное словцо всегда очень неплохо платила - особенно учитывая, что по условиям редакции, пишущие отказывались от своих авторских прав. Так и мои борзописания неоднократно появлялись на страницах "Трактира" под подписью главреда "Трактирщiкъ".

Но потом в сборнике научных работ нашего университета опубликовали мою статью по сравнительно-историческому языкознанию "О взаимосвязи длительности произношения заднеязычных фрикативных с религиозной традицией в ногайско-хазарских диалектах национальных меньшинств восточного приазовья и северного причерноморья" (хотя для многих в научных кругах принадлежность берендеев и черных клобуков к хазарской ветви языковой традиции вопрос спорный) - и меня пригласили преподавать в религиозном лицее. Заведение было закрытым, почти кастовым, среди лицеистов не было ни одного православного, а среди их родителей - ни одного беднее гривневого миллионера, всё началось с дресс-кода, а закончилось очень солидным семейным обликом, не сильно подержанным немецким авто, квартирой неподалёку от центра, дачей на побережьи, виндсёрфингом по уикендам и защитой кандидатской диссертации.

Защититься - успел, а получить диплом кандидата - не успел, майдан, АТО, обстрелы - лицеистов с их родителями как волной смыло, работа в лицее закончилась сама по себе, как, впрочем, и любая другая работа.

Можно было бы, вслед за лицеистами, уехать на территорию фашистской Украины - но не мне с моими бурятскими корнями, рязанской внешностью, русским филологическим образованием, антифашистскими взглядами и нежеланием учиться врать и приспосабливаться.

Можно было бы, вслед за многими друзьями, пойти в ополчение - но не с моим плоскостопием, диабетом, гипертонией, 150 кг на метр девяносто и плюс девять на каждом глазу.

Я остался не у дел, а после того, как градами расстреляли наш дачный посёлок, жена с пятилетним сыном на семейном опеле умотали к теще в Житомир - я остался и без семьи. Совсем один.

Начал писать в интернете - неожиданно пришла популярность. А когда количество подписчиков в фейсбуке превысило пять сотен - пошли заказы.

Не могу сказать, что я был доволен ролью литературного негра - но это позволяло мне выжить в условиях войны, причём, по сравнению с доходами не потерявших работу друзей и соседей, я зарабатывал "редко, но метко". И если разложить доходы на "помесячный паёк" - иногда получалось и поболее, чем у окружающих. Причём иногда зарплату доставляли персональным курьером из-за рубежа, и курьер в военную зону стоил чуть ли не дороже, чем те деньги, которые он мне передавал.

И тут такое - написать по нескольким десяткам интервью семейную хронику, причем с конца девятнадцатого до нынешних дней. Причем абсолютно незнакомым людям. Причем за очень хорошие деньги. И это в то время, когда Ангелина наконец-то устала от безденежья и неустроенности жизни в Житомире, разочаровалась и в титульной нации, и в евробезвизе, и в правоте папы с мамой, и в том, что флористика будет востребована при любом правительстве, и захотела вернуться ко мне обратно, причем не только с сыном, но, возможно, и с тестями.

А семейство, о котором предстояло писать, происходило непосредственно из моего родного Бильдюкска - и я никого из них не знал. А заказ пришел, как ни странно, из-за ленточки, с враждебной фашистской Украины, из Киева - в то время, как мои политические взгляды и критические статьи уже давно заслужили отдельную и достаточно стильно оформленную страничку на сайте "Миротворец". А, вдобавок, клиенты попались нудные, капризные, с амбициями, как у Ватикана, а эмоциональностью мороженой камбалы. И, следуя требованиям заказчика, я писал длинные монотонные периоды, и усыпал на каждом пятом предложении...

Дело уже близилось к концу, хронология дошла до конца 80-х годов 20 века, впереди оставался самый смутный период - перестройка, и самый мутный герой - бывший бригадир в шахте, бывший инженер обогатительного завода, бывший эффективный менеджер в разных конторах полубандитствующих олигархов Востока Украины, специалист по извлечению суперприбылей изо всех объектов и событий жизни.

Долго думал, как подать этого унылого богатея так, чтобы по сравнению предками, советскими героями войны и генералами производства его существование не выглядело совершенным провалом - и ну никак не выходило, а по интервью объездивший полмира, работавший на всех известных олигархов и бандитов, восторгающийся вкусом исландских устриц под русскую водку и свежесваренных карибских омаров под чешское бархатное пиво, но о свадебном путешествии говорящий "нормально так погуляли", неточно помнящий дату рождения родной матери, но во времена работы в минтранспорте три раза поставивший на уши всю Жмеринку из-за сбежавшего ящера, путающийся в именах племянников и племянниц, детей родного брата, но страницами рассказывающий об особенностях воспитания и содержания элитных боевых собак, так и не вспомнивший, где именно похоронен его отец, но с точностью до копейки называющий расходы, доходы, прибыль и свои личные заработки на разных фьючерсных торговых аферах и рейдерских наездах 20-летней давности...

Короче, такой специфический тип личности (повторюсь, лично я его не знал, только по интервью) не мог вызвать у меня никакого иного отношения, кроме на выбор между отвращением и омерзением.

Я крутил тему и так, и эдак, пытался подходить то с точки зрения экономической необходимости, то с точки зрения политической сообразности, то с точки зрения наследования традиций, то с точки зрения вынужденности семейными обстоятельствами - нет, всё равно получалось, что герой выбирал самый худший вариант из многих плохих, но самый выгодный для него лично.

Ведь это явный деградант по сравнению с дедом, "бильдюкским генералом", директором ГОК, построившим и развившим не только своё предприятие, но и целый комплекс глубоких рудодобывающих шахт на северо-западе от города, и кучу предприятий в самом городе, от знаменитого пивзавода и сети производственных садиков и больниц до преобразования пединститута в педагогический университет и строительства консервного комплекса, толкнувшего развитие и сельского хозяйства, и рыболовецких колхозов - море-то в 15-20 километрах на юг, а земли - плодороднейший чернозём, знай поливай...