Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 27 из 29



Именно. Для всех нас. Мы все - расходный материал, сама сказала. Только Элия к такому привыкла, а ты - нет.

Мягкий полумрак, оранжевые отблески костра. Огонь не лжет. Просто не умеет. Поэтому на него смотреть приятнее. Но приходится - на Леонеллу. В старые глаза на молодом лице.

- Риана угодила в плен, - прекратила игру слов Вильяреаль. Или кто она там? - Альвы уничтожили ее разум, но не... генофонд. Риана ведь талантлива. Зачем пропадать материалу? Альвы никогда не упускают своего. Их король... всегда был не слишком разборчив. А королева ревнует лишь к настоящим соперницам. К претенденткам на трон. Что ей безумная пленница? И теперь у них есть Морриган... Она, конечно, знает о своей матери. Но что может чувствовать высокородная альвийка... к такой грязи? Лишь презрение. Совсем иное дело ее истинные родители - король и королева альвов. Прекрасные, благородные... О, принцесса Морриган - красива. Как сияет ее лицо, когда она скачет среди других всадников - по головы грязных землян. Знаешь что, Элия, - предводительница усмехнулась. - Меня-то они предпочтут казнить сразу. Не настолько мой единственный дельта-Талант кого заинтересует, чтобы передавать потомству. Да еще и лечить меня от бесплодия... Но вот ты! Раз уж у тебя хватило ума или дурости удрать от них и прибить ни много, ни мало - принцессу... Теперь не попадайся. Если что - кончай с собой...

А желательно - прямо сейчас. Альвы будут счастливы. Леонелла - тем более.

- ...только уж наверняка, а то еще вылечат. Ненадолго. Точнее - вылечат твое тело. И будет охотиться на землян новый принц или принцесса. Изредка вынужденный вспоминать, что мать-то его (или ее) была землянкой. Как там ее звали? Джулия? Элия? Кажется, Элия Рэндом.

А не много ли чести? Фамилию Рианы, похоже, не помнит никто. Здесь вообще в ходу только имена и прозвища. Ну и Ордена, конечно.

Но интересная информация. Нет, что полукровок (наполовину врагов!) на Альвиаде не душат при рождении, известно еще от Кэриха. Но чтобы уж так... Альвы однозначно - милосерднее, чем Элия ожидала. Правда, еще вопрос: что они делают с человеческими детьми? С чистокровными?

2

- Сестра Ирина! - сурово начал отец Герасим. - Вы еще помните, что монахиня?

Она - такая же монахиня, как великаны - их верные друзья. Но зачем спорить с не самым плохим человеком? Раз уж он вновь начал с ней разговаривать. А то после сцены с Иримиром хранил гордое молчание. Выражал неодобрение предательнице.

А всем прочим священник объявил бойкот еще раньше.

В монастыре Ирине даже нравилось. Там оказалось много лучше, чем она ожидала. Пока жизнь вновь не поставила перед выбором.

Насколько истово верит пока еще сестра Ирина - ее личное дело. Но отречься от того, кто тебя спас, - не менее подло, чем от отца. А спас - именно Бог. Единственный, кто принял и не отвернулся, когда деваться ей было уже некуда.

- Сестра Ирина! - опасно возвысил голос священник. - Вы меня слышите?

Девушка подавила вздох. Так не хочется ссориться!

- Если вы об Иримире, то я вряд ли увижу его вновь. Хоть когда-нибудь. Извините, но тема исчерпана. За ее отсутствием.

- Но ты еще помнишь, что монахиня? - повторил отец Герасим. - Ответь!

Хотя бы снова "ты". Обращение пусть строгого, но отца.

- Господь никого не держит силой. Это известно всем верующим.

Священник аж поперхнулся. Сейчас разразится негодующим воплем!

- Извините. Я не сказала, что прямо сейчас отказываюсь от пострига. Но если честно - я всегда верила по-своему. Не совсем канонически.

- Но ты же пострадала за веру! - А в суровых, гневных глазах что-то... от обиженного ребенка. Наивного такого. Как все фанатики.

Отец Герасим ведь еще - далеко не из худших. И даже не из самых упертых.

Враги неподалеку, сомнительные союзники - вокруг. И тут вдруг подводит та, от кого уж точно не ожидал.

- Я пострадала, чтобы не стать предательницей, - устало ответила Ирина. - Это - скорее убеждения, чем желание всю жизнь провести в келье.

Хотя и на это она была готова. Кто бы что ни говорил, но келья - отнюдь не самое ужасное место в мире. Не было таким даже в прежние века. А уж с тех пор, как на Землю пришла Лига...

- Ты - уже предательница! - взорвался священник. - Ты предаешь его сейчас! Такими речами!

- Если Господь пожелает покарать меня - я это приму. Но я верю в его милосердие. Он - несоизмеримо добрее всех нас. И разумнее.

- Сестра Ирина! - совсем юная смуглая темноволосая девушка спешит к ним через весь зал. - Простите, вы ведь тоже врач? Мне Галина сказала...

Тоже? А где сама новая подруга по ремеслу?

Тревога шелохнулась в душе. Обычное предчувствие? Или...

Ирина торопливо огляделась:

- Я, к сожалению, не врач. Медсестра. Но если нужна моя помощь...



Сколько людей здесь умирает от недостаточной квалификации таких вот Галин и Ирин? И отсутствия нормальных врачей?

- У моей подруги преждевременные роды! - прояснила ситуацию девушка.- Помогите!

- Идем! - всё еще монахиня резко поднялась. Спиной чувствую ярое неодобрение собеседника. Уже - бывшего.

Судя по всему... вон тот закуток. Самый ближайший. И полнейшая антисанитария!

Что? Ирина уже сканирует - без кристалла? Элию это обрадует.

- Я рада. Но кристалл мы тебе тоже добудем. При первом же удобном случае.

- Ты всегда реагируешь на имя? Или просто постоянно прослушиваешь всех? На всякий случай?

Легкое изменение ауры - почти неуловимое. И еще легче - смех:

- Даже не мечтай. Но вовсе не из тактичности - у меня ее нет. Просто лень. Но на имя - да, реагирую. В целях безопасности. Если ты против...

- Да ладно уж. Играй в свои игры...

Прок от них точно есть.

- Мы не закончили! - позади возвысил голос отец Герасим.

- Закончили, - обернулась Ирина. Хоть время терять и не следует. - И почему бы вам тоже не попытаться помочь хоть кому-нибудь? Вместо того, чтобы только обличать?

Всё, больше секунд на него нет.

- Я думал, мы - единственные праведники в этом вертепе греха... - горько проронил священник ей в спину.

И он будет наставлять Ирину и укреплять в вере? Извините, отец Герасим. Вам досталась неправильная монахиня. А других здесь нет и вовсе.

А вот и Галина. Уходила за два тупика (далековато живет) за травами. Но уже хлопочет вокруг бедняжки. Пока - безуспешно.

В закуток роженицу принес Сигурд. Девушка была без сознания... И лучше бы в таком состоянии и оставалась. Потому что теперь, очнувшись, дико распахнула глаза. И отчаянно дернулась из крепких рук скандинава. Тот аж едва удержал.

- А ну - тихо! - Когда Элия успела оказаться рядом?

- Он... он... - у бедняжки аж зубы колотятся.

- Никогда прежде тебя не видел, - мягко объяснила Ирина. Уже понимая - бесполезно. Слишком уж рослый, светловолосый Свенсон похож на альва. - Элия, ты можешь...

- Конечно! - Дестроер легко, как перышко, перехватила ношу у Сигурда. Взрослую женщину - ничуть не легче себя. И еще троих бы так подняла. Если бы в руках уместились. - Тихо, я - не мужик, и у меня нормальная ориентация.

Элия при внешней хрупкости - крепче любого из них. А вот бедняжке Май Ланг если и следовало рожать, то никак не в дикарских условиях. И не так поздно. Только кто ж ее спрашивал? У нас ведь здесь - Альвиада.

- Ира, ей всего двадцать шесть.

Что же делает с людьми первобытная жизнь? Девушка тянет старше лет на десять, не меньше.

И каков настоящий возраст всех прочих?

Уложенная на плащи роженица слабо стонет. Воды уже отошли - совсем плохо.

А ребенок... Под уже не слабый стон Ирина осторожно попыталась проверить. Хотя бы едва обретенным "сканером".

Май Ланг выгнулась заполошно вопящей дугой.

Увы. Дитя идет точно не головой. И... плод большеват. Переносила? Насколько?

Или... уродство? Но ребенок кажется совершенно здоровым. Чувствуется. Просто тянет килограмм на пять с лишним. И рвется наружу с силой отнюдь не младенческой.