Тридцать дней

И я остановилась, оглушенная тем, чему никогда не придавала значения в минуты счастливой близости. Вайторис рассмеялся:

— Ты забыла, нежная моя, что сама себя лишила счастья быть матерью? Тебе так хотелось мне угодить, что ты уничтожила для себя эту маленькую радость, да, Ирис?

— Мы — Созидающие, исправим, — отмахнулся Ская, наступая на огневика.

— О, нет, Аквей! — снова рассмеялся Вайторис. — Она изменила себя на энергетическом уровне. Даже ее возрождение ничего не изменит. Ты никогда не станешь отцом, Аквей! Ты выбрал себе пустышку!

— Здесь только одна пустышка, и это ты, рыжий, — ответил водник, нанося удар веселящемуся лже-Вечному. — Ирис, не медли!

— Скай…

— Любовь моя, ты опять позволяешь ему завладеть своим разумом! — с яростью воскликнул мой супруг. — Меня не сразила эта новость, спеши!

И я больше не медлила. Взлетела по ступеням башни потоком воды и вновь собралась в единое целое на проклятой площадке. Кристалл Реальностей висел в воздухе на прежнем месте, переливаясь гранями. Он разросся с того времени, когда Вайторис пытался заполучить все четыре стихии, Граней стало больше. Я посмотрела на единственную темную Грань. «Здесь будущее еще неизвестно», — так сказал мне Вайтор, когда лгал четыреста с лишним лет назад.

— Там просто нет жизни, — в гневе произнесла я.

После посмотрела туда, где умер Регинис, затем на перила, где предатель перерезал горло Орканису, мотнула головой, отгоняя видения прошлого, и вернула себе плоть, чтобы Кристалл узнал меня. Я всегда приходила к нему такой, какой меня родила на свет мама. Не буду скрывать свой лик за чужой стихией и в этот раз. Я обошла Грани по кругу, отыскивая энергетический жгут, который связывал Вайториса с Отражениями.

Найти его оказалось несложно. Сейчас он сиял из-за силы, бесконечным потоком лившейся в огневика.

— Ну, вот и все, Вайтор, — усмехнулась я. — У тебя осталось тридцать дней, но сдохнешь ты раньше. Прощай, убийца и предатель. — И я отсекла лже-Вечного от Кристалла.

Освобожденная энергия хлынула в Истинную Реальность. Оставалось закрыть эту Грань. Я простерла к ней руку… Шаги за спиной я услышала, когда поток еще щедро выплескивался из Отражений. Его напор оглушал, и обернуться было, значит, позволить высвобожденной силе и дальше выливаться в мир. К каким последствиям это могло привести, предсказать было сложно. Я продолжала закрывать Грань.

Шаги приблизились, чья-то ладонь легла мне на плечо, и я услышала:

— Прощайте, лейда Аквей.

Острие вошло со спины, вырвав из груди короткий вскрик боли. Ноги подкосились, и я осела на пол…

— Мендак, — просипела я, глядя на склонившегося надо мной мужчину. — Ты не понимаешь…

— Я вернул Господину его шавку, — сказал еще один предатель, и мое сознание начало мутиться.

— Ирис! — крик Ская прокатился громовым рокотом над захваченным замком, став последним живым звуком.

Больше ничего не слышала. Я уходила. Жизнь утекала с каждой новой секундой, просачивалась, словно вода сквозь пальцы. Если Скай сейчас даст слабину, Вайторис победит, и проклятый круг опять замкнется… Не хочу! Не могу больше служить ему, не желаю вернуть и продлить, наконец, отнятую жизнь!

И я нырнула в подпространство, где не было звуков сражения, не слышны были крики умирающих, где царила тишина, нарушаемая лишь тихим перезвоном плетений, да сияла безжизненная красота энергетических токов. Мне оставалось сделать только одно, и именно этим я и собиралась заняться…

То, что она сделала это, Скайрен Аквей понял сразу. Огневик вдруг пошатнулся, ошалело взглянув на него. Накал его огня стал затухать, уже не слепя и обжигая. Кривовато усмехнувшись, Аквей напал вновь. Он жал Вайториса, выжимая из него последние силы. Мстил за Ирис, за ее боль, за исковерканную жизнь и тысячелетние рабство. Мстил за Эйвила Аллиерта, за тех, кто пришел под стены этого замка год назад и уже не вернулся домой, за тех, кто умирал сейчас. Он воздавал убийце по заслугам, не помня о жалости и сострадании.

Вайторис оступился и полетел на каменные плиты, испещренные трещинами от их сражения. Водная стихия взвилась, чтобы нанести последний удар и погасить пламя, питавшееся чужими жизнями, когда мир пошатнулся. Нет, ничего не произошло. Стены древней твердыни устояли, и небо не упало на землю, даже солнце, хоть и скрытое дымом бушевавшего пожарища, разожженного стихией лже-Вечного, продолжало так же сиять, давно перевалив за вторую половину дня. Но… Мир вдруг дал трещину и разлетелся на осколки, раня до кости, проникая в самое сердце безжалостными острыми гранями.

— Ирис!!!

Надрывный крик, разорвав грудь, взвился к далекому молчаливому небу. Ее не было. Он больше не чувствовал своей жены. Стихия земли, еще мгновение назад согревавшая его своим уютным теплом, таяла, словно утренний туман. Исчезала, оставляя внутри пустоту, холод и боль…

— Умерла?! — вопрос Вайторис показался нелепым.

Он откатился из-под удара, вскочил на ноги и бросился к башне. Однако вернулся, губы огневика исказила злая насмешливая ухмылка, и стихия огня обрушилась на Ская. Сбила с ног, придавила, уничтожая жизнь того, кому она и без того оказалась вдруг не нужна. Аквей протяжно застонал и затих. Сердце болезненно ударилось о ребра и затихло…

— Ска-ай…

Сердце вновь болезненно дернулось. Веки дрогнули, и Аквей тяжело сел.

— Закончи… — голос был бесплотен и невесом. Да и был ли он, или это шептало его сознание, водник сказать не мог.

И чужая стихия, покинувшая его, затопила существо Созидающего, смешалась со стихией воды, заполнила каждую клеточку, подталкивая его, заставляя шевелиться. Покачиваясь, Скай добрел до входа в башню.

— Скай! — он обернулся. Израненный, но живой Войтер спешил к нему. — Мой господин, мы взяли замок. Победа!

Аквей непонимающе моргнул.

— А где лейда Ирис?

— Ирис, — эхом отозвался Созидающий и очнулся. — Ирис!

Он сорвался с места, исчезая в стремительном водовороте, и вышел уже на площадке с Кристаллом Реальностей. Она лежала рядом с Кристаллом. Безжизненно бледная. Одна рука вытянулась в сторону Граней, словно Ирис всё еще пыталась добраться до него.

— Тьма, — сипло выдохнул Аквей, сделав в телу жены неверный шаг.

— Не тронь, — зашипел за его спиной Вайторис. — Моя!

Скай обернулся, и глаза его сузились. Огневик сжимал пальцами горло Мендака. Он поднял предателя над полом, и тот хрипел, вращая в ужасе выпученными глазами.

— За… что? — прохрипел Мендак.

— За глупость, — ответил Вайторис. — Она не закрыла Грань. Этот мир разнесет к Хаосу, и всех нас вместе с ним!

— Скай…

— Сдохни, — равнодушно ответил Аквей на призыв вечного недруга.

— Закрой Грань! — воскликнул огневик. — Сейчас закрой!

Скай приблизился к Кристаллу. Тому, что он точно знает, что и как нужно сделать, Созидающий не удивился. Знания жили в нем, они заполнили его сознание, и перед внутренним взором вдруг появился Зеленый холм, творец Терраис с доброй улыбкой на устах, и он произнес, обращаясь, кажется, прямо к Аквею: «Внимательней, малышка, этот урок важен для любого Созидающего».

И водник всё понял. Она отдала ему свой дар. Слилась с ним. Была рядом, но уже внутри него. Можно было почувствовать стихию Ирис, но не ее саму. Скай поднял лицо кверху, сдержав набежавшую влагу в глазах. Хрипло выдохнул и накрыл открытую Грань ладонями. Поток энергии, давивший на него, ослаб, он наполнил творца, установил связь, соединяя еще одного Созидающего с Отражениями и их силой.

— Нет! Ирис!!! Дрянь… Дрянь!!!

Скай открыл глаза. В нос ударил запах горелого мяса, и сознание вяло отметило — Мендак сгорел. Взгляд скользнул к телу Ирис, глаза, чистые, словно горные озера, расширились. Ее тело старело. Стремительно. Годы, вырванные у Мироздания, исчезали, стирая Созидающую с лица земли, старя тело, выбеливая волосы. Вайторис сжал плечи женщины и теперь тряс ее, выкрикивая ей в лицо бессвязные обвинения. Его надежда на возрождение таяла вместе с телом своей вечной жертвы. И надежда Аквея на возвращение Ирис тоже исчезала на глазах.