Тридцать дней

— Прочь! — заревел Аквей.

Мощная волна налетела на магов, накрыла их с головой и исчезла, перекинув землевиков к остальному войску. Глядела на приближающихся чудовищ, с горечью думая, что это сотворила я. Исковерканная суть защитника, изуродованный лик…

— Ирис, — рявкнул мне в ухо Скай.

Я кивнула, и мы оказались за нашим водной ратью. Тела, только что имевшие человеческие очертания стремительно менялись, оплывая, словно тающий лед. Люди падали на четвереньки, раздавались в размерах, и вот уже не воинство, а огромная стая водяных зверей, размером, не уступавшие браннерам, рычали, мотали гривами, готовые встретить огненных тварей.

— Вперед! — заорал Скай, и звери рванули на встречу браннерам, почти достигших трех первых фигур.

Их очертания не изменились. В руках подобий Созидающих сверкнули мечи. Мне хотелось, чтобы они сражались, как есть, чтобы Вайторис мог смотреть на них, чтобы вспомнил всё, что сотворил с ними, чтобы пережил каждую минуту своих надежд, и их крушение. Чтобы осознал, насколько велик был его проигрыш еще тогда! Чтобы оценил всё, что сделали Созидающие, лишив предателя вожделенной победы.

— Ненавижу, — выдохнула я, глядя на сети, сияющие в лучах солнечного света.

И они ненавидели, так же как я, как Скай. Перед моими глазами вновь и вновь проходили видение: падает мама, отец отправляет нас с Регинисом прочь с Зеленого холма, Регин, оставивший на моих ладонях лишь прах, вспоротое горло Орканиса и сгоревшее тело Кая. И Торн Айер, кричавший от бесконечной боли, когда Вайторис забирал его жизнь, и та девочка из рода воздушника, доверчиво глядевшая на меня. Каждая жизнь, каждая угасшая искра — я видела их все, и моя боль заполняла водяных зверей, налетевших на браннеров. Остервенелая ярость моей души выплескивалась во взмахах мечей трех погибших творцов, рубивших огненных тварей, рвавших их горящие пасти голыми руками. Всё, что скопилось в израненном сердце, заполнило водяные сущности.

В них было всё — ярость, сила, беспощадность, не было только страха. Этого чувства мы со Скаем нашим созданиям не подарили. Они нападали на браннеров, вскипали от соприкосновения с огнем, гасили пылающие тела, вгрызались в их плоть и падали сами под напором псов Вайториса. Но я следила лишь за тремя фигура, ожесточенно прорубавшими себе путь к черному замку. Мой взгляд неустанно следовал за ними, и когда я перестала их видеть в мешанине тел, земля вздыбилась, выросла возвышением, поднимая меня вверх.

Я уже не замечала, как затопали в нашу сторону гигсы и костяные уроды. Не слышала криков Ская, не видела, как остолбеневших магов окатило ледяной водой, выводя из ступора. И как, взмыв вверх, айры помчались к замку, я тоже не увидела. Мой взгляд продолжал следовать за тремя копиями творцов, и когда первым пал Орканис, я закричала, пережив его гибель заново, словно стояла на проклятой башне и видела, как кровь из перерезанного горла заливает грудь Созидающего. Призвав стихию, я отправила ее в помощь оставшимся водяным фигурам.

— Ирис, Тьма тебя задери! — заорал на меня Скай, хлесткой пощечиной приводя в себя. — Прекрати!

Я ошалело посмотрела на супруга. Он коротко прижал меня к себе.

— Очнулась? — спросил Аквей.

— Да, — кивнула я, только замечая, что водник убрал мой холм. — Что происходит? — Деремся, — сверкнув глазами, с шальным весельем ответил Скай. — Начинай.

— Поняла, — ответила я, превращаясь в стороннего наблюдателя.

Над замком, навстречу айрам поднялась стена пламени. Жар огня почти достиг летунов, но добравшись до них, разбился о поднятые водяные щиты.

— Работает, — удовлетворенно кивнул Аквей.

И тогда над стенами черной твердыни взмыли вентры. Уродливые твари с кожистыми крыльями, как у летучих мышей. Они и были похожи на них мордами, но тела имели человеческие, почти. Мощные когтистые узловатые пальцы, звериные лапы — воплощение ночных кошмаров. Бесконечный Хаос! Это же я создала их! Опять я… Изменяла, растила, соединяла, делала всё — что хотел Вайторис. Он же и объяснял, а я слушала и радовалась, что могу угодить.

— Не отвлекайся, — велел Скай. — Мы знали о них.

— Да, — хрипло ответила я. — Я уже почти готова.

— Я скоро присоединюсь к тебе. Продержишься?

— Еще бы, — усмехнулась я.

— Люблю тебя. — Аквей порывисто прижался к моим губам и вернулся к битве.

Отстраненно я смотрела, как схлестнулись айры и вентры, как закипел воздушный бой. И когда первый сын Вольного Ветра полетел на землю с изломанными крыльями, я лишь зажмурилась, не позволяя себе вернуться назад. Я уже не видела, как смешались клинья, как не видела, как из ворот замка выбежали маги Вайториса, за ними последовали фраксы — огненные создания, лишенные огня, но не утерявшие своей ярости. О том, что Вайторис не утерял с ними связи, я вспомнила за пару дней до битвы, и противник тригам был найден.

Я услышала рычание, и все-таки открыла глаза. Не сдержала улыбки, глядя на окончательное превращение тригов. Я закончила то, что начал мой отец. Звери, как они есть. Огромные, покрытые шерстью, с мощными клыками. Полные ярости, они едва сдерживались, чтобы не броситься на запах крови. И только громоподобный рев вожака и его клыки, время от времени трепавшие самых нетерпеливых, удерживали еще стаю на месте. Но вот место расчистилось, и триги, ведомые Рварном, сорвались с места. Я проследила за их бегом, махнула рукой на миг обернувшемуся вожаку и снова закрыла глаза.

Дальше я толком не слышала ни грохота битвы, ни надрывных криков Аквея, успевавшего управлять ходом сражения в разных ее частях. Замок еще стоял, но нападающие были все ближе к воротам. Айры, исполненные гнева за гибель своего божества, продолжали рваться вперед, раз за разом налетая на стену из вентров, пробивая в ней бреши.

От водяной рати мало что осталось, но и браннеры находились на последнем издыхании, и я надеялась лишь на то, что Регинис и папа первыми войдут в ворота замка. Никогда еще огненные звери не сталкивались с такой яростью и противостоянием. Кажется, кто-то из браннеров побежал к замку, но упал, накрытый водяной сетью, и меч Региниса воткнулся в глотку твари. Но это мне потом расскажет Скай, самой мне было не до этого.

Маги вели свою битву. Теперь им было легче и привычней. Землевики разметали в пыль двух гигсов, сумели разбить костяных уродов, и некроманты превратили кости в труху, не дав им собраться заново. Огневики, водники, воздушники вели магическую битву со своими собратьями, служившими Вайторису. Завывала вьюга посреди жаркого лета, огненными лентами извивалось пламя, ревели ветра, схлестнувшиеся, словно злобные псы. Сверкали молнии, полыхали потоки силы. Но и этого страшного и завораживающего зрелища я не видела.

Триги и фраксы кружили друг вокруг друга, порыкивали, пригнув голову. Искали слабые места, скалились, угрожая противнику, и, наконец, сорвались навстречу друг другу, превращая боли брани в мельтешение бесформенных остервенело рычащих клубков. Пахло кровью, слышались крики боли, скулеж, вновь переходящий в злобное рычание, но кому оно принадлежало, разобраться уже было невозможно.

Окончательно потеряв внимание, я занималась тем, чем должна была, и о чем не знал никто, кроме Ская. В конце концов, я осталась одна и не заметила летевшей в меня стрелы. И лишь когда она вошла мне в сердце, я распахнула глаза и опала на землю потоком воды…

— Ирис!

— Всё хорошо, — ответила я, судорожно вздохнув. — Но моего двойника нет. Я больше не вижу пустоши.

— Я вижу. Заканчивай.

— Да, жизнь моя.

Я перевела взгляд на последнего браннера. За спиной, на отдалении остался сидеть на земле Скай. Он сейчас смотрел глазами своего двойника, сотворенного вместе с водяным воинством, передавая через него свою силу, и вел битву у Черного замка. Мы поменялись местами с двойниками, когда вели нашу рать, призванную принять на себя удар самых опасных существ из тех, кто имелся за стенами Хранилища Граней. Отправив их в пустошь, сами перешли на равнину, где стоял древний храм, не привлекая к себе внимание браннеров-стражей до поры, когда можно будет ослабить внимание за полем брани. Теперь я там была не нужна, у меня имелась иная задача, и я почти закончила с ней. Одно было жаль, обман раскрылся раньше, чем мы хотели. Приходилось действовать быстрей.