Страница 96 из 144
Жил он мирно в устьях рек Китая, да и в сами реки поднимался вверх по течению на тысячи верст. Краб довольно крупный — с кулак, а клешни он словно в муфте греет: украшены они густой порослью длинных бурых «волос». Поэтому и называют еще этого краба мохнаторуким.
Дату его появления в Европе биологи хорошо помнят — 29 сентября 1912 года. В тот день маленького китайского крабика немецкие рыбаки поймали в реке Аллер, притоке Везера, и с удивлением его рассматривали. Два года спустя второй такой же краб запутался в сетях в устье Эльбы.
За 20 лет китайский краб расширил свои владения на 400 километров к западу от Везера и на 900 к востоку. Он заселил Везер, Эльбу, Рейн и Одер. В ту пору мелководья Северного моря буквально кишели крабами с муфтами на клешнях. На речных плотинах уничтожали миллионы стремившихся на континент крабов.
Китайский, или мохнаторукий, краб
Непонятно, почему китайскому крабу не полюбилась сама Эльба, но притоки ее он заполонил несметными полчищами. В Хафеле, речушке, протекающей на окраинах берлинских предместий, ежедневно добывали около 15 тонн взрослых и молодых крабов и удобряли ими поля.
Газеты всех стран, раскинувшихся по берегам Северного и Балтийского морей, от Бельгии и до Финляндии, метали громы и молнии против непрошеных иммигрантов. Крабы причинили немалые убытки рыболовству. Они ловко воровали наживку и рыбу, попавшую в сети, рвали и сами сети. Подрывали бесчисленными норами плотины и дамбы. Никто не знал, как с ними бороться.
Сейчас они распространились почти по всем странам Западной Европы, примыкающим к Северному и Балтийскому морям (даже под Прагой встречаются!). Живут в реках, доходя местами до самых их истоков. Роют в речных берегах (и оросительных каналах, что особенно неприятно) глубокие норы. Но для размножения, когда поживет в реке четыре-пять лет, мигрирует в солоноватые воды эстуариев и предустьевых частей моря. Тысячи мохнаторуких крабов плывут тогда вниз по реке со средней скоростью десять километров в сутки (некоторые идут в море даже по суше!). Личинки живут около года в приливо-отливной зоне устьев рек, а затем поднимаются вверх по течению, проплывая за день один — три километра. Застанет их в этом стремлении в верховьях рек зима — они зароются в ил и в оцепенении дождутся весны, чтобы продолжить свой многоверстный путь.
Как мохнаторукий краб попал в Европу — точно не знают. Есть такая версия: немецкие пароходы как раз перед появлением этого краба в Европе возили в Шанхай паровозы. Когда шли обратно, для лучшей остойчивости наполняли балластные цистерны водой из Янцзы. Придя в свои порты, воду эту сливали в гаванях. Возможно, что с привезенной из Китая водой попали в Германию и личинки мохнаторукого краба.
«К счастью, мохнаторукий краб не принес в Европу опасную человеческую легочную глисту — парагонимуса, для которой он служит промежуточным хозяином. Хорошо еще, что оказался мохнаторукий краб восприимчивым к „рачьей чуме“, к заражению тем же грибком, что и обыкновенный речной рак» (Н. И. Тарасов).
Рассказывая о повадках и регулярных путешествиях по дну моря этого «королевского», как его называют немцы, краба, последуем за описанием советских ученых Я. А. Бирштейна и Н. А. Заренкова, которые кратко, но достаточно полно изложили все, чем нас может заинтересовать жизнь камчатского краба.
Он не настоящий краб, принадлежит, как уже говорилось выше, к подотряду мягкохвостых, то есть доводится близким родичем ракам-отшельникам и пальмовым ворам. Обитает в трех морях: Охотском, Беринговом и Японском. Ростом велик: в размахе ног — полтора метра, ширина карапакса — до 25 сантиметров, вес — семь-восемь килограммов. Самки значительно мельче, «и их использование для изготовления консервов нецелесообразно».
Камчатский краб в размахе ног бывает до 1,5 метра
Воду он предпочитает, мягко говоря, прохладную (два — семь градусов, но переносит «некоторое время и колебания от минус двух до плюс 18 градусов»). Поэтому в поисках нужного ему теплового режима (а также и пищи) предпринимает миграции по из года в год повторяющимся маршрутам (скорость передвижения всего стада невелика — одна-две мили в сутки). Осенью он уходит на глубины в 110–220 метров, там и зимует. Весной поднимается к мелководьям, где в 5–30 метрах от поверхности встречаются самки с самцами.
Дело в том, что и на зимовках, и на весенних кочевьях самцы держатся отдельно от самок. Но вот встретились — и тут начинается очень странный брачный ритуал, который называют «положением рукопожатия». Самцы становятся перед самками в позицию тет-а-тет и в свои клешни берут клешни избранных подруг. И так стоят. Долго стоят: и три дня, и семеро суток! Самки во время этого «великого противостояния» линяют, и самцы помогают им избавиться от старого, изношенного панциря. После следующего за этим краткого мига любви расходятся.
Уже через несколько часов (или дней) самка носит на своих брюшных ножках яйца (их может быть до 270 тысяч). И носит долго: примерно 11,5 месяца — до будущей весны.
Из яиц же, отложенных предыдущей весной, выходят личинки и месяца два плавают в воде. Несколько раз линяют и опускаются на дно, где ползают среди зарослей гидроидов или водорослей. Вскоре превращаются в миниатюрных крабиков (длиной два миллиметра). Пройдет года три, и молодые крабы покинут свои растительные или гидроидные укрытия и выберутся на песчаное дно. Еще года через три-четыре самцы присоединяются к стадам самок и мигрируют уже регулярно на зимние и летние квартиры. Только к десяти годам жизни они возмужают настолько, что активно станут искать самок, то есть размножаться (самки же половозрелы уже на восьмом году жизни).
Наиболее многочисленны «королевские» крабы в Охотском море, у берегов Западной Камчатки. Здесь, по подсчетам специалистов, кочуют четыре стада, каждое в пределах примерно 100 квадратных миль. Здесь же ведется и основная добыча этих крабов.
Особые промысловые суда, называемые краболовами, обслуживаются катерами, с которых опускают в море ставные сети — «так, чтобы перегородить основные пути миграции». Крабы запутываются в сетях, которые затем поднимают и доставляют на краболов, «где производят выпутку крабов, отрывают у них ноги и клешни, варят их, рубят, вытряхивают мясо и изготавливают из него консервы».
«В 30-е годы было сделано предложение об акклиматизации камчатского краба в Баренцевом море… Методика перевозки крабов и их личинок с Дальнего Востока разработана, перевозка осуществлена, и сейчас ведутся наблюдения в аквариальных и естественных условиях над поведением камчатского краба в новом для него водоеме» (Я. А. Бирштейн, Н. А. Заренков).
Сколько помнит себя человечество, многие десятиногие раки славились у народов, поселившихся по берегам морей, как лучшие деликатесы. Самые ценные из декапод помимо камчатского краба — омары, лангусты и креветки. Креветок в 1962 году было поймано во всем мире 700 тысяч тонн. В одних лишь США на всех побережьях их добывают ежегодно до 140 миллионов килограммов. А общая мировая добыча всех промысловых декапод составила в 1983 году 3,2 миллиона тонн, то есть приблизительно в 3,5 раза больше, чем всех лососевых.
Особенно ценятся гурманами (еще с античных времен) омары и лангусты. И именно их поймать труднее, чем других десятиногих. И те и другие днем прячутся в расщелинах скал и рифов, ни сетью, ни тралом их не возьмешь. Ловят в особые верши с приманкой внутри (какой-нибудь «дохлятиной»), ловят и ныряльщики… Велик ли прок от такого промысла? И тем не менее он настолько успешен, что, например, в одной лишь Аделаиде (Австралия) ежегодно продают на рынках более 800 тысяч лангустов (местный лангуст весит в среднем три килограмма). Численность этих больших морских раков (особенно омаров) во многих морях сильно сократилась. Вот почему и встал сейчас перед человечеством нелегкий вопрос — нельзя ли разводить раков искусственно, как, скажем, устриц или мидий?