Страница 67 из 144
Самцы кашалотов дерутся друг с другом, ударяясь головами, точно бараны. Нападая на суда, они поступают таким же образом. Можно представить себе, с какой силой ударит этот стотонный «таран» в судно, если, как утверждают зоологи, он бросается в атаку со скоростью 37 километров в час!
В 1820 году раненый кашалот протаранил китобойную шхуну «Эссекс» водоизмещением 238 тонн. Кит пробил борт судна. От удара у него самого, по-видимому, порядком «закружилась» голова. Зверь отплыл в сторону и бился от боли в страшных конвульсиях. Но не успели моряки заделать пробоину, как «мстительный» кит в приступе ярости снова бросился на судно и разбил его носовую часть. Шхуна стала тонуть. Команда высадилась в шлюпки. Но почти все моряки погибли в океане.
Случалось иногда, что загарпуненный кашалот срывался с линя и становился китом-убийцей: при новых встречах с судами он, не дожидаясь атаки китобоев, нападал первым, разбивая в щепы вельботы с гарпунерами. История одного из таких китов легла в основу знаменитого романа американского писателя Г. Мелвилла «Моби Дик».
В 1857 году раненый кашалот потопил китобойное судно «Александр» и в 1867 году нанес тяжелое повреждение китобойцу «Оцеола». Таких случаев в истории китобойного промысла немало.
Современным стальным кораблям уже не страшны кашалоты. Однако «старина Моби Дик» сохранил и по сей день свой дурной нрав. В 1947 году у нас на Дальнем Востоке китобоец «Энтузиаст» потерпел аварию. Раненый семнадцатиметровый кашалот ударил головой снизу в корму судна и сломал гребной вал с винтом. Сам кит отделался легкой царапиной на «лбу».
Зоологи, занимавшиеся анатомированием китов, говорят, что мозг и череп кашалота защищены снаружи толстостенным «блиндажом» из мешков с жиром. Из этих «мешков» добывают знаменитый спермацет. Жировые «подушки», покрывающие череп кашалота, скреплены густым переплетением очень прочных сухожилий и мышц.
Однако зачем кашалотам такая мощная броня на голове? Только ли для того, чтобы смело биться «лбами» и таранить суда?
Надежная защита мозга необходима кашалоту во время его охотничьих «экспедиций» в глубины океана. Ведь кашалоты — лучшие ныряльщики на свете. Никто из людей и животных не может состязаться с ними. В поисках пищи кашалоты ныряют на глубину до 500–1000 и больше метров! И не удивительно, что желудки убитых кашалотов всегда наполнены глубоководными рыбами, осьминогами и кальмарами.
Кашалот и другие киты как бы поделили между собой океан. Усатые киты, косатки, дельфины охотятся за добычей недалеко от поверхности, а «охотничьи угодья» кашалотов лежат на больших глубинах. В облике этих китов натуралистов всегда поражало удивительное сочетание черт, унаследованных от сухопутных предков, с приспособлениями к глубоководным условиям.
Таков кит-кашалот — могучий противник спрута, самый сильный зверь на Земле. Кроме человека, у кашалота нет врагов. Ни свирепые косатки, ни акулы, ни меч-рыбы не страшны ему. Лишь многорукий житель сумеречных глубин — гигантский кальмар может оказать достойное сопротивление могучему киту. Титанические сражения, которые разыгрываются между ними, принадлежат к числу самых грандиозных битв в природе.
«Около 11 часов пополудни я, прислонившись к перилам, неотрывно смотрел на блестящую поверхность моря, где яркое сияние тропической луны обозначило широкую дорожку, похожую на тротуар из полированного серебра.
Я смотрел, смутно сознавая, что происходит вокруг. Но вдруг я вздрогнул, и восклицание сорвалось у меня с губ.
В море, как раз там, где сходились лучи луны, происходило какое-то яростное волнение, настолько сильное, что, вспомнив наше местонахождение, я хотел было поднять тревогу. Я часто слышал о вулканических островах, которые неожиданно поднимались с глубин и быстро скрывались. Находясь близко от цепи действующих вулканов Суматры, я вполне сознавал опасность такого соседства.
Направив морской бинокль на беспокойное место, я был вполне удовлетворен результатом беглого осмотра. Ни вулкан, ни землетрясение не имели ничего общего с тем, что происходило, но силы, действующие там, были столь велики, что меня можно было вполне извинить за первое предположение.
Очень большой кашалот сцепился в смертельной схватке с кальмаром, почти таким же большим, как он сам. Казалось, что бесконечные щупальца спрута опутали все тело гигантского кита. Голова кашалота напоминала чудовищную сетку из извивающихся рук головоногого. Хвостовая часть моллюска была зажата в челюстях кита, он методически „перепиливал“ его.
Рядом с черной, похожей на колонну головой кашалота голова спрута выглядела таким ужасным предметом, какой не всегда увидишь и в кошмарном сне. Размером она была по крайней мере с нашу винную бочку, которая вмещала 350 галлонов[44]. Огромные, не меньше фута в поперечнике, выпученные глаза спрута на мертвенно-бледном фоне его тела казались глазами чудовищного призрака.
Сражающихся окружали бесчисленные акулы, подобно шакалам, сопровождающим льва, готовые разделить пиршество с победителем. Они помогали киту уничтожать гигантского моллюска.
Титаническая борьба продолжалась в абсолютной тишине. Впрочем, на таком расстоянии я все равно едва ли мог услышать шум битвы.
Считая, что это зрелище будет интересно увидеть капитану, я преодолел свой страх перед ним и разбудил его. Но он встретил мое сообщение яростным взрывом гнева — как осмелились потревожить его по пустяковому случаю! Я поспешно ретировался на палубу. Никто не захотел лишиться пяти минут сна, чтобы посмотреть на происходящее.
Сражение кончилось, море вновь обрело свое безмятежное спокойствие, и только сильный запах рыбы напоминал о трагедии разорванного на куски спрута» (Фрэнк Буллен. «Плавание „Кашалота“»).
Встречи с гигантскими животными для моряков — дело обычное. Ничто в море, с досадой замечает Буллен, не может их удивить. Наутро он спросил капитана, приходилось ли ему прежде наблюдать битву кашалота со спрутом.
Капитан процедил сквозь зубы, что не припоминает, чтобы покупал какие-нибудь акции такой компании. Он хотел сказать, что в море, кроме коммерции, его ничто не интересует.
Капитан «Кашалота», конечно, и не подумал занести в судовой журнал сообщение о таком обычном по его понятиям событии.
Из-за этого ли равнодушия случайных зрителей или потому, что схватки китов с крупными кальмарами редко происходят на поверхности моря, в печати не часто встречаются описание единоборства двух самых крупных на земле хищников.
В 1887 году зоологи с исследовательского судна Монакского океанографического института увидели издали «прыжки колоссального существа, тело его поднималось над водой, точно башня» Молотивший по воде хвост чудовища поднимал фонтаны брызг и пены. Когда исследователи прибыли к месту происшествия, они нашли там оторванную голову гигантского кальмара: голова медленно погружалась в глубину.
Зоолог Эрлинг Сивертсен рассказывает о другом сражении кальмара с кашалотом, свидетелями которого оказались норвежские китобои. Преимущество поначалу было на стороне спрута. Его щупальца так сильно стиснули голову кита, что тот не мог открыть рта. Затем кашалот погрузился в глубину, и, когда снова показался на поверхности, он уже, вероятно, переваривал разбитого о подводные скалы кальмара.
Советский специалист по китам Б. А. Зенкович в книге «Киты и китобойный промысел» пишет, что однажды в море его внимание привлекло необычное поведение кашалота. Кит, точно в предсмертной агонии, то выскакивал из воды, то вертелся у поверхности. Моряки заметили, что тело его опутано щупальцами огромного кальмара. Кашалот схватил моллюска в пасть и пытался проглотить, но мешали щупальца, присосавшиеся к голове кита.
44
Около 1300 литров (И. А.).