Страница 134 из 144
Помимо насекомых в янтаре часто попадаются пауки, лжескорпионы, сколопендры и даже дождевые черви и улитки.
Только одно-единственное позвоночное животное встретилось в янтаре — крошечная ящерица длиной около 3,8 сантиметра. Кусочки старой, сброшенной ящерицами кожи находили не раз.
Из млекопитающих какая-то небольшая дикая кошка оставила следы своих лап на смоле, превратившейся затем в янтарь. Небольшие пряди волос неизвестных зверей и отпечатки (довольно четкие) птичьих перьев хранят многие янтарные «камни». И выясняется: не только ювелиров интересует янтарь, но и для науки в нем скрыто много ценного.
В Палеонтологическом музее в Москве хранится сейчас большая коллекция (около 10 тысяч!) насекомых, замурованных в янтаре, из Прибалтики, с Таймыра, из Якутии, с Сахалина, из Закавказья. Видите, как широко было распространено это явление: погребение животных в «слезах гелиад».
М. Саутуола — имя человека, который сделал величайшее открытие в истории археологии. Но оно принесло ему не славу, а лишь одни несчастья. Он умер, всеми осмеянный и отвергнутый. Еще два существа причастны к открытию Саутуолы — ребенок и собака. Дело было в Испании осенью 1868 года в тридцати километрах к юго-западу от города Сантандер, что лежит на берегу Бискайского залива.
Альтамира — название здешней местности. Это небольшой холм, с вершины которого открываются живописные виды на округу. (Альтамира по-испански значит — «взгляд с высоты».) К югу и западу подпирают небо снежные пики Кентабрийских гор, а на севере бескрайний простор океана граничит с горизонтом.
По вершине холма шел охотник. Он искал свою собаку, которая вдруг исчезла посреди зеленого луга, словно ее поглотила земля. Подбежав к месту странного происшествия, охотник увидел узкую трещину. В глубине услышал жалобный вой собаки.
Нелегко было вызволить из-под земли попавшего в беду друга. Чтобы расширить вход в подземелье, пришлось разбросать большие камни. О своем приключении охотник рассказал владельцу Альтамирского холма адвокату Саутуоле. Большой любитель археологии, Саутуола, конечно, не упустил случая исследовать пещеру, расположенную так близко от дома.
С замирающим сердцем спустился он в подземный грот. Вот кончились следы, оставленные охотником, искавшим здесь собаку. Дальше глинистый пол пещеры был такой чистый и гладкий, словно до Саутуолы по нему никто никогда не ступал. Однако, пройдя еще несколько шагов, исследователь нашел грубые каменные и костяные топоры, ножи, молотки. Бесспорно, эти орудия сделаны людьми, но людьми очень древними! Двадцать, а может быть, и 40 тысяч лет назад облюбовали они эту пещеру. Она стала их домом и крепостью, мастерской и храмом. Здесь укрывались они от лютой стужи наступающего ледника и от ярости ветра и хищных зверей.
Грубое каменное оружие пещерные жители украсили рисунками мамонтов и бизонов, диких лошадей. С драгоценными находками Саутуола поспешил в Париж на съезд археологов, но его «камни с картинками» не произвели большого впечатления на людей науки.
Шли годы. Саутуола упорно вел раскопки, но странное увлечение адвоката разделяла лишь его пятилетняя дочь Мария. Однажды она упросила отца взять ее с собой в пещеру. Вдвоем спустились они в мрачное жилище предков. Отец занялся раскопками в наносных слоях в обширном гроте, которым заканчивался длинный и узкий коридор. Девочка со свечой в руках пошла дальше. Ощупью добралась до конца подземного зала. Своды его нависали над самой головой. Взрослый человек мог бы добраться сюда только на четвереньках.
Мария с опаской взглянула на потолок и вдруг выронила свечу из рук. С криком бросилась она к отцу: «Торос! Торос!» (Быки! Быки!)
«Торос! Торос!» — пещерная живопись Альтамиры
Саутуола засмеялся. Откуда здесь могли появиться быки? Однако подошел к стене, напугавшей его дочь, и… замер на месте. На потолке среди каменных глыб, казавшихся буграми тугих мускулов, стояли, лежала, спокойно жуя жвачку, и мчались, пронзенные копьями охотников, быки.
Бизоны! Много бизонов. Нарисованные черной, красной, бурой и желтой красками, они, казалось, еще только вчера были исполнены превосходным мастером. Саутуола коснулся рукой одного рисунка: он был влажным, на пальцах остались пятна краски.
О небывалом открытии Саутуола написал книгу и представил ее в 1880 году на Международный конгресс археологов в Лиссабоне. Но ему не поверили. Археологи и допустить этого не могли: доисторический человек занимался живописью, надо же придумать такое!
Саутуолу объявили мошенником и мистификатором: он сам, видите ли, разрисовал свою пещеру. Никто из специалистов и взглянуть не захотел на настенную роспись Альтамирского грота.
Но слава о находке Саутуолы разнеслась по всему миру. Люди издалека приезжали посмотреть на фрески в подземной галерее. Их изумленным взорам открывалось гигантское панно, раскинувшееся во всю длину подземного зала — 15 метров от края до края.
Бизоны, туры, дикие лошади и козлы — 25 звериных фигур, почти все в натуральную величину! — разбрелись по потолку.
Чтобы полюбоваться доисторическими картинами, в подземелье через узкий ход едва ли не ползком спустился испанский король и был так поражен увиденным, что оставил на стенах пещеры свой автограф. «Альфонс XII», — накоптило на камне пламя свечи. Лишь ученые по-прежнему не проявляли интереса к «изящным искусствам» троглодитов.
Через 16 лет после открытия в Альтамире французский археолог Э. Рибьер проник в пещеру Ла-Мут.
И до Рибьера некоторые исследователи находили странные гравировки на стенах пещер. Но их работам, как и сообщению Саутуолы, не придавали значения. После открытия в гроте Ла-Мут мнение специалистов, совершив крутой поворот, от отрицания склонилось к признанию художественного таланта у пещерных жителей.
С той поры во многих странах и регионах — в Испании, Франции, Италии, Советском Союзе, Скандинавии и в Африке — найдены пещеры с настенной росписью. Известно более 70 таких пещер.
Два природных минерала — окись железа и перекись марганца — предоставляли в распоряжение пещерных живописцев основные краски. Окислы мелко толкли и смешивали с жиром. В зависимости от разведения окись железа давала гамму оттенков — от охряно-желтого до красного, а из перекиси марганца изготовлялись черные и коричневые краски.
С какой целью трудились люди, украшая фресками грубые стены подземелий? Только ли для собственного развлечения? Люди, рисовавшие в пещерах, жили примерно 15–30 тысяч лет назад. Им не повезло с климатом: еще не кончилось последнее, вюрмское оледенение. Европа находилась под властью гигантских ледяных гор, надвинувшихся с Севера. Бесчисленные в предыдущем межледниковье стада копытных и прочих животных, покинувшие неприветливый край, еще не вернулись в оттаявшую Европу. Лишь немногие звери приспособились жить вблизи от ледников.
Людям трудно было добывать пропитание. Идти на охоту за мамонтами или носорогами лишь с каменным топором в руках — большой героизм и дело очень трудное. А тут еще этот арктический климат…
От ледяного ветра люди укрылись в пещерах, во мраке подземелий, едва освещенных тусклым пламенем каменных светильников, наполненных жиром, с фитилями из мха. Не зная истинных законов природы и не умея защитить себя от грозных стихий, люди пытались найти какие-нибудь пути к разгадке тайн природы, чтобы облегчить тяготы сурового существования.
Представления о сверхъестественных силах, будто бы управляющих миром, зародились еще у неандертальцев. Сделав это фантастическое «обобщение» наблюдений над миром вещей и явлений, человек продолжал фантазировать: ему казалось, что он может повлиять на всемогущих духов, укротить их и заставить исполнять его желания путем определенных действий, сходных по внешнему характеру с вызываемыми явлениями.