Свободная любовь

— Дальше не совсем цензурно. — Он улыбнулся Марго. — Не стоит подрывать авторитет родителей.

— Уже четыре. — Крок показал Игорю на часы. — Звони и убирайтесь. Кстати, ты не блефуешь, Молчанов? Эти записи не имеют силы без санкции прокурора.

— Санкция есть, — сказал Игорь. — А я не блефую никогда. Не все в органах работают на твоего ставленника.

— Это все Востокова! — злобно прошипел Кузнецов. — Звони ей, уже пора.

— Еще две минуты, Крок, — сказал Игорь. — Вот если через две минуты я не позвоню, то она передаст кассету в областную прокуратуру, и тогда…

— Хватит, звони. — Геннадий Васильевич встал и протянул ему радиотелефон.

Игорь набрал номер.

— Валя? Да, это я. Все нормально. Мы с Маргаритой сейчас выезжаем. — Он нажал кнопку отбоя.

— Убирайтесь! И лучше, если вы уберетесь из города куда-нибудь подальше, — сказал Геннадий Васильевич.

— Подальше уберетесь вы, если успеете, — возразил Игорь и встал. — Маргарита, пойдем!

Марго подошла, он обнял ее, и она поняла, что Игорь лишь невероятным усилием держится на ногах: он всей тяжестью опирался на ее плечо.

— Пока, дядя Гена. — Марго очаровательно улыбнулась, не показывая, как ей тяжело. — Я передам привет папе.

— Хозяин, какого черта? — Охранник перегородил ей дорогу. — Ведь они теперь в наших руках — он позвонил, и его подруга не отдаст кассету.

— Вова, остынь и пропусти их. Тебе с этим парнем не тягаться ни силой, ни умом. Он стоит тысячи таких, как ты. У него продумано все до мелочей. Во сколько ты должен позвонить в следующий раз? — обратился он к Игорю.

— Через час и по другому номеру, — ответил Игорь. — Так что не тяните время, и оно останется и у вас, чтобы удрать. Подгоните мою машину к входу, она стоит за ближайшим домом. Марку вы знаете.

Охранник ушел.

— Может быть, ты хочешь от них чего-нибудь, Маргарита? Они сейчас делают все, что ты пожелаешь. Хочешь, эти ублюдки перед тобой будут ползать на коленях? — Игорь бледнел все больше, но Марго понимала, почему он медлит: они смогут дойти до «тойоты», только если машина будет стоять у самого входа.

— Нет, — сказала Марго, — мне на них наплевать. Вот только Полина… Возьмем ее с собой?

— Она не пойдет, — сказал Геннадий Васильевич и скомандовал парням: — Приведите Полину, да побыстрее.

— Полина, поедешь с нами? — спросила ее Марго, когда та вошла.

— Нет, ваша жизнь не по мне, — ответила Полина, присаживаясь на ручку кресла Геннадия Васильевича. — Я останусь с ним.

— Пошли. — Марго мысленно благодарила тех, кто спроектировал кабинет Геннадия Васильевича на первом этаже, да еще недалеко от входа.

— Ты разберешься сама с управлением «тойоты»? — спросил Игорь, опускаясь на сиденье рядом с водительским. — Я хочу посмотреть, как ты водишь машину.

Марго села за руль, и автомобиль сорвался, набирая скорость.

— Трасса налево. Пост ГАИ после первого поворота. Позвонишь оттуда по этому номеру. — Игорь написал номер телефона. — Скажешь, что у Нади родилась девочка. — Он замолчал, собираясь с силами. — О ближайшей больнице спросишь у гаишника. И без паники. А на досуге поучись стрелять. Ты отвратительно стреляешь, любимая. — Он потерял сознание.

Ежедневно в течение месяца, который Игорь провел в больнице, Марго пыталась увидеться с ним. Но каждый раз, когда она порывалась его навестить, сидящая в приемной медсестра, улыбаясь, объясняла, что к этому пациенту посетители пока что не допускаются. Так что о его здоровье она узнавала от других — например, от Нади или отца, которые беспрепятственно проходили к нему. Поначалу состояние Игоря было очень тяжелым — пуля прошла в нескольких сантиметрах от сердца, пробив легкое, и врачи вообще не ручались за его жизнь, но потом больной стал идти на поправку, и Марго сообщили, что он вне опасности. Сопоставив то, что она сделала ему, а также то, что на всех других, кроме нее самой, запрет посещения больного не распространялся, Марго поняла, что Игорь просто не желает ее видеть.

— Он больше не любит меня, — рыдала она, возвращаясь домой из больницы после очередного отказа. — Он меня никогда не простит.

— Не плачь, Рита. — Надя обнимала подругу. — Он тебя любит, он мне сам говорил.

— Ты меня обманываешь, чтобы успокоить. — Марго была безутешна. — Если бы он меня любил, он бы не отказывался встречаться со мной. И сам бы сказал мне, что любит. Ну почему он так поступает?

— Не знаю. — Надя приглаживала растрепанные локоны подруги. — Но, вероятно, у него есть причина.

— Есть, — соглашалась Марго. — Он больше не любит меня.

— Успокойся, дочка. — Вячеслав Ремезов суетился вокруг Марго. — Ты просто не знаешь мужскую психологию. Настоящим мужчинам не нравится, когда любимые женщины видят их беспомощными. А твой парень — настоящий мужчина. Я думаю, все у вас будет хорошо.

— Правда, папа? — с надеждой в голосе спрашивала Марго.

— Ну конечно! — Утверждение отца звучало не слишком уверенно. — Я говорил тебе, что не следует давать спуску мужчинам, но не настолько же! Ты немного погорячилась, Марго. С нами так поступать нельзя, мы ждем от женщин любви и понимания… Но мне кажется, что все-таки он тебя простит. Правда, Даша? — Он растерянно переводил взгляд на жену. — Скажи, я прав? Мы с Маргариткой, как выяснилось, ничего не понимаем в людях.

— Не говори так, Слава. — Дарья Дмитриевна покачивала на руках крошечную Надину дочку. — Я тоже мало в них разбираюсь. Мне давно следовало бы догадаться, что Ритины выходки идут от неуверенности в себе, а не от повышенного самомнения. Мы всегда были слишком заняты, чтобы уделять ей достаточно внимания, а девочке просто нужно было, чтобы ее любили, и она добивалась любви всеми доступными ей способами, чаще всего несколько странными. Вот Надя это сразу поняла, и слава Богу, что она была с ней рядом, а потом объяснила все и мне. Вероятно, Игорь тоже это понимал и понимает. Так что папа прав, Рита, все у вас будет хорошо.

— Но что мне делать, мамочка? — воскликнула Марго.

— Послезавтра он выписывается из больницы. Просто встречай, и все, — посоветовала мама.

Марго сидела в белой «тойоте» у ворот больничного городка и ужасно нервничала. Конечно, жизнь доказала, что Надя и мама чаще всего оказываются правы, но вдруг именно на этот раз они ошиблись? А может быть, они лишь старались утешить ее, не желая, чтобы она терзалась столько времени. Они хотели, чтобы больно ей было только один раз — когда он сам скажет ей, что разлюбил ее. Ведь, как говорил Игорь, ожидание кары страшнее, чем сама кара. Она так волновалась со вчерашнего дня, что стала себя плохо чувствовать. По дороге в больницу ее укачало в машине, хотя раньше с нею не случалось ничего подобного. Когда Игорь появился на крыльце, Марго замерла, разглядывая его. Все в его лице и фигуре было таким родным. Просто поразительно, как он мог не понравиться ей в первую встречу. Он совсем не изменился. Может быть, только немного похудел да еще эта бледность. Но все такой же спортивный и подтянутый. Игорь удивленно поднял бровь, заметив свою машину. Марго вышла и помахала ему рукой.

— Здравствуй, — сказал он, подойдя к ней.

— Привет, — ответила Марго, думая лишь о том, чтобы он не заметил ее разочарования, ведь раньше он всегда говорил: «Привет, любимая!»

— Не возражаешь, если я сяду за руль? — Он занял сиденье водителя. — Спасибо, что сохранила мою машину и что встретила. — Он держался с ней вежливо и отстраненно, явно соблюдая внутреннюю дистанцию. — Куда мне отвезти тебя?

— К родителям. — Марго хотелось увидеть своих близких, чтобы не так больно было одной переносить удар.

Она хотела назвать адрес, но он остановил ее.

— Я знаю, где живет мэр, — сказал он. — И рад, что ты собралась именно туда. Значит, нам по пути. У меня неотложное дело к твоему отцу, и мне не терпится его завершить.

— У мужчин дела всегда на первом месте. — Марго тоже придерживалась светского тона, которому успела научиться за последний год, и теперь мило улыбалась, хотя душа ее разрывалась от горя. — Папе будет очень приятно, что вы первым делом заедете к нему. Он говорит, что вы настоящий мужчина. И я тоже так считаю.