Свободная любовь

— Значит, так, — решительно сказал он. — Одевайтесь, дорогая.

— Но почему? Почему? — спрашивала она.

Но он, не отвечая, помогал ей одеваться, а затем, погасив свет, отворил дверь мастерской и, стоя в дверях, заявил:

— Пойдемте, я провожу вас домой. Уже поздно, шатаются хулиганы. Где вы живете?

— На набережной, — все еще ошарашенная случившимся, машинально ответила Марго, выходя вслед за Артуром на лестницу.

— Тогда тем более мне придется проводить вас, потому что идти вам нужно через парк, — сказал Артур, спускаясь по скрипучим темным ступенькам и предложив Марго руку.

Она все так же машинально приняла ее, продолжая думать о своем. Они вышли на улицу, и Маргарите показалось, что в свете фонаря на углу мелькнула чья-то тень и исчезла за деревьями.

«Надо же было Артуру так напугать меня этими хулиганами, — подумала Марго, которая раньше никого и ничего не боялась. — Даже начало казаться невесть что».

Они вошли в парк, носящий имя известного пролетарского писателя Горького. Вдоль главной аллеи, освещенные фонарями, белели мраморные бюсты писателей. Марго, не отрываясь, смотрела на Артура. Он шел рядом с ней, засунув руки в карманы. Он был такой высокий, что она едва достигала его плеча. Точно так же, как Полина одевалась во все красное, Артур предпочитал одежду черного цвета. Его плащ тоже был черный и очень ему шел.

— Но почему? Почему? — продолжала настаивать Марго. — Ведь вы сами сказали мне, что любите меня.

— Мужчина в порыве страсти готов сказать что угодно. Я виноват только в том, что я не каменный и чуть не поддался на вашу провокацию, — ответил Артур. — И слава Богу, что не поддался.

— Но зачем тогда все это? Зачем вы обнимали и целовали меня? Зачем говорили мне о любви? — Марго чувствовала, как на глазах у нее появляются слезы.

— А разве вы сами не хотели этого? Вы соблазняли меня. А я — нормальный мужчина, и мое поведение, в отличие от вашего, вполне естественно. — Он отчитывал ее, но, заметив слезы, снова обнял девушку.

— Послушай, малышка, — его голос стал мягким и просящим. — Я мог бы переспать с тобой, но я не подлец и не хочу, чтобы тебе потом было плохо. Все закончилось так, потому что я забочусь о тебе. И, пожалуйста, не рассказывай о том, что происходило сегодня в мастерской, ректору. Я понял, что у вас хорошие отношения. А у меня и так уже были с ним недоразумения из-за тебя. Не подведи меня еще раз. А я стану больше платить тебе за сеансы. Сколько ты хочешь?

— Не нужны мне ваши деньги, — побелевшими губами прошептала Марго.

— Но ведь ты согласилась позировать, чтобы заработать? Ты заработаешь больше, если будешь молчать, — произнес Артур.

— Я согласилась не из-за денег! — выкрикнула Марго. — Деньги мне не нужны. Вы знаете, кто мой отец? Мой отец Вячеслав Ремезов. Вы не знали этого?

Марго думала, что сразит его наповал, но Артур лишь рассмеялся.

— Нет, я этого не знал, — пожав плечами, сказал он. — А мой, как вы, вероятно, догадываетесь, Виктор Полетаев. Только что это меняет?

— Так вы действительно не знаете, кто мой отец? — удивленно спросила Марго.

— Нет, не знаю, — ответил Артур. — Я не припомню, чтобы слышал эту фамилию среди людей искусства. А остальные сферы меня не интересуют. А если вы намекаете, что происходите из обеспеченной семьи и деньги вам не нужны, тогда зачем вы согласились работать у меня? Только для того, чтобы переспать со мной? Может быть, именно поэтому вы так досаждали мне на занятиях? Могли бы просто сказать мне, зачем же было так напрягать свою фантазию. И я объяснил бы вам свои взгляды на секс. Я с удовольствием занялся бы с вами любовью: вы красивы и соблазнительны, и сами это знаете. Но я не желаю терять свою свободу и связывать себя отношениями с неопытной, наивной девушкой. Ведь чаще всего женщины весьма романтически относятся к своему первому мужчине. И хотят такого же отношения к себе, мечтая о свадьбе и белом платье, о букетах роз — словом, обо всей этой атрибутике, которая всегда вызывала во мне ужас своей мещанской пошлостью. А я всего этого дать вам не смогу, да и не захочу. Я ведь говорил, что дороже всего ценю свою свободу и в любви тоже. А вы не позволили бы мне остаться свободным, вы бы еще сильнее стали досаждать мне в институте, стали бы опять настраивать против меня ректора.

— Я никого не стану настраивать против вас, — с жаром возразила Марго. — А работать у вас согласилась потому, что я люблю вас.

— Что? Любите? — Артур весело расхохотался. — Так быстро? И, разумеется, навеки? А может быть, с первого взгляда?

Марго готова была сделать все что угодно, лишь бы он замолчал, так оскорбительны были его слова, так унизителен его тон.

— Подлец! — выкрикнула она, вложив всю свою обиду в полновесную пощечину, и замерла, потрясенная сделанным. Теперь она навсегда потеряла его.

— Сумасшедшая! — проронил Артур, прижимая к щеке ладонь.

А Марго, окаменев, продолжала смотреть на него, но из состояния стресса ее вывел чуть слышный смех, прозвучавший совсем рядом. Она оглянулась и увидела мелькнувший за ближними деревьями мужской силуэт и даже успела разглядеть в свете фонаря блеснувший на руке соглядатая браслет часов. В том, что она увидела, что-то показалось ей неправильным, неестественным, но, что именно, она не поняла, да и раздумывать над этим ей было некогда.

— Я же говорил тебе, что здесь шатается всякий сброд, — сказал Артур. — Пойдемте, Маргарита, я все-таки провожу вас до самого дома, хотя мне кажется, что этого человека не стоит бояться. Его, скорее всего, наняла Полина, чтобы следить за мной.

Марго постепенно приходила в себя. Она смотрела на Артура. Он все время путает «ты» и «вы». Наверное, теперь он ее ненавидит. Но его лицо снова, как всегда, было замкнуто и непроницаемо, а когда он вошел в круг света, она заметила ссадину у него на скуле.

— У вас на щеке кровь, — растерянно проронила она.

— Еще бы, — усмехнулся Артур. — Вы ведь забыли снять кольцо перед тем, как перевоспитывать меня. Но теперь, когда вы выместили на мне свою злость, согласитесь, что вы были не правы?

— Не права? — спросила Марго, глядя, как Артур достает из кармана плаща платок и вытирает кровь со щеки.

— Конечно, не правы. Вы не можете любить меня. Любят за что-то. А я пока не сделал ничего такого, чтобы заслужить вашу любовь. Когда вы по-настоящему полюбите, вы поймете, о чем я говорю. А пока что я слышу обычный девичий романтический бред, который, кстати, переношу с величайшим трудом.

— Нет, я действительно люблю вас, люблю! — останавливаясь, воскликнула Марго. Так вот почему она не может расположить его к себе. Он просто не верит ей.

— Ладно, ладно, вы любите меня, я соглашусь с вами, — Артур разговаривал с ней, как с ребенком. — Только не надо больше бить меня, чтобы убедить в силе и подлинности вашего чувства. Разве так любят, Маргарита? Я в первый же день своей работы в институте получил из-за вас выволочку от ректора. Я шел к нему с просьбой о вашем отчислении, а вышел с обещанием извиниться перед вами. Чего я, правда, делать не стал и до сих пор опасаюсь из-за этого увольнения. Он сказал мне, что у меня неправильная методика, что я неравномерно уделяю внимание студентам, что я груб и невежлив с некоторыми из них. И что, если я дорожу работой, мне нужно пересмотреть свое поведение.

— Но я… — начала было Марго.

— Я читал, Маргарита, вашу записку и оценил изворотливость буйной женской фантазии. Я только не мог понять, зачем это нужно, а оказывается, вы таким образом проявляли зародившуюся любовь? — подытожил Артур, иронично поглядывая на нее. — Я не стал возражать и рассказывать ректору, как все обстояло на самом деле. Я все равно не смог бы ничего доказать, а в моей жизни уже был конфликт с начальством, и этого удовольствия с меня хватит на всю оставшуюся жизнь. Так что, если бы я из-за вас поссорился с ректором, я был бы вынужден опуститься еще ниже, чем уже опустился, и стать заурядным учителем рисования в какой-нибудь захудалой школе. А с меня довольно того, что я вынужден был вернуться в провинцию из Москвы и теперь прозябаю здесь, умирая от скуки с вашими ни на что не способными однокурсниками. Мне не хотелось бы заменить их еще более тупыми школьниками. А иначе я могу вообще остаться без куска хлеба. Это вам не нужны деньги, а мне они нужны — у меня нет обеспеченных родителей, и я вынужден сам пробивать себе дорогу. Так что мне пришлось промолчать, когда он отчитывал меня как мальчишку. И я взял вас обратно в свою группу, хотя публично пообещал никогда этого не делать. Из-за вас мне пришлось унизиться перед начальством и моими студентами. И это вы называете любовью? А ваши издевательства надо мной во время занятий? Это тоже от любви? — продолжал он.