Страница 2 из 9
Я обычно заканчивала около шести. Мы уходили вместе с Баргером, потому что он всегда дожидался, когда его стажеры выметутся вон из святая святых и запирал лабораторию на ключ. Он никогда не предлагал подвезти меня, хотя жил в восточном районе. Впрочем, он относился к тем людям, которые старались держаться особняком. Ему вполне хватало моего ежедневного десятичасового присутствия, чтобы продлять его на лишних полчаса.
Автобус обычно приходил в шесть пятнадцать, и я заходила в мини-маркет за пакетиком фруктовых леденцов, которые имела привычку грызть в дороге. Мой путь до остановки никогда не отличался чем-то примечательным. Доходя до лавочек, я обычно вскрывала пакет, разворачивала одну из конфет и закидывала в рот. Но на сей раз мне было не суждено насладиться вкусом любимых леденцов.
С ходу я столкнулась с кем-то, выронила лакомство со стоном: «Проклятье…», а затем вскинула полные негодования глаза.
У вас в руках когда-нибудь взрывалась петарда? Да так, что глаза заволакивало на пару мгновений, сердце замирало от страха, а вы сами бледнели, представляя, что лишились половины пальцев?
Так вот: эта встреча была подобна взрыву петарды.
— Прости, — приятная улыбка скользнула по карамельным губам Питта.
Какого черта он делает здесь? В опасной близости от такой, как я?
Леденцы валяются на асфальте, как часть тротуара. Их никто не спешит собирать обратно в пакет, ибо их стоимость всего пару монет, а это ничтожно мало для Питта, невзирая на то, что вполне бьет меня по карману. Впрочем, я тоже делаю вид, что не замечаю их.
— Ты ведь Лимма, так?
— Да, — я могу говорить только тогда, когда не смотрю в голубые глаза этого парня.
Мы молчим некоторая время, испытывая неловкость. Для Питта это в новинку, мне же не привыкать. Я делаю неуверенное движение вбок, чтобы обогнуть парня, глупо улыбаюсь на прощание. Когда осторожно обхожу его, как робот-краб, твержу про себя, какая я идиотка.
— Ты ведь работаешь здесь? — этот вопрос летит мне в спину, как брошенный вдогонку булыжник. Он вышибает из меня дух.
Я обернулась, цепляясь за лямку сумки обеими руками, как за спасательный круг. Губы у меня дрожали от острого приступа паники.
— Да.
— Новенькая? Давно приехала?
Питт поправил челку, которая спадала ему на левый глаз. Очки с зеркальными стеклами были подняты вверх, и пускали солнечные зайчики. Одна его ладонь скрывалась в кармане синих джинсов. Белая футболка выгодно подчеркивала загар и рельеф развитых мышц.
— Пару месяцев назад, — произнесла я.
В этот момент к остановке подъехал автобус, и я нетерпеливо перемялась с ноги на ногу.
— Мне пора.
Питт взглянул на распахнутые дверцы автобуса, затем на меня и спросил, не колеблясь ни секунды:
— Хочешь, подвезу?
Реакции у меня были медленные, как у кита, хотя сейчас я среагировала молниеносно.
— Меня?!
— Ну вроде как, — усмехнулся Питт, — поехали?
На его тачке? В той самой, на заднем сидении которой университетская «мисс бикини» лишилась девственности?
— Я не буду лихачить, обещаю, — поспешил добавить парень.
В его руках звякнули ключи. Я бросила взгляд на автобус и пожала плечами:
— Поехали.
Почему-то мне казалось, что куш в казино срывают реже, чем подобные Питту Сайверсу приглашаю подобных мне прокатиться на его тачке. В любом случае, я не тешила себя мыслью, что случившееся акция многоразовая. Мы с Питтом были слишком разные, чтобы нас что-то заинтересовало друг в друге.
Первые пять минут мы просто слушали радио, пребывая в каком-то оцепенении. Я могла бы сказать что-то типа: «классная у тебя тачка» или «о, люблю эту песню», но все, что приходило на ум казалось невероятным идиотизмом.
— Мне, — решился Питт, глядя на дорогу и сжимая и разжимая пальцы на руле, — мне сложно придумать тему для разговора, хотя обычно со мной такого не случается.
Наверно, в этом виновата я. О чем можно разговаривать с зубрилкой, которая большую часть времени убивает в лаборатории и грезит карьерой ученого?
— Можем поговорить о Галене и его трактатах, — пошутила я и сразу почувствовала, как напрягся Сайверс.
— Понятия не имею, кто это.
Это моя вина. Я совершенно лишена чувства юмора.
— Один древний медик, не бери в голову, — прозвучало, как чертово оправдание.
— Я жуткий идиот, если честно. Вся моя жизнь строится вокруг футбола.
Не знаю, испытывал ли он дискомфорт, произнося это, но я точно испытывала, слушая.
— А вот я не знаю ни одного игрока национальной лиги. Я и футбол — это на разных полюсах, — снова оправдание.
И почему я всеми силами не хочу выглядеть слишком умной?
— Ты работаешь в лаборатории, — произнес Питт, — это, наверняка, сложно. Чем вы там занимаетесь?
— Трансформируем растительные ткани… эм… в общем, занимаемся разной ерундой.
И с каких это пор генная инженерия стала для меня ерундой?
— Интересно, — произнес парень. — Тебе это нравится?
— Да.
— Хочешь связать с этим свою жизнь?
Парой вопросов он докопался до истины. Наверняка, он не такой придурок, каким его выставляет Нилла.
— Скорее с биомедициной…
— Хочешь быть врачом? Вроде бы твоя мать…
— Она выдающийся хирург, — перебила я Питта, — а биомедицина — это нечто иное. Скажем так: эта сфера регенеративной медицины и поле для создания искусственных органов и тканей. В общих чертах, это то, что позволит человеку быть неуязвимым и жить вечно.
Сайверс улыбнулся, оторвался от созерцания дороги и взглянул на меня.
— Круто. Люблю людей, у которых есть цель в жизни.
— А ты? — смутилась я. — Будешь продолжать заниматься футболом?
Питт рассмеялся.
— Нееет, — протянул он, — футбол это только в университете, через год я возглавлю отдел в фирме отца. Моя жизнь была распланирована, как только я появился на свет. Родители вкладывали в меня деньги, как в особый долгосрочный проект, и теперь надеются, что я отобью все их траты.
— А ты этого не хочешь?
— У меня нет выбора, — его улыбка померкла, он перехватил руками руль, поворачивая к моему дому. — Ты ведь здесь живешь, не ошибся?
— Да, верно. Что ж, спасибо, что подвез, — я открыла дверцу, замечая, что Питт чуть поддался вперед, не спуская с меня глаз.
— Послушай, Лимма, — сказал он, когда я благополучно высадилась из его машины и уже посчитала, что все волнения закончены, — может, мы… мы с тобой…
Я взглянула на него, видя, что он нервничает.
Питт Сайверс нервничает!
— …мы с тобой сходим куда-нибудь вечером… вдвоем, а?
В моем сознании будто переключился тумблер. Наверняка, был запущен режим «розовые очки».
— Я и ты? — переспросила, заставив его слегка покраснеть.
— Вроде того. Так ты не против? — приподнял бровь. — Может завтра? В семь?
— В восемь.
— Отлично, — улыбнулся он, — в восемь, прекрасно. Я заберу тебя из университета, хочешь?
— Тогда лучше в семь.
— Как скажешь.
Мы оба жутко волновались. Со мной это на каждом шагу случается, но Питт! Не иначе, магнитные бури или взрыв где-нибудь на Солнце.
— До завтра, Лимма, — опустив локоть на сдвинутое вниз стекло, Питт притягательно улыбнулся.
ГЛАВА 2
Задумывалась ли я о пригодности своего гардероба для первого свидания? За последние двадцать лет, пожалуй, ни разу. Меня даже не так сильно волновал выбор одежды для сдачи сессии, как то, о чем подумает Питт, увидев меня в растянутой футболке и джинсах.
Впервые я сожалела, что в моем шкафу, забитом брюками, так мало платьев. Я примеряла одно за другим, ловя себя на мысли, что веду себя не так, как Лимма Лессон, совершенно не так. Да и быть Лиммой Лессон мне не хотелось. Кем угодно, только не запуганной девчонкой, опасающейся лишний раз взглянуть на такого, как Питт.
Мое лицо, обычно не знающее макияжа, было аккуратно подрумянено, губы подкрашены блеском. Вымытые волосы я высушила феном, не став собирать их в хвост. Темные, почти черные пряди легли изящными волнами по плечам. Вишневое платье с коротким рукавом и белым тонким пояском из кожи, светлые туфли на низком каблуке кричали о том, что сегодня необычный день. Казалось, любой, увидев меня, усмехнется: «Девчонка собралась на свидание!» Я чувствовала себя такой уязвимой, что пропустила завтрак и даже не зашла к маме, чтобы поцеловать перед уходом, как делала обычно. Ба проводила меня понимающим взглядом, выйдя из кухни и вытирая руки полотенцем. Хвала всем святым, она не произнесла ни слова, иначе бы я провалилась сквозь землю.