Мушкетеры

В кромешной тьме видны были лишь звёзды да неясные очертания какой-то тёмной массы.

- Поздновато для молоденькой девушки! - проворчал Фернан. - Впрочем, я и забыл, что у вас отличный провожатый...

- Где вы? - крикнул Григорий и шагнул в темноту.

Никто не отвечал. Слышалось только тяжёлое дыхание уставшего животного. Тёплые лошадиные губы ткнулись Григорию в руку.

Он быстро провел по шее коня, потом по седлу. Седло было пустым и холодным.

- Что тут творится, чёрт побери? - сонно протянул Фернан.

- Беда! - крикнул Григорий. - Майин конь прискакал один!..

- Спокойней! Спокойней! - прервал его подбежавший Фернан. - Если бы с ними что-нибудь случилось в пути, конь никогда не оставил бы их. Ты не знаешь здешних коней - они не бросят хозяина в беде! Очевидно, Майя с мальчишкой остались в Джаббаре. Вот когда бы нам пригодился вертолет Смита!.. Теперь вся надежда на коня. Покорми его... Я к старику Джафару!

На заре мёртвое ущелье было разбужено стуком копыт и гулом голосов. Первым шёл Вороной. Старик ни разу за всю дорогу не натянул повод - конь сам выбирал путь.

Миновав две островерхие вершины в начале ущелья, конь неожиданно перешел на галоп, помчался прямо к невысокой скале с плоской вершиной и как вкопанный остановился у большой груды каменных глыб.

Остановился, запрокинув сухую, тонкую голову, и тревожно заржал.

Всадники спешились и подбежали к камням.

- Здесь был вход в пещеру? - спросил Тарасюк.

- Здесь, - тихо ответил Джафар.

Дотронулся до одной из глыб и так же тихо проговорил:

- Пыли нет. Обвал случился этой ночью.

- Вечером! - раздался откуда-то из-за камней Майин голос.

Через минуту девушка и мальчик стояли рядом со стариком.

- Живы! - воскликнул Тарасюк.

- Где конь? - сурово произнес старик.

- Там! - Майя протянула руку к тому месту, где груда камней смыкалась со сплошной скалой.

Халид замер, не смея поднять глаза.

- Зачем вам понадобилось тащить в пещеру лошадь? - не выдержал Фернан.

Но Майя словно не слышала его вопроса. Впятером они принялись растаскивать камни.

- Странное землетрясение, - заметил Фернан, упираясь плечом в здоровенную глыбу. - Обвалилась только одна скала и только в одном месте! Может быть, Майя все-таки просветит нас?

- А я сама ничего не понимаю... Мы втроём были в пещере - я, Халид и Вилли... И ещё конь Халида... Смит снимал нас.

Потом я смотрю - исчез. Я вышла сюда. Смотрю - он сидит на самой верхотуре и, как всегда, сверлит дырки... Я ещё спросила, не надоело ли. Он сказал, что скоро кончит. Потом позвал Халида и попросил его принести бачок с водой от вертолёта; вертолёт стоял вон там.

Потом Вилли зачем-то вылил всю воду в дырки и сунул туда какие-то провода.

Потом он спустился со скалы, сел в вертолёт и помахал нам рукой. Когда вертолёт улетел, мы с Халидом повернулись - и вместо входа в нашу пещеру...

- Взрыв? - быстро спросил Тарасюк.

Майя помотала головой.

- Даже звука обвала не слышали. Правда, вертолёт трещал над самым ухом... Халид ни за что не соглашался уйти без коня. Пришлось отправить к вам одного Вороного...

Ещё один камень, ещё один - и наверху показался чёрный пролом.

Халид первым вскарабкался наверх, сунул голову в отверстие и, ожесточенно орудуя локтями, протиснулся между потолком пещеры и грудами каменных обломков.

Солнце уже село, когда конь был наконец освобождён из плена. Фонарь, захваченный Фернаном, уже не горел - кончилась батарея. Вёдра, щётки, Майина сумка - всё так и осталось в пещере.

Григорий долго не мог уснуть. Он лежал с закрытыми глазами и мысленно перебирал в памяти события последних месяцев, стараясь отыскать в них какие-нибудь факты, которые помогли бы ему понять то, что случилось сегодня.

Несомненно, странный обвал был делом рук Смита. Значит, и его внезапный отъезд - не случайность.

Но зачем? Зачем понадобилось ему устраивать этот обвал? И что за странный взрыв - без грома, без разлетающихся осколков?

Тарасюк открыл глаза и сел.

Над сплошной чернотой ущелья сверкала золотой россыпью звёзд широкая дорога неба.

...Пирамида в Хирбете. Пещера в Джаббаре. Ещё раньше - вопли иностранной печати по поводу гипотезы Белова...

Через одну точку можно провести сколько угодно прямых в любом направлении. Но то, что он, Тарасюк, не провёл единственно возможной прямой через две точки - шипение газет и кражу пирамиды, - было дурацкой беспечностью. Счастье ещё, что Майя с Халидом оказались во время взрыва не в пещере!

Григорий забылся незадолго перед рассветом, когда на зеленоватом востоке осталось только несколько самых крупных звёзд. Последнее, что он вспомнил, засыпая, были слова непонятной телеграммы: "Ваша пирамида переехала..."

Едва занялась заря, Майя растолкала мушкетеров, взяла их под руки и повела к расчищенному входу в пещеру.

- Сейчас вы увидите гостя из космоса, - предупредила она. - У кого слабые нервы, пусть остается на свежем воздухе.

Фернан усмехнулся, достал сигарету, закурил и присел на камень.

Тогда Майя схватила Григория за рукав и потянула за собой.

С минуту они стояли зажмурившись, чтобы глаза поскорее привыкли к пещерному полумраку.

- Раз! Два! Три! - скомандовала Майя.

Григорий открыл глаза.

Прямо напротив входного проёма стоял по щиколотку ушедший в камень гигант в скафандре. Глубокая свежая трещина пересекала круглый шлем. Огромные беспалые руки были опущены вдоль мощного туловища.

Два круглых отверстия в шлеме не оставляли никаких сомнений в том, кого хотел изобразить художник.

- С ума сойти! - воскликнул Тарасюк. - Фернан! Скорей сюда!

Он выскочил из пещеры, схватил аппарат со вспышкой, мигом примчался обратно и снял шестьдесят четыре кадра - больше катушек с плёнкой у него не было.

Назавтра Григорий направил в Москву краткий отчёт о Майиной находке, фотографию Сошедшего с неба и просьбу о продлении командировки на два месяца для изучения фресок Саммили.

А через два дня лагерь был перенесен в ущелье Джаббар.

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

Глава первая

ДУДНИКОВ В ПОЛНЫЙ РОСТ

До сих пор у нас не было случая показать в полный рост одного из участников событий, о которых написана эта книжка. Правда, его имя упоминалось, и даже неоднократно. Недобрым словом отзывался о нём Григорий Тарасюк. Несколько двусмысленно - академик. Наконец однажды этот самый участник событий проявил себя в действии: задал несколько вопросов Майе Кремневой на заседании Сектора физических методов исследования доисторических памятников и воздержался при голосовании о поездке Майи в Саммили. И тем не менее, как сказано выше, показать его в полный рост ещё не было случая. И дело здесь вовсе не в авторской прихоти. Дело в том, что Дудников вообще нигде и никогда не бывал главным действующим лицом. Несмотря на то что, будучи сокурсником Тарасюка по университету, он уже успел стать доктором наук, тогда как Тарасюк пребывал в кандидатах, Дудников ни разу в жизни не находился в должности председателя, заведующего, начальника, управляющего и тому подобное.

Почему-то всегда главным назначали кого-нибудь другого, а Дудников становился заместителем. В университете он был заместителем председателя студенческого научного общества. В институте - заместителем учёного секретаря. В экспедициях, в которых он, к слову сказать, бывал в отличие от Тарасюка не слишком часто, Дудников никогда не бывал руководителем отряда или группы. Только заместителем!

Но, судя по всему, положение "зама" вполне устраивало Дудникова. Во всяком случае, никто и никогда не наблюдал никаких притязаний с его стороны на какую-нибудь "главную" должность.

И если сейчас Дудникову суждено выступить в роли главного действующего лица, то лишь потому, что так неудачно сложились для него обстоятельства...

В известном смысле Дудников был прямым Майиным антиподом. Если Майя всегда точно знала, чего она хочет, то он всегда точно знал, чего он не хочет. А всё многообразие нежеланий Дудникова сводилось в конечном счёте к одному - к нежеланию каких бы то ни было изменений.