Око Бога (ЛП)

Но он не был настолько тронут, чтобы забыть о шраме, охватывающем горло его жены или о бороздах, оставленных прутьями на ее спине, или о криках Бренны в ночи. Как Леиф и сказал, он только вернул меч тому, кто не должен был его терять. Как не должен был терять и Бренну.

Вали просто кивнул. Затем повернулся и помог своей жене взойти на лодку, чтобы они могли оставить Гетланд с его новым ярлом позади.

oOo

Как они и ожидали, остальные ярлы уже готовились к битве с Эйком. Прибытие нового ярла помогло восстановить хрупкое равновесие. Тот факт, что новый ярл был Вали Грозовой Волк, а супругой его была Бренна Око Бога, шел только на пользу.

Вали упрочил отношения с Финном и затем с Иваром, а жены ярлов поговорили с Бренной о Колдере. Колдер был лишь тенью своего отца, у них было мало общего. Потом Вали во всеуслышание объявил, что если между Карлсой, Гетландом и владениями ярлов будет заключен альянс, ярл Вали будет верным другом и союзником.

Ярл Вали. Так странно это звучало.

Приходилось обдумывать каждую фразу, чтобы убедить мужчин в том, что союз с сильным и могущественным другом будет им нужен. Но Вали всегда умел выбирать слова.

Когда Бренна и жена Ивара, Алва, вернулись в зал, Вали перевел разговор на более нейтральную тему, а затем встал, чтобы взять свою жену за руку. Бренна на лодке носила кожаные бриджи и тунику, но в зал снова надела элегантное женственное платье — из вещей Хильды, которые той были больше не нужны. Вали был бы рад увидеть жену в зале их собственного дома, в ее собственном, новом платье.

— Мы можем прогуляться по городу после обеда, если позволишь, — сказал Вали, притянув Бренну к себе.

Ивар, пожилой мужчина со снежно-белой бородой, спускающейся на большой живет, но все еще крепкий и проницательный, несмотря на возраст, улыбнулся и положил узловатую руку на плечо Бренны.

— Конечно. Я помню вас маленькими детьми. Вы были сильны, вы оба стали легендами. Мне приятно, что я могу называть вас друзьями и равными.

— Могу я спросить, ярл Ивар… моя мать еще жива?

Ивар потемнел лицом.

— Дагмар Дикое сердце. Да, я верю, что она еще жива. Она не была в Халсгрофе много лет, но я уверен, если бы она ушла из этого мира, вести об этом достигли бы моих ушей. Вы ничего не знаете о ней?

— Нет. Не знаю ничего о ней с тех пор, как умер мой отец, уже давно.

— Бренна Око Бога. Наверняка тебе было трудно жить с даром Одина. Я видел, как ты росла, и позволю себе сказать, что понимаю тебя. Я понимаю, почему ты сбежала. Но ты причиняешь своей матери страшную боль все эти годы. Возможно, ты теперь равна мне, но я намного старше тебя и мудрее, и я говорю тебе: потерять одного ребенка — очень тяжело. Потерять всех — я даже не могу представить эту боль. Потерять ребенка, зная, что он жив? Даже боги сходили с ума от такой потери.

Вали почувствовал, как Бренна выпрямилась, защищаясь, и он не удивился надрыву в ее голосе, когда она ответила:

— Я знаю, что такое боль от потери ребенка.

Выражение лица Ивара смягчилось.

— Тогда я глубоко сочувствую вам обоим, — он повернулся и протянул руку Альве, которая подошла и взялась за нее. — Но, возможно, зная, что это за боль, ты могла бы найти в сердце сочувствие к своей матери?

— Спасибо за твою мудрость, ярл Ивар.

Тон Бренны был холодным, но Вали понял, что Ивар задел ее гораздо глубже, чем она хотела признать.

oOo

Она была спокойной, пока они шли через Халсгроф в сторону леса. Вали заметил кузницу, но едва взглянул в ту сторону. Это больше не была кузница его отца. Звуки и запахи заставили его внутренности сжаться, но так было всегда, когда он проходил мимо кузницы, в любом месте. Просто воспоминание.

Уже в лесу, недалеко от береговой линии, Бренна остановилась у большого старого дерева. Вали не понимал, в чем дело, но его жена присела у корней и погладила их, как будто кора могла почувствовать ее прикосновения.

— Такое маленькое.

Он присел рядом с ней.

— Я не понимаю, моя любовь.

— Когда мы приезжали в город, мать и отец отправляли меня погулять, пока сами занимались делами. Мама давала мне немного денег, чтобы я купила сладости, но я не тратила их. Никогда. Я ненавидела бывать там, где могли быть другие дети. Взрослые боялись или считали меня подозрительной, но дети были по-настоящему злы. Так что я приходила сюда и забиралась вот в эту яму у корней. Я проводила тут целый день, закрыв глаза, рассказывая себе истории о том, какой могла бы быть моя жизнь. Я представляла себя великой воительницей и путешественницей. Я даже думала, что смогу быть ярлом.

— И ты добилась всего этого.

Она улыбнулась.

— Ты — ярл, а не я.

— Я могу отдать тебе этот титул до того, как мое сердце сделает еще один удар.

— Нет. Я не хочу этого. Когда я была девочкой, я видела богатство и комфорт. Теперь я знаю, чего все это стоит. И я не умею говорить с людьми. Я буду стоять рядом с тобой, ярл, — она снова погладила дерево. — Я не могу поверить, что могла поместиться в таком маленьком пространстве.

— Ты была очень маленькой, когда я впервые увидел тебя. Ты выросла высокой и сильной, но тогда ты была совсем малышкой.

— Я была в своем маленьком убежище, когда услышала тебя и твоего отца. Ты и он были там.

Она указала на лесок неподалеку, и события вдруг вспыхнули в его голове с необычной четкостью. Вали закрыл глаза и покачал головой, когда воспоминания ударили в него.

— Вали?

Воспоминание о жестокости отца и его собственном ужасе, ощущение прикосновения кончика ножа к языку сменились звуком молодого голоса Бренны, громкого и уверенного, полного праведного огня и ярости.

— Вали? — Бренна положила ладонь на его руку, и он открыл глаза.

Маленькая девочка, спасшая его от ужаса в тот день, стала великой женщиной, и она была рядом с ним сейчас. Легендарная Дева-защитница. Его жена.

— Я люблю тебя, Бренна Око Бога.

Обычно Бренна вздрагивала, когда кто-то произносил это имя, но на этот раз улыбнулась — первая настоящая улыбка с тех пор, как она была освобождена из плена.

— И я люблю тебя.

Он скользнул рукой в ее волосы и сжал, сплетая пряди пальцами.

— Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.

Он поцеловал ее.

Снова и снова он повторял эти три слова, перемежая каждое признание поцелуем, утверждая этим свою власть над ней. И Вали положил свою жену на землю, на мягкий мох и опавшую хвою, и поднял ее платье, обнажив покрытые шрамами сильные и красивые ноги.

Там, в лесу, где они впервые встретились, он любил ее глубоко и долго.

oOo

На следующее утро Ивар с радостью дал им пару прекрасных, сильных лошадей для поездки в деревню, где родилась Бренна. Бренна спросила о Фрейе, и, хоть Вали и думал, что стоило сказать ей, что с кобылой все хорошо, он не смог заставить себя солгать.

Ее глаза заблестели от слез, но она кивнула.

— Это была хорошая жертва. Боги были с тобой, потому что они видели, чего она стоит.

Вали думал так же. Они страдали — Бренна страдала — а теперь они снова были вместе, еще сильнее, чем раньше, и даже сделали больше, чем просто спасли свои жизни.

И может, там, в лесу они создали еще одну жизнь.

Было уже за полдень, когда они добрались до холма, на котором стоял десяток домиков. Осанка Бренны изменилась, как будто она пыталась что-то разглядеть вдали.

— Это твоя деревня?

— Это место, где я родилась, да. А если спуститься с этого холма, можно дойти до хижины, где живет Ойли. Если она до сих пор жива. Она была старой еще когда я была ребенком. Она целительница и вельва — и мать хотела, чтобы я тоже ей стала. Но если мой глаз — это дар Одина, и если в нем есть сила, то это явно не сила взгляда.