Страница 12 из 93
Поэтому, считает он, нет смысла заменять световую казнь инъекцией раствора серебра или расстрелом и нет смысла откладывать ее еще на три недели из-за дождей.
Другие новости по теме:
01.04.2122 — Старшая из Хорватии задержана сотрудницей СБ при попытке потребить без лицензии жительницу Екатеринослава.
03.04.2122 — Установлена личность ЛИФ-нелегалки, напавшей на жительницу города.
05.04.2122 — Расследование установило: Милена Гонтар работала не в одиночку. Служба безопасности ищет Игоря Искренникова.
08.04.2122 — Искренников еще не найден. Будьте осторожны!
11.04.2122 — Новые подробности дела Гонтар. Хорватскую нелегалку будут судить в Екатеринославе.
14.04.2122 — Прокурор области Владимир Газда не видит смысла ждать поимки Искренникова. „Гонтар судят за нападение на Марию Шелест, а не за ее старые грабежи“.
15.04.2122 — Милена Гонтар в тюрьме, напарник скрылся.
23.04.2122 — Игорь Искренников: преступник и жертва. История любви без закона.
24.04.2122 — Суд над М. Гонтар: вынесен приговор.
25.04.2122 — Искренников все еще в бегах. В полнолуние оставайтесь дома!
26.04.2122 — Последний трюк каскадера: уйдет ли Искренников?»
Дочитав до конца, посетитель закрыл планшетку и стал смотреть по сторонам, потягивая вино.
Реку описывать нет смысла — это сделал Николай Васильевич Гоголь в бессмертной своей повести «Страшная месть». Река действительно хороша при тихой погоде — а сейчас ее взволнованная синева холодна даже на взгляд. Набережная, простирающаяся от Нового моста на много километров в обе стороны, окаймленная каштанами, липами и кленами, пустует — одинокие рыбаки, бросающие вызов волнам и ветру, не в счет. Посетителей в ресторанчике тоже негусто — человек пять. У стойки — парень в косухе, стриженный как мотострайдер, перед ним — высокий бокал с пивом. Через три табуретки от него — девица в легкомысленном алом платьишке. Любитель ростбифов еще поглазел в полутемный зал и, проигнорировав считыватель в центре стола, положил на стол крупную купюру, прижал пепельницей. Через минуту он уже спустился с ресторанной веранды на набережную и пошел прочь неторопливым шагом.
Как только он покинул ресторан, между мотострайдером и девицей состоялся короткий разговор:
— Девушка пьет шерри-бренди?
— Если мужчина угощает, то девушка пьет. — Она захихикала.
— А сальсу девушка танцует?
— Как в солнечной Бразилии.
— Почем?
— По желанию заказчика.
У нее были выбеленные длинные волосы, они расчетливой завесой скрывали половину лица. Симпатичного кукольного личика, едва тронутого косметикой. Она вообще была похожа на куклу — алая тряпочка в обтяжку, длинные ноги, зачес набок и наивные голубые глаза. Только голос не кукольный — невыразительный, чуть хрипловатый. Такие девочки и должны нравиться суровым парням в косухах.
— Ну пошли. — Парень поднялся, не допив свое пиво.
Девица подхватила сумочку и легкий бежевый плащ, выскочила следом. Они сели в машину — «фольксваген-рекс», запыленный до того, что цвет синий металлик выглядел каким-то зеленоватым.
— А ничего тачка, — сказала девушка, убирая с лица волосы.
— Еще одна нужна, — ответил страйдер.
Знакомиться было незачем. Ее звали Гренада, его — Эней. По документам — Света и Андрей, но кто может интересоваться настоящим именем подпольщика — кроме Службы безопасности, конечно?
— У тебя в машине курить можно?
— Не стоит.
Гренада щелкнула пару раз зажигалкой, потом убрала ее в сумочку.
Они проехали вдоль набережной, потом по мосту на другой берег. Эней вел машину легко и уверенно, как будто всю жизнь сидел за рулем.
— Вон туда, — показала черно-красным ноготком Гренада.
Эней кивнул — он уже сам увидел зеленый рекламный флаг с изображением трех колес.
Хозяина «лавки» звали Балу, и «надводная» часть его бизнеса представляла собой автозаправку, мойку и СТО.
Эней завел машину в мойку и получил ее через двадцать минут. Въезжала она с пустым багажником, выехала с полным. Гренада и Эней тем временем делали в обычном продмаркете обычные покупки — все для быстрого и сытного ужина на четверых.
— Мы сейчас на квартиру? А Ростбиф?
— Он сам приедет.
Они опять пересекли мост и поехали вдоль Днепра, прочь от старинного центра города, окруженного высотными домами и утопающего в зелени; потом, сделав несколько нетель для проверки, углубились в спальные районы. Миновали обжитые и благоустроенные массивы, проехали мимо блока, уже совсем готового под снос. Дальше пошли опять кварталы блочных домов, изрядно обшарпанных, — еще не трущобы, но уже и не респектабельное жилье. Несколько длинных девятиэтажек окружали пару двадцативосьмиэтажных «Башен», нелепый памятник XX века, чудом переживший войну, а вдоль проспекта тянулась еще одна реликтовая постройка — девятиэтажка длиной в километр с гаком, «Китайская стена». Сюда-то они и направлялись.
Эней запарковал машину в торце дома, на площадке, где уже стояли грязный до изумления джип и «сокол» с задраенным брезентовым верхом. Окна квартир на первом этаже тут были забраны узорными решетками — наследие черт его знает каких лет. Крайний подъезд, ступеньки, квартира справа. Эней позвонил — два длинных, один короткий. Потом пауза и еще один длинный.
Дверь им открыл седоватый мужчина средних лет, с острым носом — тот самый, что сидел на открытой веранде ресторана на набережной, только уже без очков, усов и шелкового платка, так что узнать его было мудрено — вот Гренада и не узнала.
Из-за его спины выглядывал модно одетый чернявый парень — напарник Гренады.
Группа была в сборе.
— Ой, вы уже здесь. — Гренада бросила на угловой пуфик плащ и сумочку, разулась и пошла на кухню. — Я сейчас приготовлю чего-нибудь поесть. Джо, ты давай помогай.
Джо (рабочий псевдо-Гадюка) послушно прошел за ней следом и тактично закрыл дверь, оставив Ростбифа и Энея одних. Волнистое дверное стекло сделано под витраж: готическая рамка, солнечно-желтые и алые тюльпаны внутри. Цвета Энею неожиданно понравились: теплые, чистые, летние. Да и вообще квартира выглядела на удивление уютной и ухоженной — по контрасту с обшарпанной древней многоэтажкой в не самом фешенебельном районе. Эней, пока не сбежал из дома, жил в куда более престижной части — на Двенадцатом квартале. Точнее, квартале, как говорили здесь все — даже те, кто во всех прочих случаях ставил это ударение правильно.
Ростбиф прошел в зал. Строго говоря, это была просто комната. Со шкафами, книжными полками, голопроектором и креслами — но здесь было принято назвать такие псевдогостиные залами.
— У тебя чисто? — спросил Ростбиф.
Эней кивнул. По дороге он как следует проверялся, но даже намека на что-то подозрительное не было.
— Как сходил за покупками?
Эней раскрыл сумку и показал три «девятки» «хеклер-и-кох» под игольный безгильзовый патрон, с полностью заряженными батарейками для ЛЦУ и девять кассет к ним. Ростбиф проверил все девять, как это раньше сделал и Эней. Свинец. Когда Эней высказал Балу некоторое недоумение, тот очень удивлялся. Ну конечно свинец, логично же. Если цель — человек, а этот эсбэшник, Газда, пока еще человек, значит, патроны — свинец. А что присутствующие на церемонии варки могут вмешаться — это они не подумали, по невежеству и неопытности в оперативных делах. Извините… но серебра мы вам вот так сразу не найдем. И за три дня не найдем — товар редкий.
— Хорошо, что мы со своими гвоздями, да? — спросил Эней.
— Хорошо-то хорошо, только маловато их. — Ростбиф давно не пополнял свои запасы серебра, негде было. Свинец же действует только за счет кинетики, и его должно быть много. Желательно — очень много. — А что сказала девочка?
— Ничего не сказала. Она зеленая. Это ее первая боевка, до сих пор она только дацзыбао[18] сбрасывала.
— А парень?
18
Дацзыбао (кит., букв. «газета, написанная большими иероглифами») — изначально — анонимная рукописная пропагандистская листовка, стенгазета или плакат политического содержания, один из мощных инструментов «давления снизу» во время «культурной революции» в Китае. В настоящий момент — анонимная электронная пропагандистская листовка или баннер, размещаемый в Сети или — посредством взлома — на рекламных или информационных экранах в общественном пространстве.