Страница 22 из 75
Какая у нее мягкая кожа… теплые округлые ягодицы… Люсьен без лишних церемоний просунул пальцы в разрез в белье и ухватил другой рукой ее бедро. Так влажно. Ианта ахнула. Люк обвел большим пальцем клитор и целиком погрузил пальцы в ее лоно.
— Двигайся на моей руке, — шепнул он, прижимаясь губами к шее Ианты.
В ее глазах промелькнула неуверенность, но потом она послушалась и принялась осторожно покачивать бедрами.
— Ты не девственница, — сказал он.
Ианта хрипловато усмехнулась и в ответ сжала внутренние мышцы.
— Почему я так тебя интересую?
«Не знаю».
— Возможно, просто хочу узнать твои пределы. — Люк увидел в ее глазах такой же вызов, что бросил ей сам.
Сжимая его пальцы, она медленно наклонилась, будто начиная понимать, чего он хочет и чего ей самой надо.
— Узнавайте мои пределы, как хотите, милорд, я не сломаюсь.
Умело ушла от ответа.
— Сколько у тебя было любовников?
Ианта подняла на него понимающий взгляд:
— Два. Первый… все случилось неожиданно, но не по принуждению. Мне было одиноко и любопытно. Я хотела узнать, что чувствуешь, когда ты кому-то небезразлична всего на одну ночь… Ну, он превзошел мои ожидания. Во второй раз я вступила в отношения из любопытства, они были недолгими и плохо закончились, на несколько лет отвратив меня от физической близости.
Не невинна, но неопытна.
— Вчера я тебя шокировал.
Люсьен принялся медленно выписывать круги вокруг клитора. Запах ее желания был насыщенным и пьянил. Когда Ианта двигалась на нем, ее ресницы трепетали, будто от слишком острых ощущений.
— Да, Ретберн, — выдохнула она, вцепившись ногтями в его плечо.
— Да?
— Я наслаждалась каждой секундой, — шепнула Ианта, двигаясь резко и быстро.
Он ощущал вес ее тела, как оно сжимается под лаской. Мысль о том, что она наслаждается его господством, усилила желание Люка. Он хотел, чтобы Ианта разделила с ним наслаждение. Хотел, но не собирался заставлять.
— Что именно тебе понравилось? — шепнул Люсьен, прижимаясь щекой к щеке и лаская дыханием ухо. — Соитие? — Ее тело опять напряглось. — Или повиновение?
Вот. Вот оно. Ианта слегка застонала, впиваясь ногтями в рукава его камзола.
— Все.
Обхватив свободной рукой ее затылок, он притянул Ианту ближе, уткнулся лицом в нежную шею, а потом принялся расстегивать пуговицы, облизывая сливочно-белое тело, пока не нашел мягкий изгиб груди в обрамлении кружев и во власти корсета. Люсьен просунул язык под лиф, находя твердый сосок.
— О да, — выдохнула она, выгибаясь навстречу.
— По-моему, тебе нравится мне подчиняться.
Люк чуть прикусил тугую вершинку.
Ианта вскрикнула и вцепилась в волосы Люсьена. Он посмотрел на ее потрясенное лицо, а потом зализал прикушенное место. Что же в ней так сводит его с ума? Ему хотелось задрать ее юбки, уложить на сиденья и любить до потери рассудка. Она вела его к безумию. Он никогда еще так не хотел женщину.
«Соберись…»
Повернувшись, он усадил ее на сиденье и встал на колени между раздвинутых ног. Шелковые панталоны Ианты уже промокли насквозь. Схватив за ягодицы, Люсьен притянул ее к ближе к краю и вжался лицом меж бедер, лаская через ткань, выводя языком маленькие круги у твердого бутона. Его член был тверд и болезненно пульсировал, но сейчас все наслаждение предназначалось Ианте.
И это никак не связано со сдерживанием собственного яростного желания.
— Ретберн! — ахнула она.
— Не время для вопросов, милая. — Люк раздвинул ее белье.
Ианта затрепетала, почувствовав его дыхание на чувствительной коже, а потом замерла в предвкушении. Люсьен оттягивал момент, пока Ианта не стала дрожать.
— Только посмотри, какая ты красивая и розовая.
И тут он коснулся языком ее клитора.
Ианта стиснула его голову бедрами.
— О боже!
Она была восхитительной и восприимчивой. Люсьен полностью отдался занятию, прислушиваясь к тихим стонам, ощущая, как ее тело напрягается все сильнее и сильнее, пока…
Она с криком кончила, сжав его волосы. Люсьен тяжело дышал и с удовлетворенной улыбкой смотрел на ее раскрасневшееся лицо.
На этот раз Ианта не притворялась.
***
После он усадил ее к себе на колени и позволил положить голову себе на грудь. Ничего не поделаешь, когда они приедут, Ианта будет выглядеть совершенно неприлично. У него екнуло в груди. Судя по ее расслабленной позе, она о себе пока не думала, но ему не нравилось, что по приезде в Лабиринт Балтазара внимательные зрители заметят, как растрепаны ее волосы, как покраснела кожа на шее, где он оцарапал ее щетиной, и подумают о ней именно так, как она себя назвала.
Шлюха. Мерзкое слово, которым мужчины бросаются слишком часто. Похоже, Ианту не раз так называли.
Она коснулась пуговиц на его сюртуке:
— А ты разве не хочешь?..
Боже, конечно да. Люку хотелось поставить ее на колени и войти в покорное тело. Однако он покачал головой:
— Вечером у нас будет время.
Ианта посмотрела вниз и заметила признак его возбуждения. Она явно сомневалась и испытывала чувство вины.
— Что такое?
— Ничего. Просто… я не должна была получать удовольствие, когда все идет кувырком.
— А как с точки зрения восполнения энергетического резерва?
Она нахмурилась:
— Замечательно.
— Твой талант к чародейству зиждется на сексуальности. Считай, что мы просто придали тебе сил. Нечего стыдиться. А теперь сядь ровно. Мы почти приехали.
Ианта быстро расправила плечи. Люсьен застегнул на ней платье, потом развернул ее у себя на коленях, чтобы поправить волосы. Вышло не очень, так как у него лучше получалось разрушать прическу, но возможно, они сумеют обмануть всех невольных зрителей, не считая самых глазастых.
Когда он закончил, Ианта вопросительно посмотрела на него из-под густых черных ресниц.
Люсьен устроил ее на сиденье рядом.
— Я поклялся защищать тебя, стало быть, и твою репутацию.
Она на мгновение задумалась.
— Ты… сложный человек.
Они несколько долгих минут глядели друг другу в глаза.
— Да, что есть, то есть, — ответил Люсьен.
Глава 8
Девчонка снова плакала.
Моргана отложила незаконченное письмо и раздраженно зыркнула на дверь, отделявшую гостиную от комнаты, которую Луиза, судя по всему, сейчас стремилась затопить. Моргана пыталась не обращать на нее внимания, но усталые полувсхлипы слишком напоминали о том, как ее саму в детстве дядя избивал и запирал в подсобках. Разница лишь в том, что Моргана вскоре перестала плакать, так как слезы совершенно не помогали. В конце концов, у девчонки есть настоящая спальня с удобной постелью и мягкими одеялами, а не чуланчик под лестницей или даже ящик, где приходилось сидеть целый день. Луизу не морили голодом, не били за то, что она не мальчик, а лишь обуза, которую надо кормить, когда еды и так мало. И вообще лить слезы надо над чем-то похуже.
Моргана со скрипом отодвинула стул, встала, шелестя темно-фиолетовыми юбками, и громко постучала.
— Замолчи сейчас же или останешься без ужина!
Сработало. Наступила тишина, замечательная благословенная тишина. Наконец-то.
— Снова угрожаете детям, матушка?
Моргана едва не вздрогнула. Общение с Себастьяном всегда требовало железных нервов, а теперь он повадился подкрадываться как кот. Иногда Моргана подозревала, что сын знает, насколько ее изводит.
— Ты опоздал.
Как всегда.
Он постоянно задерживался минут на десять-пятнадцать. Она ворчала, но наказание за каждый мелкий проступок ни к чему бы не привело. Этому ее научил дядюшка: чем больше наказываешь, тем скорее жертва к этому привыкает. Если делать больно редко, напряжение возрастает. Ты всегда ждешь удара, всегда начеку и следишь за мучителем. Иногда Моргане хотелось, чтобы дядя уже избил ее и покончил со всем этим.