Страница 4 из 10
— Я вас не мучаю!
— Ага, не мучаешь! А помнишь, что ты нам с мамой позавчера устроила? Проснулась в три часа ночи и стала требовать, чтобы мама нарисовала тебе русалку и не в воздухе пальцем, а фломастерами на бумаге... Истерику закатила... Тебе не стыдно? Тебе не стыдно, что я даже тебя отшлепал?
— Иногда мне хочется, чтобы вы меня слушались... — отвела глаза Полина. — Даже ночью. Это так приятно.
— Знаю... Когда ты меня слушаешься, я чувствую себя на семьдесят седьмом небе. Вот только что-то давненько я там не бывал.
— Понимаешь, мне той ночью что-то неприятное приснилось. А в воскресение, когда мне мама русалку фломастерами рисовала, мне было так хорошо...
— Вывернулась... — улыбнулся Папа, который всегда считал, что послушные и покладистые дети делаются родителями только лишь для собственного удобства.
— Ладно, рассказывай, что там дальше с черепахой Леркой случилось... — погладила Полина руку папы.
— Представляешь, как-то в последний четверг последнего месяца четвертого года Обезьяны в одной из книг она… она нашла статью о морских черепахах... — осенило Папу. — Огромных, добрых и, как все добрые, беззащитных...
— Тогда я не буду доброй...
— Ну и не будь. Будь злой, но добрых не обижай, ладно?
— Ладно.
— И в этой книге было написано, что эти морские черепахи всю жизнь живут в море, а на сушу выползают только для того, чтобы отложить яйца. Отложат в ямку, присыплют горячим песком и тут же быстренько уползают в море, потому что они морские. И еще там было написано, что некоторые противные чайки этим пользуются. Они даже не ждут, пока черепахи скроются в море и прямо у них перед носом, вернее, под хвостом, начинают выкапывать яйца и их есть... А на одном острове, его так и звали Черепашьим, чайки эти так расплодились, что съедали все яйца... И деток черепашьих там не стало совсем. И черепашьи мамы...
— Плохая сказка...— перебила отца занервничавшая Поля. — Не надо ее больше рассказывать.
И, встав из-за стола, подняла с пола надувную черепаху Лерку и принялась ее успокаивать:
— Ты, Лерунь. не бойся! Какие-нибудь яички все равно останутся. И из них появятся маленькие умные черепашки...
Папа понял, что перегнул палку, вздохнул и принялся за второе. Однако доесть теплым гуляш с картофельным пюре Папе не удалось. Скоро наигравшись, Полина сунула пластиковую черепаху в шкаф для игрушек и потребовала продолжать рассказ.
Папа продолжил в том же духе:
— После книги о морских черепахах наша сухопутная Лера надолго перестала читать. Перед глазами у нее стояла одна картинка — жадные чайки, отталкивая одна другую, расклевывают черепашьи яички, а черепахи-мамы — огромные, неповоротливые на суше — ничего не могут сделать. И, роняя огромные черепашьи слезы, уползают в воду...
— А конец сказки будет хорошим? — перебила сжавшаяся от сопереживания Полина. — Мне опять страшно...
— У всех сказок хорошие концы, ты же знаешь...
— Ну, рассказывай тогда дальше.
— И тогда Лера решила добраться до того морского острова, чтобы отгонять жадных чаек от черепашьих кладок. После принятия этого мужественного решения, ее надо было бы с уважением называть по имени-отчеству, но, к сожалению у черепах не бывает отчества. И все потому, что отчество у черепах ничего не значит — они уважают друг друга не по длине имени и его благозвучию, а по благородным поступкам, доброте и знаниям.
— Опять не знаешь, что дальше рассказывать?
— Знаю... Просто вспомнил, как твоя бабушка требовала, чтобы я тебя Полькой не называл...
— Рассказывай давай… Я знаю, что ты им ответил...
И начала Лера Батьковна книжки свои перечитывать. Она уже знала, что из этих листоватых кирпичиков можно узнать все, даже то, как добраться до затерянного в океане Черепашьего острова. На это ей понадобилось почти десять лет...
— Почему десять лет? — поразилась Полина.
— А представь, каково черепахе страницы переворачивать. Книги из кучи доставать, к свету придвигать…
— Ой-ой-ой...
— Что "ой-ой-ой"?
— Представляю, сколько яичек чайки за это время съели...
— Не переживай, я же все это выдумываю. Ты же знаешь, что все сказки выдумывают для детского воспитания...
— Это ты выдумываешь! А я слушаю и вижу, как было... Дальше рассказывай...
— В общем, через десять лет она знала наизусть, как попасть на этот остров — куда идти, на какие поезда садиться, на какие пароходы...
— Послушай, пап, — ехидно улыбнулась Полина, — ты же говорил, что этот город, в котором черепаха Лера книжки нашла, тысячу лет назад развалился?
— Да... — напрягся папа в ожидании подвоха.
— А тысячу лет назад никаких поездов и пароходов не было! Ты сам говорил. И, значит, в тех книжках про них ничего не могло быть написано. Придумывай, давай, по-другому!
— Не получиться... Если не привирать, никакой сказки не получится. Как, впрочем, и правды. Ты ведь поверила, что черепаха Лера читать научилась?
— Поверила, поверила, как же. Ладно, давай, обманщик, дальше рассказывай!
— Расскажу, вот только посуду помою.
— Я сама помою, — неожиданно для себя сказала Полина. — А ты пока придумывай.
И потащила тарелки на кухню, соображая по пути, стоило ли так баловать Папу.
— И поползла Леруня к ближайшей железнодорожной станции, — продолжил Папа, когда с посудой было покончено (ну, не со всей, конечно, покончено — тарелка из-под второго, упав на пол, не разбилась, как суповая, и ее пришлось мыть). — И пока ползла, — думала, как сесть на поезд. И придумала. Она была грамотная, начитанная черепаха и потому знала, что в руки взрослым лучше не попадаться, потому что они очень даже запросто могут сообразить из нее ароматный черепаховый суп...
— Ты соображал?
—Да вот, приходилось... — виновато вздохнул Папа
— Правда?
— Правда… Кушать очень хотелось... Однажды, когда я пустыне потерялся...
Полина знала, что папа много лет работал геологом в разных диких горах и пустынях и ему иногда (когда кончались продукты) приходилось кушать птичек, сурков и даже змей. И потому простила его и потребовала продолжения сказки.
— И потому черепаха Лера решила найтись какому-нибудь маленькому мальчику или девочке. Она знала, что все маленькие дети очень добрые и почти никогда никого не обижают.