Страница 35 из 61
Носилки двигались по несколько возвышенной дороге, вымощенной белым песчаником. Она тянулась от далекого укрепления, постепенно спускаясь к реке. По бокам расстилались тучные и ухоженные земли, на которых и в эту самую минуту не прекращался усердный труд. По временам у дороги попадались статуи, высеченные из зеленовато-черного камня. Фигуры походили одновременно на людей и животных и производили странное, беспокоящее впечатление. Работники не любили их рассматривать. Часто бывало: оглянешься - и кажется, что статуя передвинулась...
В стране храмов, одновременно возносящихся и подавляющих, святилище, принадлежавшее Хатор-Ка, иначе, как весьма скромным, назвать было нельзя. Бог, которому она служила, был не из тех, что требуют роскоши. Храмовый дворец окружали здания поменьше. В них обитали слуги Хатор-Ка, ее рабы, жрецы и послушники. Во дворце обитала только она. В одиночестве.
Послушники внесли носилки в зал храмового придела. Вдоль стен рядами стояли колонны. Их капители в виде цветков лотоса тонули в потемках. В толстых стенах виднелись узкие маленькие окошки. Они располагались высоко наверху, дабы глаза мирян не могли подсмотреть ритуалы, отправлявшиеся внутри. Окошки служили в основном для проветривания: сквозь них наружу выходил дым благовоний... а то и куда менее приятные запахи, порою поднимавшиеся с алтаря. Освещался зал факелами, лампами и огромной "огненной корзиной", висевшей перед алтарем.
Носилки опустились на полированный пол, и Хатор-Ка сошла с них. Ее тут же приветствовал бритоголовый жрец; единственной деталью наряда, отличавшей его от послушников, был плащ из леопардовой шкуры, который ниспадал с одного плеча, оставляя другое обнаженным. Жрец преклонил колени и коснулся лбом пола возле сандалий Хатор-Ка.
- О Госпожа, Восседающая Одесную Отца Сэта, - проговорил он нараспев, добро пожаловать домой. Мы, Твои ничтожные слуги, желаем Тебе жить и здравствовать десять тысяч лет...
- Встань, Сенмут, - ответила она. - Даже мне смешно всерьез надеяться на такой срок! Однако, если наши планы принесут должные плоды, я получу в свое распоряжение по крайней мере девятьсот лет, а значит, по столько же достанется моим верным слугам. Все ли у нас хорошо?
Жрец поднялся на ноги:
- Все как нельзя лучше, госпожа. - Теперь, когда он оставил священнический тон, оказалось, что голос у него тихий и приятный. - Мы до последней мелочи исполнили все ритуалы, которые ты нам предписала, и пристально следили за твоими коллегами...
- Только один беспокоит меня, - сказала она. - Что слышно о Тот-Амоне?
- Наш соглядатай, проникший в его окружение, сообщает, что в минувшие недели он провел немало времени в трансе, вызываемом испарениями черного лотоса. Нет сомнения, что он занят подготовкой какой-то могущественной волшбы. Но никаких признаков того, что он ознакомился с пропавшим отрывком из Книги Скелоса, покамест не обнаруживается...
- Не случалось ли ему общаться с Тураном, Вендией или Кхитаем?
- Спустя несколько дней после твоего отъезда он получил послание от великого вендийского мага - Джаганата, - ответил Сенмут.
Услышав это имя, Хатор-Ка ощерилась:
- Какого рода послание?..
- Простой обмен любезностями, - заверил ее жрец. - Послание, по-видимому, представляло собой ответ на запрос Тот-Амона о свойствах вендийской породы синего лотоса. Джаганат пообещал прислать образцы цветов, когда они распустятся в следующий раз, и с ними - семена и немного почвы. По всей видимости, послание путешествовало в течение нескольких месяцев...
- Это утешает, - проговорила жрица. Значит, великие колдуны не обсуждали никаких страшных тайн. - Вознаградить соглядатая. И вот еще что, Сенмут...
- Да, госпожа?
Она бросила на него взгляд, от которого издохла бы и кобра.
- Если я обнаружу такого же соглядатая в своем собственном доме, Сенмут, ты пожалеешь, что вообще родился на свет.
Жрец сложил руки на груди и низко поклонился:
- Тебе нечего страшиться, госпожа моя. Я неустанно беспокоюсь о сохранности твоих тайн. А о безопасности твоей священной особы недреманно заботится отважный Мулэй...
В сопровождении только что упомянутого Мулэя Хатор-Ка обогнула алтарь и сквозь дверь вышла в жилую часть здания. Там ее почтительно приветствовала группка девушек-рабынь. Они повели свою хозяйку принимать ванну. Горячую воду принялись таскать сразу, как только на реке был замечен черный штандарт Хатор-Ка. Весть об этом принесли во дворец вспышки начищенных бронзовых щитов, сверкавших на ярком стигийском солнце. По этому же сигналу и послушники помчались на берег с носилками.
Мулэй не отлучался от госпожи и последовал за нею даже в купальню. Юные невольницы совлекли с хозяйки одежду, и она нагишом вступила в воду, благоухавшую драгоценными маслами.
В отличие от многих домашних слуг Хатор-Ка, Мулэй сохранил свое мужское естество в неприкосновенности. Он с большим интересом присматривался к точеным фигуркам молоденьких рабынь, облепленным промокшими от пара рубашечками. Но при виде обнаженной красоты Хатор-Ка ему как-то не явилось на ум ни одной лишней мысли. Для Мулэя хозяйка была не обычной живой женщиной, а как бы просто предметом страха и поклонения. Он с радостью отдал бы за нее жизнь, но смотреть на нее, как мужчина смотрит на женщину?.. Такое ему даже в голову не приходило. Если бы кто спросил его, не влечет ли его это несравненное тело, не вызывает ли нагота Хатор-Ка понятного плотского возбуждения, Мулэй, вероятно, сначала искренне изумился бы, а потом - зарубил святотатца безо всякого сожаления. Поставить госпожу на одну доску с простыми смертными! Для Мулэя это и было самое настоящее святотатство...
- То сообщение о Джаганате встревожило меня, Мулэй, - сказала ему Хатор-Ка. - Его переписка с Тот-Амоном выглядит вполне невинной, и к тому же Тот-Амон, похоже, ведать не ведает о моих планах. Если бы некто вроде него, да еще живущий так близко, начал что-либо замышлять, я бы непременно почувствовала. Однако Джаганат хитер, очень хитер! Весьма в его вкусе рассылать ничего не значащие письма коллегам по искусству именно ради того, чтобы скрыть свои истинные намерения... Значит, ты уверен, что, когда мы находились в Хоршемише, там же присутствовала и группа вендийцев?..
- Всего двое, - ответил Мулэй. - Торговец тканями, с которым я переговорил, сказал, что узнает вендийцев с первого взгляда: все дело в любимых ими тканях. Один из двоих был пожилой толстый мужчина, а второй невысокий гибкий юноша. Возможно, это совсем не то, чего ты опасаешься, госпожа. Быть может, это простые купцы...
- Ну и чем они торговали? - осведомилась Хатор-Ка. Действуя губкой, смоченной в душистом масле, она умывала свое тело, действуя тщательно и совершенно бесстрастно. Так другой человек чистил бы колесницу. - Какие товары у них были с собой? Или они разведывали новые торговые пути? Предлагали ли они городским чиновникам взятки, чтобы их не притесняли на рынке?..
- Ты сама знаешь, госпожа, - возразил Мулэй, - для того, чтобы поподробнее разузнать о тех вендийцах, у нас не было ни времени, ни возможности...
- Знаю, Мулэй, - сказала Хатор-Ка. - Быть может, я действительно делаю из мухи слона. Но можно ли не быть излишне подозрительной, когда ставки так высоки?.. Вендийцы редко заезжают столь далеко в западные пределы. И чтобы двое из них случайно оказались в том же самом городе, где мы предпринимали нечто жизненно важное?.. Простое совпадение?.. Ох, не верится что-то! Я никогда не видела Джаганата и не узнала бы его в лицо. Хотя, с другой стороны, у нас, сведущих в Искусстве, есть свои способы распознавать себе подобных... Похоже, однако, этот так называемый купец намеренно старался не попадаться мне на глаза. Сидел в четырех стенах. А это, насколько я вообще знаю купцов, достаточно странно!
- Но если там действительно был твой соперник, - сказал Мулэй, - чего он добивался? Он не предпринимал никаких попыток вмешаться в наши дела. Я, по крайней мере, ничего не заметил...