Страница 24 из 61
- Ну и где Эльфрид? - наконец проворчал вождь - Ей следовало бы появиться здесь в первый же день! Какая из нее после этого мать? Никакой заботы о ребенке И как так вышло, что она вдруг взялась давать мне решительный отпор? А откуда, хотел бы я знать, взялся тот черноволосый чужеземец, который встал во главе ее воинов? Кто он такой?
Ему оставалось только рвать собственную бороду. Десятки его людей полегли безвозвратно, угодив в хитроумно расставленные засады. Вместе с ними пропали и лошади, и захваченная добыча. Но что было гораздо хуже - его, Этцеля, выставили дураком. Как бы народ не перестал бояться его. Чего-чего, а этого он ни в коем случае не мог допустить.
- Эльфрид - ведьма, государь, - сказал управитель. - Может быть, она использует заклятие, дарующее ее людям победу?
- Вот именно, - поддержал один из вельмож. - А чужестранец - колдун из Гипербореи, взявшийся ей помогать.
- Дурак! - фыркнул другой вельможа, постоянно соперничавший с ним из-за милостей "короля". - Кто хоть раз видел черноволосого гиперборейца?
- Ну, значит, стигиец! - сказал первый, обменявшись с соперником кинжальным взглядом. - В любом случае ясно, что без нечистой силы не обошлось!
Желавшие добиться благосклонности Этцеля не упускали случая напомнить ему о мнимых колдовских способностях Эльфрид.
Тут у входа в палату произошло какое-то движение, и внутрь, улыбаясь до ушей, широким шагом вошел воин.
- Смотри, мой король, какой подарок мы тебе притащили! - провозгласил он со значительным видом. Следом за ним в палату протолкалось еще двое, и между ними в цепях шла Эльфрид.
Этцель почувствовал, как напряглась от ужаса маленькая девочка, сидевшая у него на коленях. Эльфрид была по-прежнему облачена в воинские доспехи, но поперек спины у нее лежало древко копья, пропущенное под локти. Руки воительницы были связаны спереди, и это заставляло ее выгибать позвоночник, выпячивая грудь. На шее у нее был одет бронзовый ошейник, а с него спускались две цепи, пристегнутые к ножным кандалам. Двигалась она с большим трудом, но голову несла высоко.
Этцель даже приоткрыл рот, не в силах сразу переварить долгожданное наслаждение.
- Приветствую тебя, о Эльфрид! - сказал он наконец. - Давненько нам с тобой не приходилось встречаться Итак, наконец-то ты заглянула ко мне в гости Ты, наверное, и не догадываешься, что за роскошный прием я тебе приготовил!
- Можешь делать со мной что угодно, Этцель, - отвечала она. - Прошу тебя лишь об одном: не заставляй мою дочь на это смотреть.
Ее голос был тверд. Она не признавала себя побежденной.
- Справедливая просьба, государь, - шепнул советник, стоявший у Этцеля за плечом. - Не следует давать людям повода для обвинений в излишней жестокости...
- Что ж, - сказал Этцель, - мне всяко нужна была мать, а не дочь. Уберите отсюда ребенка и хорошенько сторожите!
Маленькая Эльфгива вывернулась у него из-под руки и бросилась было к матери. Какой-то стражник подхватил ее и понес прочь. Девочка отбивалась и отчаянно плакала.
- Успокойся, Эльфгива, - ласково сказала Эльфрид. - Ты должна помнить, что твоя мать умерла как настоящая королева. Отомсти за меня, когда подрастешь.
Этцель заметил направленные на него неодобрительные взгляды и окончательно разгневался: кто это тут собирался испортить ему момент наивысшего торжества?.. Еще не хватало, чтобы женщине начали сочувствовать! Она держалась слишком царственно. Следовало положить этому конец.
- Не задирай нос, распутная сучка, погубительница моего сына! - рявкнул "король". - Пора нам посмотреть, из чего ты сделана!
Он сделал знак стражникам, и они налегли на древко копья, заставляя Эльфрид упасть на колени. Этцель поднялся с трона и подошел к ней. Вытащив кинжал, он принялся по одному перерезать ремни, скреплявшие ее латы. Потом рывком сдернул нагрудные пластины и швырнул их прочь через всю комнату. За пластинами последовали поножи, кольчужный пояс и стеганая подкладка доспехов. Остался только узенький нательный поясок да набедренная повязка. Этцель подцепил поясок ладонью и натягивал его, пока он не лопнул. На белой коже остался багровый рубец. Этцель пнул женщину в спину, и она повалилась на пол. Теперь на ней не было ничего, кроме цепей и веревок.
- Вот так-то лучше! - удовлетворенно проворчал владыка Имирова Перевала. Теперь ясно, каким образом ты свела с ума моего бедного Рорика. Смотри, народ мой!.. Женщина - вождь Крэгсфелла - всего лишь смазливая потаскуха, научившаяся колдовать!
Она лежала в неловкой позе, с прижатым к полу лицом. Но когда она заговорила, ее слова услышали все.
- И ты думаешь, что унизил меня? - сказала Эльфрид. - Ты сорвал с меня одежду, но я по-прежнему - вождь. А ты - опустившийся боров. Долго ли ты просидишь на своем троне, когда люди поймут, как ты поступаешь с высокородными?
- С высокородными!.. - взревел Этцель. - Ты считаешь, что у тебя в жилах благородная кровь? Сейчас посмотрим, что у тебя там на самом деле!..
Он поспешил к трону и вернулся с длинным бичом, хитроумно свитым из черных ремней. Быстрый взмах руки - и бич свистнул в воздухе, обрушиваясь на спину Эльфрид. Воительница судорожно дернулась, но не издала ни звука. Безумно взвыв, Этцель полоснул ее еще дважды. Потом советники схватили своего повелителя за руки.
- Удержи свой державный гнев, о мой король! - прокричал один из них, прокричал намеренно громко, так, чтобы слышали все. - Пусть она умрет согласно обычаю и закону, и притом на глазах у собрания вождей!.. - Советник наклонился поближе и продолжал шепотом, предназначенным одному Этцелю: - Если ее убьет Царственный Бык, тебе ничто не грозит. А если ты запорешь ее насмерть, все соседи объединятся и уничтожат тебя...
Этцелю понадобилось несколько минут, чтобы окончательно успокоиться. Придворные с облегчением следили, как его лицо из синюшно-багрового вновь становилось, по обыкновению, болезненно-бледным.
- Хорошо! - проговорил он затем. - Пускай все будет так, как должно быть!.. - Этцель вновь окинул взглядом нагую окровавленную воительницу и ткнул беззащитное тело носком сапога: - Приковать ее у подножия трона! Буду греть ноги!.. А вы тем временем приготовьте загон для священного ритуала!
Отчаянная скачка продолжалась добрых полдня Потом Конан и его люди наткнулись на небольшую кучку воинов, уныло и отрешенно сидевших возле дороги. Киммериец сразу узнал их: это были те, кого он оставил караулить Крэгсфелл в свое отсутствие. Он натянул поводья и остановил коня. Он знал, что сейчас услышит скверные новости.
Так оно и случилось.
- Мы почти нагнали ее, - удрученно сказал один из бойцов. - Мы так гнали коней, что запалили половину... Мы уже видели госпожу, до нее оставалось не более стрелища, когда она налетела на отряд стражников Этцеля... Мы бросились на них, но у них были свежие кони, и они легко оставили нас позади... Что будет теперь с нашей предводительницей?
- Я лично ни за что не пойду служить старому козлу! - добавив крепкое ругательство, заявил юный воин, мальчик не более семнадцати лет от роду. Лучше пускай меня объявят вне закона, и, клянусь, я не буду знать ни сна, ни покоя, пока не надену голову Этцеля на свой штандарт!
Остальные яростно поддержали его. Несмотря на весь ужас ситуации, Конан не выдержал и улыбнулся. Ему нравилось мужество отчаянных молодцов.
- Оставим это на потом, - сказал он. - Еще не все потеряно. Сначала попробуем выцарапать Эльфрид из застенка. Я уже лазил к Этцелю в крепость, и, скажу вам, ничего неприступного для приличного скалолаза там нет. Ну-ка, есть среди вас лесные следопыты, ползуны по скалам и охотники до вылазок с небольшой поножовщиной?
Вперед, широко улыбаясь, выступило несколько гибких парней. Перспектива решительных действий и, главное, возмездия живо извлекла их из пучины отчаяния.
- Двинемся вечером, - сказал им Конан. - Люди Этцеля будут сторожить дороги, но прочесывать лес у них мозгов не хватит. Отдохните пока. Давайте раскинем лагерь подальше от дороги и выставим стражу. Сегодня ночью мы идем пускать Этцелю кровь!