Волхв

— Я готов.

Кряж чуть улыбнлся. Подобревшими глазами на него смотрели и парни.

— Ну, пошли раз готов. Мы здесь недалече устроились. Вот увидишь, тебе у нас понравится.

Глава 22

В первый день успели до темноты переправиться через Илыч. На том берегу и заночевали. В избушку отправили семью Вавилы. Кузнец немного попререкался с Белогостом, не соглашаясь занимать избу, но ведун настоял. Тем более, что Росля к вечеру от пережитого совсем утомился и еле двигался. Светозара держалась крепко, помогала наравне со всеми переправляться, а потом собирала дрова для костра, у которого немного обсушились сами — переплывали-то голышом, а вода не молоко — намерзлись. Паром сорвало с привязи и унесло вниз по реке, где он и застрял в кустах, видать уже давно. Вещи, слава Богу, не намокли — их привязали Трудню на спину.

Гор вместе со Светлым ночевал на улице. Теперь, когда комары не досаждали, Гор с удовольствием ложился спать на свежем воздухе, подложив под голову котомку. Рядом уложил рысенка, который подрастал на глазах и уже шустро бегал вокруг, так и норовя куда-нибудь в неподходящее место засунуть свой любопытный нос-уголек. Но сейчас он лежал тихо, наверняка устал за день. В костре тихо тлел кусок соснового ствола, переливаясь искрами в мутнеющем пространстве. Белогост по обычаю сразу завернулся в плащ и затих. Гор удивлялся, глядя на него, — похоже, Светлый мог спать в любом положении и в любое время. Сам Гор, прежде чем уснуть, долго лежал на спине, вглядываясь в яркие крупные небесные булыжники и мечтал о том, как войдет в Коломны с мечом на боку, потворником самого Белогоста, как будут дивиться на него мальчишки и завидовать, и будут поглядывать искоса горячими глазами девчонки. А Белогорка подойдет к нему и при всех поклонится и скажет: «Какой ты стал! Извини дуру, что смеялась над тобой. Не права была. Как мне исправиться?» И он, конечно, простит. И возьмет ее за руку и… Где-то на этом моменте Гор и уснул.

Еще зорька только проглядывала через туманные верхушки сосен, а ведун уже умылся у речки и, стряхивая брызги с рук, голосом поднял парня. Тот рывком сел и ухватился за меч, лежащий у правого бока.

— Ищ, заполошный, — остудил его Белогост. — Спокойно все. Умывайся иди, а я пойду кузнеца будить.

— Кого ты, Светлый, будить собрался? — Вавила, наклоняясь, уже выбирался из низкого дверного проема. — Нас что ли? Так встали мы. Светозара сынку поднимает. Сейчас выйдут.

— Ну, добре, — ведун разгреб вчерашнее кострище, отыскивая тлеющий уголек. — Собирайтесь, да перекусим маленько. Дорога дальняя впереди.

Он выкатил чуть искрящуюся головешку и кинул на нее комок сухого мха. На коленях склонился почти до земли, придерживая длинную бороду, и подул, щурясь от выбивающегося в глаза дыма. Пламя несмело выглянуло из-под пористого куска и вдруг охватило его со всех сторон и начало пожирать, словно голодный волк добычу. Белогост подкинул в прожорливый огонь тонких веточек и вскоре веселый костерок запылал перед избушкой.

После завтрака вышли. Рослю подсадили на коня, Гор уже привычно зацепил повод и двинулись. Вавила шагал впереди парня, его жена держалась за Белогостом. Бойка возглавлял процессию, надолго никуда не отлучаясь. Будто жалел, что вчера все боевые события произошли без него, и теперь дал себе слово, что впредь будет всегда рядом с хозяином. В Коломны рассчитывали придти на следующий день к обеду.

Дорога прошла без происшествий, разве что на коротком обеденном привале любопытный Бойка напугал рысенка, и тот без раздумий вцепился ему в нос. Визжащего пса, забившегося под ноги Белогосту, не без труда освободили от шипящего, как кипящий самовар, рысенка. Гор, придерживая растопыревшегося котенка на вытянутых руках, унес его подальше и там только опустил на траву. Шерсть на его спине стояла дыбом. Он выгибался дугой, как обычный кот, постепенно успокаиваясь. Светлый, не сдерживая ухмылки, приводил в порядок пережившего шок Бойку.

Росля вертелся вокруг то Гора, то Белогоста, задавая уйму вопросов. Вавила со Светозарой, посмеиваясь, укладывали поклажу в дорогу.

Отойдя от места привала версты две, Белогост задумался о ночлеге. Он какое-то время размышлял сам, но скоро убедился, что такое решение надо принимать после обсуждения.

— Вавила, подойди поближе, посоветоваться надо, — обернулся он.

Кузнец обогнал Светозару и пошел рядом с Белогостом.

— Тут такое дело, — ведун почесал кончик носа. — Не хочется что-то ночевать под открытым небом. Тем более малец с нами и жинка твоя в положении.

Кузнец согласно склонил голову:

— Говори, что надумал?

— Тут недалече есть хуторок. Народ — наш, роднверы. Там атаманом Нарышка. Можно небольшой крюк сделать и по-человески заночевать. Ты как?

Вавила оглянулся на жену и почесал затылок:

— Нарышку я знаю, он у меня наконечники заказывает иной раз. Почему бы и не заночевать?

— Отлично, тогда сворачиваем?

— Сворачиваем.

Белогост обошел три сросшиеся стволами сосенки и взял левее. Малоезжая дорога осталась в стороне. Колонна потянулась за ним чередующимися холмами, через заросшие молодняком впадинки и овражки.

Гор, заметив, что они уклонились от прямого маршрута на Коломны, одернул вновь занявшего прежнее место кузнеца:

— Слышь, Вавила.

— Чего? — охотно отозвался он.

— Куда это мы? Почему с дороги свернули?

— Ведун не хочет, чтобы мы в лесу ночевали, предложил небольшой крюк сделать и на хуторе заночевать. Там разбойники знакомые обитают.

— Какие разбойники? — Гор напрягся.

— Да ты не волнуйся, — кузнец заметил настороженность парня. — Нормальные мужики, это они для князя и его людей разбойники. Его люди когда-то обидели их. Вот они в леса и разбежались. А для нас — так, нормальные родноверы. Их атамана я знаю — Нарышка, отличный мужик.

Росля, прислушивайшися с седла к разговору, вытянул руку и, дурачась, произнес:

— Вперед, к хорошим разбойникам.

Вавила пригрозил ему пальцем.

Солнце уже покатилось за сосновые и еловые макушки, когда отряд увидел невдалеке первые строения хутора. Первыми путников почуяли собаки. Две здоровые лайки выскочили навстречу и, прыгая сженях в пяти, зашлись в лае. Бойка ощетинился и выскочил вперед. Вдруг собаки как по команде замолчали и вытянули носы, принюхиваясь. Бойка тоже завертел своим поцарапанным кругляшом. Собаки первыми несмело подошли к Бойке и обнюхались. Кобель тут же приветливо закачал хвостом.

— Ну, слава Богу, узнали, — ведун шагнул вперед.

Из домов уже выходили вооруженные топорами и дубинами бородатые мужики в разноцветных рубахах и расходились полукругом.

— Никак, Белогост? — крупный и статный мужик единственный с мечом в руке выступил вперед. — А с тобой кто? Ба, Вавила! Какими судьбами?

— Да, вот, зашли на огонек. Пустишь?

— Спрашиваете? Хорошим людям завсегда рады.

Мужики уже прятали оружие и, смущенно улыбаясь, сторонились. Гостей повели в главную избу.

От баньки все дружно отказались. Устали с дороги, да и на следующий день рассчитывали помыться уже в Коломнах. Хозяева усадили их на пристенную лавку напротив длинного стола. Сами уселись напротив. Здесь присутсвовали все, кроме дежурных. В этот раз на посту выпало стоять Тугарину с Буслаем. Начали потчевать с горячей ухи. Потом на столе появилась жаренная кобанятина и запеченный тетерев. Пирожки с яйцом и капустой, вареньем и печенью грудами высились в тарелках. Женки мужиков сновали вокруг, как заведенные. Руси, подруге Буслая, помогала объемная со светлым лицом и добрыми глазами Любовь — жена Кряжа, вернувшаяся от родственников, живших на соседнем хуторе. К ним присоедилась и Светозара. Обмыв руки под умывальником, она подошла к бабам:

— Что помочь?

— Пойдем со мной, надо малосол принести с ледника, — Любовь не отказалась от помощи.

Сам Кряж с сыновьями тоже сидел за столом между молчаливым Смагиным и громкоголосым Верославом. Гор устроился под боком у ведуна. Он выпустил мяукающего рысенка на пол и потихоньку подкармливал тонкими ломтиками мяса. Тот порядком проголодался и сметал все подряд. Блюдо сменяло блюдо, разговоры текли неторопливо, степенно и даже встреча ведуна с Рядком если и нарушила установившийся ритм беседы, то ненадолго. Варяг появился на хуторе днем ранее и сразу пришелся местным жителям по душе. Открытый и улыбчивый, он рассказал историю появления в этих краях и больше его расспросами не беспокоили. Ведун, как человек здесь новый, не удержался от вопроса варягу. Он допил брусничный кисель и отставил кружку в сторону.