Волхв

В домике приятно пахло елью и высушенной травой — под крышей по углам Смагин заметил связанные пучки пижмы и зверобоя.

Нарышка закинул в печку дрова потоньше, запихал под них заготовленного мха и березовой коры и чиркнул извлеченным из котомки кресалом. Мох занялся с пятой или шестой попытки. Дождавшись, когда он разгорится весь, атаман прикрыл дверцу и тоже присел на лавку.

— Здесь переждем, — он беспокойно выглянул в открытую дверь.

— А что, дальше не пойдем? — Клёнка тоже посмотрел на улицу.

Еще больше потемнело. По всему вот-вот должно было ливануть.

— Да хорош ужо бегать. Мы свое дело сделали — завели дружинников в глухомань. Скоро должны Кряж с сынами подойти.

— И Молчун?

— И он, куда же без него.

Рядом обнял себя ладонями продрогший Буслай.

— Как ты? — атаман повернулся к нему.

Тот повел плечом и излишне радостно улыбнулся:

— Нормально, живы будем — не помрем.

— Чего ты туда полез-то? — Верослав наклонился вперед и сложил широкие ладони на коленях.

Атаман тоже ожидал ответа с интересом.

— По дурости. Показалось, что там потверже будет. Решил, что на следах они уже по колено растоптали, можно и провалиться. Вот и полез.

— Это ты удачно полез. Еще бы чуть-чуть и засосало.

— Ниче. Как говорят. Была — не была, что Бог ни даст, все на благо: либо выручит, либо выучит.

— Точно, — поддакнул атаман и поднялся, чтобы закрыть дверь.

В проеме он остановился:

— Никак Молчун.

Все прислушались. Верослав подошел к атаману и тоже выглянул в низкую дверь.

— Он, конечно. Вон как руками режет. Торопится на огонек.

Молчун быстро приблизился. Мужики посторонились, и он вошел в керку. И только закрыл дверь, как за ней начал нарастать шелест приближающегося ливня. Дождь накрыл домик и все вокруг в считанные доли времени.

— Как ты вовремя, — Нарышка подхватил свою котомку и, установив ее на лавку, принялся потрошить.

Тугарин согласно мыкнул и присел у разогретого бока печки, вытянув ладони.

— Что дружинники? — Нарышка уложил на стол куски вяленного мяса, зеленый лук, варенные яйца, туесок с солью.

— М…мм, — махнул рукой в сторону, откуда они пришли Молчун, — и присел на землю.

Мужики продолжали ожидающе смотреть на него. Тогда Тугарин улегся на землю и свернулся калачиком, подложив под щеку ладони.

— Ага, на отдых расположились, — догадался атаман. — Где, у болота?

Тугарин закивал головой.

— Наших не видел?

Тугарин снова замотал головой, на этот раз отрицательно. Буслай протянул свою котомку Нарышке:

— На, выложи там.

Атаман перехватил его сидор в воздухе:

— Иди грейся, а то еще заквохаешь, не дай Бог.

Буслай послушно пересел поближе к постепенно нагревающемуся боку печурки.

Дождь гудел за окном до самого вечера. Атаман поразмышлял и еще днем отправил на улицу Верослава в дозор. Через определенный срок его промокшего чуть ли не до костей сменил Молчун. Верослав развесил одежду по стенам у печки, а сам, завернувшись в плащ атамана, уселся на лавке, подтянув колени к подбородку. Смагин попытался тоже напроситься на пост, но Нарышка твердо его остановил, мол, не твое это дело на дозоре стоять, нет к этому привычки. А раз так, то сиди здесь, и если хочешь быть полезен, посмотри обувку у всех после влаги размокшую. Клёнка с удовлетворением занялся указанным делом. Правда, дальше обычного осмотра и советов у него дело не пошло — инструмент остался в княжеском тереме.

Кряж с сынами заявился уже в сумерках. Заржала за окном кобыла Буслая. Ей ответил издалека Сивка Кряжа. Мужики сразу узнали его гулкое ржание и повскакали с мест. Атаман сам откинул дверь и стоял в проходе, поджидая пока подойдут разведчики.

— Ну, слава Богу, — наконец он увидел их.

Они шагали неспешно, ведя коней в поводу. Молчун уже встречал товарищей.

Скинув плащи у входа, они вошли в керку, и в комнатке стало не развернуться. Кое-как Кряжу с сыновьями освободили места на лавках у раскрасневшейся печурки. Они сбросили промокшую одежду и, выжав ее за порогом, тоже развесили на стене рядом с вещами Верослава.

Мужики выглядели уставшими. Каждому тут же сунули в руки по кружке с травяным чаем и они громко зашвыркали, блаженно прикрывая глаза. Буслай уже нарезал вяленное мясо своим огромным ножом с рукояткой, покрытой шкурой. Смагин взялся ему помогать.

Дождавшись, пока мужики наедятся, атаман вздернул подбородок:

— Ну, что там дружинники? Рассказывайте.

Кряж проглотил последний кусок и оперся ладонью на коленку:

— Завели. Как миленьких. По болотине мы шли долго, чтоб они поглубже за нами увязли. А когда уже топь натянулась, мы подальше его, — он кивнул на довольного Починка, — кушак закинули на кочку, в самую глубь и повернули.

— А кони, чо с вами были?

— Не, коней мы еще раньше с Ростиком на каменном платке отправили. Куда их в болото тащить?

— Тропой ушли?

— Знамо дело. Повернули, следов-то на топи нет, и ушли спокойно. Потом уже Ростика с конями нашли и сюда.

— А что дружинники?

— А чего дружинники? Сидят. Один, самый вострый на глаз, что все следы наши распутывал, в топь провалился. За кушаком полез, дурень. Вытащили его. С трудом, но вытащили. Потом чуток назад отошли от болота на твердое и лагерем стали. Раненные у них. Главный — сотник который, злой, как десять собак. Кричит на своих, а чего кричать? Как будто они виноваты.

— Как думаешь, что делать будут?

Кряж важно качнулся и с усмешкой глянул на сыновей. Те тоже довольно хмыкнули.

— А чего они могут. Сейчас под дождем им никуда не дернуться. Мокнут, поди. Шалаши-то не строили. А как ведрышко на смену придет, назад повернут. Делать им больше нечего. Чернец их, что командовал сначала, без сознания лежит. Совсем плохо ему, может, заражение нутров началось. Да и остальные, мы которых подстрелили, тоже не здоровее его будут. С ними им одна дорога — восвояси.

Атаман крякнул и подскочил:

— А что, кажись, получилось. А, казаки?

— У нас, да не получится? — Кряж расплылся в улыбке.

Заулыбались и все. Буслай тронул Рустика за плечо:

— А кони-то сытые?

— Сытые, паслись долго. Пока ж они пришли.

Верослав потрогал одежду на стене и снял штаны.

— Можно, пожалуй, одевать. Чуть-чуть сырая, ну, да на мне досохнет.

— Буслай тоже пощупал свою одежонку.

— Да рано еще, пусть повисит. Куда нам торопиться?

— То верно. Торопиться некуда. До утра здесь посидим. Но на караул все одно ходить будем. Мало ли чего, — Нарышка выглянул в мутное окошко, за которым мерно шуршал чуть притихший дождь.

— А кто в такую погоду сунется? Дождь на всю ночь, похоже, зарядил, — Смагин недоуменно приподнял брови.

— В такую-то непогодь всякая шпана и ищет, где бы голову от небесной воды спрятать.

— Шляется нечисть, еще как шляется. — Верослав подтянул штаны на поясе и туго завязал пояс.

— То верно, — атаман развернулся к Буслаю. — Ну, ты как? Отошел? Посторожить сможешь?

— Понятно, смогу.

— Ну, тогда собирайся, Молчун, поди, уже в водяного превратился.

Буслай потянулся за своими еще полусырыми вещами.

— А от чего отошел-то? — Починок заинтересованно уставился на мужика.

Тот махнул рукой и, пока одевался, коротко пересказал, все, что с ним приключилось.

Глава 16

На следующий день ближе к вечеру в ворота крепко постучали. Старики сидели с Ладой под навесом и неспешно рассуждали о том, насколько хорошо набирает силу колос. Калики прошли этим летом мимо разных посевов и теперь утверждали, что, слава Даждьбогу, все растет неплохо. Старуха не соглашалась, утверждая, что в прошлом году, рожь уродила лучше нынешнего. Услышав стук и следом крик: «Хозяина домой пустят сегодня?», старуха сорвалась с места, как подброшенная ураганом. Она мигом доковыляла до ворот:

— Сейчас, сынок, уже открываю, — сгибаясь, она распахнула одну за другой обе створки.