Страница 8 из 11
– Серега, привет! – закричал Валерка, как только увидел его в вестибюле училища.
Валерка, имевший прозвище «хиппарь», был лет семнадцати, с черными, зачесанными назад волосами, густыми, сросшимися бровями и голубыми глазами. Он был красив и строен, сам хорошо знал, что очень красив, но любил, когда ему напоминали об этом. Он привык всегда быть в центре внимания. Сочетание черных волос и голубых глаз придавало Валерке особое обаяние, и даже в моменты злобы, которые часто у него случались, окружающие не могли не заметить смеющихся, чуть-чуть блестящих глаз, выдававших его душевную натуру. Сейчас он был модно и опрятно одет. Крепкие, накачанные для борьбы руки держали сумку с изображением модной группы «Смоки».
Сергея с ним связывала давняя крепкая дружба. Особенно их роднила любовь к популярной музыке, которую они могли фанатично, без конца слушать, восхищаясь разнообразием аранжировок.
Вкус государственной фирмы «Мелодия», монополиста грамзаписи, все чаще не совпадал или совпадал непоправимо поздно с новинками музыки. Интерес к року и танцевальной музыке обеспечивал работой неофициальные студии звукозаписи. В стране сложилась система нелегальной продажи музыкальных магнитоальбомов. Пленочная звукозапись практически победила пластинки, но достать альбомы иностранных исполнителей было очень тяжело. «Железный занавес», который отделял СССР от культуры всего мира, ставил препоны меломанам. Но отчасти в этом и была «изюминка» трудного времени – собирать по крупицам записи популярных исполнителей. Ребята где-то перезаписывали их у друзей, которые сами записывали у знакомых, а те, в свою очередь, с первоисточника у моряков дальнего плавания, с виниловых пластинок, которые в больших количествах закупались в портовых городах всего мира. Катушечная пленка в коробке с наклеенной фотографией исполнителя стоила безумно дорого, поэтому записывали и с государственного радио, на котором изредка появлялись популярные мелодии в таких программах, как «Ваш магнитофон», «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады». Чаще всего они слушали музыкальные, ориентированные на русскоязычную аудиторию иностранные радиостанции, которые нещадно глушились нашими военными, но практически это для них не становилось помехой. Они даже ухитрялись сквозь высокочастотные шумы записывать треки с обычного лампового радиоприемника, предварительно загрязняя магнитную головку катушечного магнитофона. От этого запись получалась глухая, но высокочастотный шум исчезал.
– Валера, привет, – ответил Сергей и, протягивая тому руку, спросил: – Что делаем сегодня?
– Как что? – удивился Валера. – Идем на тренировку. Спортивный зал в Доме культуры сегодня свободен.
– Ты что, – сморщившись, промолвил Сергей. – Сегодня у меня не спортивное настроение. Хочется както расслабиться.
– Понятно, – сообразил Валерка и, сотворив страшную гримасу, захохотал и мгновенно исчез.
Через несколько минут он появился уже одетый и готовый к действиям.
В магазине как всегда толпилась очередь в ожидании хлеба, который, как обычно, привозили с опозданием. Хлеба обычно не хватало. Из-за дешевизны им кормили домашнюю скотину, поэтому народ терпеливо дожидался его привоза, и ему было без разницы, сколько времени придется потерять. В толпе обсуждались последние поселковые новости, рождались слухи и сплетни, критиковалась политика партии и правительства. Как всегда, здесь можно было услышать много интересного, но сегодня друзей это не интересовало. Они купили три бутылки крепленого вина «Белый аист» и направились к своему старому приятелю Юрке Николаеву.
Юрка жил на окраине поселка, где стояли десятки каменных бараков, каждый из которых был рассчитан на четыре семьи. У каждой семьи был отдельный вход в дом. Обитателями этих домов были неблагонадежные, пьющие семьи, которых переселили сюда из Ленинграда перед Олимпиадой 80. Все тогда недоумевали, почему их переселяли из Ленинграда, раз Олимпиада проходила в Москве. Городские чиновники, вероятно, под шумок решили избавить город от неугодных им людей, как они считали, от пьяного сброда. Этот район считался самым неблагополучным в поселке и очень сильно портил милицейскую статистику. Местный участковый милиционер побаивался по вечерам даже соваться сюда. Сергею с Валеркой здесь нравилось. Здесь была своя аура, которая расслабляла и позволяла делать все, что душе угодно. Настоящая вольница, освобожденная от идеологических учений и нравственных ценностей. Здесь они изредка уходили в отрыв, отпускали разум на волю.
Юркины родители тоже друзьям нравились. Они любили здорово выпить, были раскрепощенные, смешные и безобидные.
Сам Юрка был невысокого роста, с длинными волосами, которые называл патлами, и модными черными усами. Как он любил утверждать, такие усы носит солист группы «Супермакс». Он до безумия любил носить брюки клеш и кримпленовые рубашки навыпуск, как музыканты популярных рок-групп. Окончив восемь классов, он пошел учиться в СПТУ в Ленинграде по профессии автослесарь с правами шофера. С самого раннего детства он любил возиться с различными механизмами и агрегатами. В наследство от старшего брата, который уехал работать на БАМ, ему достался одноцилиндровый мотоцикл «Иж-Планета» мощностью тринадцать лошадиных сил, который он обещал восстановить к следующему лету. Мотоцикл вызывал восхищение у его друзей. Это же был идеал их времени, когда парень за рулем мотоцикла, а сзади должна сидеть девушка и обязательно с длинными распущенными волосами, которые развеваются на ветру. Жил он в общежитии, но на выходные приезжал к родителям. Друзей у него в поселке было мало, и он всегда был рад приходу Сергея с Валеркой.
– Здорово, меломаны! – поприветствовал он.
– Здорово, Юрок! – закричали они и сразу стали доставать бутылки с вином из сумки, с громким стуком расставляя их на столе.
– Вот это кстати! – подхватил их настроение Юрка. – Все будет по высшему разряду! Предков дома пока нет.
Счастливые, они расположились в комнате за столом, а Юрка бегал из комнаты на кухню и обратно, накрывая стол. Закуска была скудная, но ребят это нисколько не смущало. Все они жили и питались примерно одинаково. Никакими изысками их жизнь не баловала, поэтому они воспринимали это как должное и обыденное. Валерка вызвался быть разливающим и сразу налил каждому по целому стакану вина. Юрка, недолго думая, провозгласил тост:
– Давайте помянем советских моряков!
Друзья переглянулись, но зная оригинальность хода Юркиной мысли, кивнули головами, ожидая продолжения. Тот не заставил себя ждать.
– Сегодня годовщина гибели линкора «Новороссийск». В ночь на 29 октября 1955 года в Севастопольской бухте в результате подрыва предположительно немецкой донной мины он затонул. Вместе с ним погибли шестьсот семь человек. Представляете?
– Юрок, откуда ты это знаешь? – спросил удивленный Сергей.
– У меня дед был военным моряком. Жалко, что его с нами нет. Он бы нам мог многое рассказать.
– Тогда за моряков! – сказал Валерка и, встав с дивана, не чокаясь, выпил стакан до дна. Ребята последовали его примеру.
Хмель быстро разошелся по организму и ударил в голову. Как всегда, завязался разговор, но продлился он недолго. Домой вернулся Юркин отец. Он работал трактористом в совхозе. На работе его ценили как специалиста, но иногда у него были срывы, и он уходил в запой. Он считал себя настоящим советским патриотом и то, что было связано с фашизмом, он ненавидел. Юрка как-то говорил, что отец был в партизанском отряде малолетним связным, но ребята ему не верили. Сам Юркин отец об этом никогда не рассказывал, а ребята стеснялись спросить.
– Ну что, сынки, плеснете папе стаканчик? – начал он, скидывая с ног сапоги. – А не то скоро мать придет и разгонит вас, сопляков!
Юрка быстро притащил пустой стакан, а Валерка налил вина. Когда они выпили, Юркин отец крякнул, не закусив, повернулся к Сергею и сказал:
– А с твоим отцом я винца попил! Он у нас отличный специалист. Любую деталь на токарном станке выточит. Голова!