Страница 39 из 44
— Егор…
— Наша!
— Ты помолчишь или нет? — повысил голос Рокотов. — Ну чего ты раскудахтался — наша, наша. Во-первых, сбавь обороты. А во-вторых… Разрешаю задать тебе только один вопрос.
Кремнёв нахмурился и тихо отчеканил:
— Как это случилось?
Рокотов достал из кармана флакон с таблетками, задумчиво посмотрел на него и, насупив брови, спрятал обратно в карман.
— Как случилось, говоришь? Очень ловко случилось. Кто-то пустил усыпляющий газ. Охрана, понятное дело, уснула. Ну и… В общем, ты понимаешь.
Лицо Кремнёва побагровело. Он сжал кулаки.
— Нет. Не понимаю, Владимир Тимофеевич! Я его на своем горбу из-за семи морей пер. Мы с ним через такое прошли… На сотню оперов хватит. И он остался жив. А теперь здесь, в Москве…
— Тихо, — сердито проговорил Рокотов и покосился на санитаров, выкативших из комнаты каталку с пластиковым мешком.
Санитары покатили коляску мимо Кремнёва. Когда они поравнялись с Егором, он резко протянул руку и схватил одного из санитаров за запястье.
— Постойте!
Санитары остановились и недоуменно уставились на Егора.
— Простите, — угрюмо сказал Кремнёв. — Я хочу посмотреть на труп.
Рокотов дернул Егора за рукав:
— Егор, ты что, с ума сошел?
Кремнёв взглянул на генерала исподлобья.
— Владимир Тимофеевич, я все равно посмотрю. Вы меня не остановите.
Рокотов пару секунд молчал, глядя на Егора недовольным взглядом, затем пожал плечами:
— Черт с тобой. Дайте ему посмотреть, — приказал он санитарам.
Кремнёв ухватил пальцами застежку молнии и потянул ее вниз. Мешок раскрылся, и на Егора глянуло обезображенное выстрелами лицо.
Кремнёв скривился.
— Тут ведь даже лица не осталось, — проговорил он.
— Скажи спасибо убийцам, — сухо сказал Рокотов. — Насмотрелся? Закрывайте!
Один из санитаров потянулся к молнии, но Егор остановил его и сам ухватился за застежку. Генерал гневно сверкнул глазами:
— Егор!
Кремнёв, не слушая его, расстегнул молнию до самого живота жертвы.
— Вы его что тут — неделю не кормили? — изумленно проговорил он. — Худой он какой-то.
Он потянул застежку еще ниже и бесцеремонно раздвинул края мешка. Несколько секунд Кремнёв смотрел на вылинявшую майку на бретельках и мятые семейные трусы убитого.
— Ну и майка с трусами на нем!
Рокотов оттолкнул Кремнёва, резко застегнул молнию и сухо приказал:
— Езжайте!
Санитары покатили каталку дальше. Кремнёв задумчиво посмотрел им вслед и вдруг сорвался с места. В два прыжка он настиг каталку и рявкнул:
— Ну-ка, стойте!
Оказавшись у каталки, он ухватил застежку и на этот раз расстегнул молнию до конца.
Лицо у Кремнёва вытянулось от удивления: бедра у трупа были гладкие, ни малейшего намека на след от пулевого ранения.
Егор застегнул молнию и проговорил севшим от волнения голосом:
— Давайте, везите.
Когда он вернулся к Рокотову, тот смотрел на наручные часы.
— Товарищ генерал… Владимир Тимофеевич…
— Что еще? — устало спросил Рокотов.
— На каталке не он.
— Что?.. Кто?
— Это не Шеринг, — угрюмо сказал Кремнёв. — У Шеринга должен быть шрам на ноге. Год назад я прострелил ему бедро. Ранение было сквозным.
Рокотов взял Егора за лацкан пиджака, быстро приблизил к нему свое морщинистое лицо и веско проговорил:
— Заткнись.
— Но…
Генерал подхватил Егора под локоть и вывел его из студии на балкон пентхауса. Кремнёв поежился от порыва ветра и спросил:
— Что происходит, Владимир Тимофеевич?
Рокотов поднял ворот плаща и сказал:
— Шеринг дал показания.
— И что?
— Эта была цена его свободы.
— Свободы?
Рокотов кивнул:
— Да. Там, в пентхаусе, лежит уголовник Лебедев по кличке Волкодав. Его оприходовали дружки. Вчера, рано утром, на этапе. Ну а наши дорисовали.
Кремнёв помолчал, посмотрел на морщинистую щеку генерала и тихо спросил:
— А где Шеринг?
— А тебе не все равно?
— Нет! — сказал Егор — пожалуй, чуть резче, чем следовало. Внутри у него все клокотало от негодования.
Рокотов задумчиво посмотрел на раскинувшийся внизу город.
— Думаю, он уже далеко.
— Он же преступник! — Глаза Кремнёва сверкнули. — Его обязаны были посадить!
Усмешка сошла с тонких губ генерала Рокотова. Взгляд его темных глаз стал колючим и холодным, на скулах резко проступили узлы желваков.
— Послушай, Кремнёв, это государственное дело, — холодно сказал Рокотов. — Государственное! И государству решать, кто преступник, а кто — просто вырванная страница. Я ясно выражаюсь, или тебе разжевать?
— Значит, Шеринг — вырванная страница? — клокочущим от возмущения голосом проговорил Кремнёв.
Генерал кивнул:
— Именно так. Забудь о его существовании. Для тебя он мертв. Как и для всех остальных.
Кремнёв смотрел на Рокотова тяжелым взглядом. Рокотов помолчал, затем взял Егора под локоть и по-отечески мягко проговорил:
— Понимаю — обидно тебе. Так вот — плюнь и разотри свои обиды. В государстве есть две силы. И они сошлись в этом деле лбами — кто кого. Скажу так: одна сила плохая, другая — хорошая. Ты, главное, знай, что работал на хороших. А то как жить?
Кремнёв тряхнул головой.
— Нет, я ничего не понимаю, Владимир Тимофеевич! — с досадой проговорил он. — Объясните! Они же с Соркиным такого натворили! Всю страну мордой в дерьмо окунули!
Рокотов хмыкнул и пожал плечами:
— А что они натворили? Ты ведь ничего не знаешь.
— Вор должен сидеть в тюрьме, — упрямо отчеканил Кремнёв.
— У тебя есть доказательства, что Шеринг — вор?
Егор отвел взгляд.
— А как же обвинения в политическом заговоре? — хрипло проговорил он. — Ведь, если верить обвинению, они собирались захватить власть в России.
Рокотов дернул щекой.
— А, оставь. Сказка про мировой заговор придумала для наивных ребятишек, вроде тебя.
— Но общественные фонды Соркина…
— Эти фонды ничего общего с мировыми монополиями не имели, — перебил Рокотов. — Это были фильтры для отмыва огромных денег. А Шеринг владел полной информацией по всем притокам, оттокам, ручьям и рекам этого «отмыва». И он нам эту информацию дал. Понимаешь?
— Понимаю, — холодно пробурчал Егор.
Рокотов покосился на злое лицо Кремнёва и проворчал:
— Понимает он… Да ты даже представить не можешь, каких жирных персонажей мы сейчас прихватим за их двойные подбородки!
Кремнёв вскинул брови и с напускным простодушием поинтересовался:
— И что — посадите, да?
— «Посадите»! — передразнил генерал и хмыкнул. — Тебе бы, Кремнёв, во времена Лаврентия Палыча служить. Возьмем этих господ за одно место. Последим, потрясем. Может, кого завербуем.
— Раскулачим… — желчно продолжил Егор.
— Ну, раскулачивать и без нас найдется кому, — возразил генерал Рокотов. — Я же говорю — государственный интерес. Нужно мыслить глобально, Егор. Не замыкаясь на ведомственных интересах.
Кремнёв достал из кармана пачку сигарет, вытряхнул одну и сунул в губы.
— А отнятые миллионы, конечно, пойдут на нужды народа? — иронично поинтересовался он.
Рокотов посмотрел, как он прикуривает, и усмехнулся:
— Коне-е-ечно. Зарплаты поднимутся, пенсии взлетят до небес. Ну и так далее, по всем пунктам.
Кремнёв выпустил дым и мрачно взглянул на генерала.
— Вы сами-то верите в то, что говорите? — спросил он.
Рокотов в ответ добродушно улыбнулся:
— Всегда, сынок. Всегда! И тебе советую. А иначе… как жить?
С полминуты оба молчали, глядя на подернутый туманом город. Егор был мрачен Рокотов — задумчив. Первым молчание нарушил генерал.
— А теперь иди, — сказал он, повернувшись к Егору. — Ты хорошо поработал, и теперь должен хорошо отдохнуть.
Кремнёв выдохнул из легких дым и рассеянно повторил:
— Отдохнуть…
— Ну конечно, — кивнул генерал. — Ты теперь снова в наших рядах. А мы, как ты помнишь, своих сотрудников ценим. Тем более таких хороших, как ты. Месяц оплачиваемого отпуска и премия за отлично проведенную операцию у тебя в кармане. Возьми Машу и махните вдвоем куда-нибудь к морю. Кстати, могу порекомендовать пару отличных мест.