Страница 11 из 15
Ричер сказал:
— Пожалуйста, передайте, что его брат задержится на двадцать четыре часа. Я заночую в городе и встречусь с ним завтра вечером.
— Вас понял, — сказал голос равнодушно, и соединение разорвалось. Ричер убрал вторую монетку обратно в карман, повесил трубку и направился к кафе на восточной стороне площади.
Кондиционер над дверью кафе был включен на полную мощность, он сильно трясся и дребезжал, но не снижал температуру кафе ни на градус. Девушки сидели все вместе в кабинке на четверых с высокими стаканами, полными кока-колы и таявшего льда. Две из них были блондинки, а одна — брюнетка. Все они имели длинные гладкие ноги и прекрасные белые зубы. Брюнетка была в коротких шортах и рубашке без рукавов и на пуговицах, а блондинки были в коротких летних платьях. Все они выглядели умными, сообразительными и полными энергии. Настоящие американцы из журналов. Ричер видел таких девушек только в старых, замусоленных журналах «Time», «Life» и «Newsweek» в Mуджуке и на каждой базе, где им приходилось жить. Они были кем-то из будущего, из сказок, и он восхищался ими издалека.
И вот он стоял у двери под ревущим кондиционером и восхищался ими совсем близко, но понятия не имел, что делать дальше. Жизнь на базе морской пехоты дала ему много, но совершенно не научила, как преодолеть расстояние в пятнадцать футов от двери до стола в кафе Нью-Йорка. До этого момента его несколько побед не являлись на самом деле победами вообще, это были, скорее, взаимные эксперименты девушек из Корпуса, таких же одиноких, как и он сам, так же желающих этого и полных азарта и безрассудства. Единственным минусом являлись их отцы, которые все без исключения были тренированными убийцами с достаточно консервативными взглядами. Три студентки, сидевшие перед ним, были совсем другой историей. Гораздо проще с точки зрения родителей, очевидно, но гораздо сложнее с другой стороны.
Он думал мгновение.
Кто не рискует, тот не пьет шампанского.
Ричер двинулся вперед, пятнадцать футов — и он подошел к их столу и сказал:
— Вы не будете против, если я присоединюсь к вам?
Они все посмотрели на него удивлённо. Девушки были слишком вежливы, чтобы сказать ему, чтобы он убирался, но слишком благоразумны, чтобы разрешить ему присесть. Нью-Йорк, лето 1977 года. Полыхающий Бронкс, сотни убийств, Сын Сэма. Необъяснимая паника везде.
Он сказал:
— Я здесь недавно. Вы не подскажете, где можно послушать хорошую музыку?
Молчание. Две пары голубых глаз и одна пара карих смотрели на него.
Он спросил:
— Вы куда-нибудь собираетесь сегодня вечером?
Брюнетка ответила первой.
Она сказала:
— Возможно.
— Куда?
— Пока не знаю.
Подошла официантка чуть старше по возрасту, чем сами студентки, и Ричер незаметно сместился в место, где её приближение не оставляло ему выбора, кроме как сесть. Как будто его смело движением. Брюнетка отодвинулась, оставив дюйм между своим бедром и его. Виниловая скамейка была липкой от жары. Он заказал кока-колу, было слишком жарко для кофе.
Наступило неловкое молчание. Официантка принесла кока-колу Ричера, и он сделал глоток. Блондинка, сидевшая напротив, спросила его:
— Ты из Нью-Йоркского университета?
— Я пока учусь в средней школе, — сказал он.
Девушка немного смягчилась, как будто он был редкой диковиной.
— Где? — спросила она.
— В Южной Корее, — сказал он. — Семья военного.
— А, фашист, — сказала она. — Отвали.
— А чем зарабатывает на жизнь твой отец?
— Он юрист.
— Сама отвали.
Брюнетка рассмеялась. Она была на дюйм ниже других, и её кожа была чуть темнее. Она была стройной, почти как эльф. Ричер слышал это слово, но оно значило не много для него, потому что он никогда не видел эльфов.
Брюнетка сказала:
— В клубе CBGB могут быть «The Ramones» или «Blondie».
Ричер сказал:
— Я пойду, если вы пойдете.
— Это плохой район.
— По сравнению с чем? С Иводзимой?
— Где это?
— Это остров в Тихом океане.
— Звучит неплохо. А пляжи там есть?
— Полно. Как вас зовут?
— Крисси.
— Рад познакомиться с вами, Крисси. Меня зовут Ричер.
— Это имя или фамилия?
— Это всё.
— У вас только одно имя?
— Так меня все зовут.
— Итак, если я иду в CBGB с вами, вы обещаете быть всегда рядом?
По разумению Ричера, это был вопрос, ответ на который очевиден, из серии «спят ли медведи в лесу?» или «является ли Папа католиком?» Он сказал:
— Конечно, рассчитывайте на меня.
Блондинки на противоположной стороне стола начали ерзать с сомневающимся видом, и Ричер сразу же понял, что они не пойдут с ними, а это был верный знак, что всё получится. Как зеленый сигнал светофора. Прогулка один-на-один, как на настоящем свидании. Девять часов вечера, среда, 13 июля в Нью-Йорке, и его первая победа на гражданке приближалась, как стремительно мчащийся поезд. Он чувствовал, как она надвигается, как землетрясение, и задумался, где находится общежитие Крисси. Где-то рядом, решил он.
Он продолжал потягивать кока-колу, когда Крисси сказала:
— Ну пошли, Ричер.
Ричер оставил деньги на столе за все четыре кока-колы, что посчитал вполне джентльменским поступком. Он вышел за Крисси в дверь, и ночной жар ударил их обоих, как молотом. Девушка приподняла волосы с плеч тыльной стороной ладоней, и он увидел влажный блеск на её шее. Крисси спросила:
— Как далеко это?
Он сказал:
— Вы никогда там не были?
— Это плохое место.
— Я думаю, нужно пройти на восток около пяти кварталов, миновать Бродвей и Лафайет и повернуть к Бауэри. Затем около трех кварталов на юг до угла Бликер Стрит.
— Очень жарко.
— Это уж точно.
— Может, стоит взять мою машину. Хотя бы из-за кондиционера.
— У тебя есть машина?
— Конечно.
— Здесь, в городе?
— Вон там, — и она указала на небольшой хэтчбек, стоявший на обочине в пятидесяти футах от них.
«Шевроле Шеветт», подумал Ричер, может быть, год от роду, возможно, светло-голубой, хотя трудно точно определить цвет под желтыми фонарями.
Он спросил:
— Разве не очень дорого содержать автомобиль в городе?
Девушка ответила:
— Парковка бесплатно после шести часов.
— А что делать с ним днём?
Она остановилась на мгновение, словно пытаясь отыскать тайный смысл в его вопросе, затем сказала:
— Я живу не здесь.
— А я думал, вы здешняя. Извините, ошибся. Я считал, что вы из Нью-Йоркского университета.
Она покачала головой и сказала:
— Сара Лоуренс.
— А кто это?
— Это колледж там, откуда мы приехали. В Йонкерсе, к северу отсюда. Иногда мы приезжаем сюда посмотреть, что новенького. В этом кафе бывают парни из Нью-Йоркского университета.
— Выходит, мы оба не местные?
— Только не сегодня вечером, — сказал Крисси.
— И что твои подруги собираются делать?
— В каком смысле?
— Я о том, как они доберутся домой сегодня вечером.
— Я собираюсь отвезти их, — сказала Крисси. — Как обычно.
Ричер ничего не сказал.
— Ну, они буду ждать, — сказала Крисси. — Это часть уговора.
Кондиционер в «Шеветте» был почти таким же паршивым, как и в кафе, но что-нибудь всегда лучше, чем совсем ничего. Несколько человек медленно бродили на Бродвее, как призраки в призрачном городе, еще немного — на Лафайет, так же медленно, да бездомные на Бауэри ожидали открытия ночлежек. Крисси припарковалась в двух кварталах к северу от места встречи, на Грейт Джонс Стрит, между двумя автомобилями: у одного было разбито переднее стекло, а у другого — заднее. Но место парковки находилось под рабочим фонарем, что было самым лучшим возможным вариантом за неимением команды вооруженных охранников или своры злых собак, или того и другого одновременно. В любом случае, оставить автомобиль на Вашингтон Сквер не было бы безопаснее. Они снова вышли в жару и направились к повороту сквозь воздух, настолько плотный, что его можно было есть. Небо было таким же горячим и тяжелым, как железная крыша в полдень, оно по-прежнему с неиссякаемой энергией полыхало на севере зарницами, которые обещали многое, но не приносили ничего.