Страница 19 из 23
Настоящим царством агона была драма. Здесь происходила битва человеческого характера с идеей фатума, трагической предопределенностью судьбы. Ницше назвал свою знаменитую книгу «Рождение трагедии из духа музыки», на самом деле греческая трагедия родилась из духа агона. Музыка также была тесно связана с соревнованием. Греческая литература полна историями о музыкальных соревнованиях. Легендарный певец Фамира пытался соревноваться в пении с музами. Широко был известно соревнование бога Аполлона и сатира Марсия. Марсий был большим любителем игры на флейте, и вызвал Аполлона на соревнование. Аполлон оказался победителем, он содрал шкуру с побежденного. Он повесил ее на дереве, и временами она издавала жалобные звуки.
Агональные мотивы присутствуют и в греческих преданиях о живописи. Об этом свидетельствует «Естественная история» Плиния. В частности, в ней рассказывается о соревновании между двумя художниками – Аппелесом и Протагеном. Однажды Аппелес посетил мастерскую Протогена, но не застал его. Тогда в качестве свидетельства своего посещения он провел на экране изящную линию. Вернувшись, Протаген понял, кто был его посетитель. Тогда он тоже нарисовал линию и ушел. Аппелес вернулся вновь, и увидев две линии, нарисовал третью такую прекрасную, что Протоген немедленно признал свое поражение. Подобную же историю Плиний рассказывает о рисовании зерен на траве, обманувших птиц, и сети, которую художник нарисовал поверх зерен, что еще больше привело в заблуждение птиц.
Не только искусство, но и сама природа мышления свидетельствует о его связи с агональностью. Об этом свидетельствует диалогический способ мышления, который свойственен ведущим греческим философам. Диалоги Платон представляют собою настоящие интеллектуальные соревнования, битву идей. Даже язык греки оценивают в понятиях агонистической диалектики. Софист Георгий говорил, что в языке «существует много приемов, чтобы победить соперника так же, как побеждают врага в битве». Именно поэтому многие метафоры в греческом языке носят вполне «военный» характер.
Пристальный анализ показывает, что вся культура греков носила агональный характер. Именно особенности этой культуры перешли в наследство европейской культуры. Но не только греки внесли свой вклад в формирование европейской культуры. Не в меньше степени в античной культуре присутствует и римские традиции, которые, правда, существенно отличаются от греческих. Если в античной Греции пра-феноменом культуры был агон, то в Древнем Риме прафеноменом культуры был цирк. Цирк как ничто другое соответствовал требованиям римского плебса, выраженном в их агрессивном потребительском лозунге «Хлеба и зрелищ».
Латинское слово «circus» означает круг, ристалище. Оно происходит от греческого слова «kircos» и означает круг, ристалище. Римские цирки существовали в основном для соревнований в гонках на колесницах, но на них практиковались и борьба, и акробатика, и охота на оленей, кабанов, медведей, и кровавые сражения гладиаторов.
В Древнем Риме существовало несколько крупных цирков: самый большой цирк Максимус, расположенном недалеко от Палатина, Колизей, цирк Фламиния рядом с Пантеоном, цирк Нерона, цирк Саллюстия, цирк Гая на Ватиканских холмах и др. Римские цирки поражают воображение своими размерами. Так, например, цирк Максимус был длиной в 400 метров и около 100 метров в ширину. Фасад цирка состоял из четырех этажей. В течение дня в цирке проводилось до 30 заездов с участием парных лошадей, четырех лошадей (квадриги) и даже десяти лошадей. Цирки собирали огромную массу публики. К тому же, цирки были окружены лавками, в которых продавались сувениры, здесь же обитали шулеры, проститутки, пьяницы и воры.
Греческий агон и римский цирк существенно отличались друг от друга. Агон создавал культ героев, способствовал поддержанию строгой этики, воспитанию физической силы как проявления божественной милости. Римский цирк был прежде всего зрелищем, культивирующем буйные страсти, насилие и даже жажду крови. Здесь впервые родилась массовая культура с ее вульгарностью, культом развлечений. Тем не менее, римский цирк в течение веков был фундаментом культуры и оказывал огромное влияние на формирование нравственных ценностей.
101
Burckhardt J. Te Greek and Greek Civilization. N.Y. 1998. P.165.
С падением Римской империи цирки утратили свою роль. В эпоху средневековья жонглеры, атлеты и гимнасты превратились в бродячих артистов, мигрирующих от города к городу. Но уже позднее Средневековье создает куртуазную культуру, в которой проявляются отголоски античного наследия. Рыцарская этика использует многое от греческого агона, хотя она связана с совершенно иным культурным контекстом. И. Хёйзинга в своих книгах «Осень Средневековья» и «Homo Ludens» обнаруживает развитое игровое начало в Европе в культуре Средних веков. Порой, он допускает слишком расширительное понимание термина «игра», но вместе с тем его работы воздвигают мост в бытовой культуре от античной эпохи к позднему Средневековью.
Что касается культуры Возрождения, то она охотно впитывает в себя как греческий агон, так и римский цирк. Идеал совершенного придворного включает в себя этику соревнования, которая проявляется буквально во всем: в одежде, в знании различных языков, в искусстве спора, во владении оружием, в многочисленных музыкальных соревнованиях. С другой стороны, карнавальная эстетика итальянского Возрождения с ее массовыми театрализованными представлениями, фестивалями и праздниками – это несомненное наследие римского цирка. В культуре итальянского Возрождения, наконец, счастливо встречается индивидуальная этика личности, стремящейся посредством тяжелого труда и в соревновании с другими добиться успеха в своей профессии, то есть всего того, что было связано с греческим агоном, с массовыми зрелищами и развлечениями, культивируемыми Древним Римом.
Вслед за Буркхардтом критику Винкельмана продолжил Фридрих Ницше: «Эллинство – есть единственная форма, в которой может протекать жизнь: ужасное под маской красоты. Эллинское со времен Винкельмана: сильнейшая вульгаризация. Затем христианско-германское чванство воображать себя вышедшим из всего этого. Красота и банальность в союзе. Скандальная теория!»[102]
В своей докторской диссертации «Рождение трагедии из духа музыки», ставшей философским бестселлером, Ницше показал, что античная культура представляет собой борьбу двух начал, которые он по имени двух олимпийских богов назвал аполлоновским и дионисическим. Аполлон – это бог сновидения, он символ красоты, меры и гармонии. Но аполлоновское начало иллюзорно, оно скрывает ужасную, трагическую Грецию, насыщенную оргиазмом, борьбой иррациональных и стихийных сил. Это начало символизирует у Ницше бог опьянения, символизирующее стихийные силы природы. Борьба Аполлона и Диониса составляет по Ницше основу всей греческой культуры: искусства, прежде всего трагедии, поэзии и философии. В каждом явлении античной истории Ницше стремился най ти эти начала и таким образом объяснить эмпирическую, видимую ткань исторического процесса незримой борьбой сокровенных сил. Концепция античности Ницше оказала огромное воздействие на европейскую философию истории 20 века. В Германии развитием идей Ницше занимался культуролог и историк искусства Аби Варбург. Родоначальник метода иконологии, создатель великолепной библиотеки по искусству, превратившейся в Варбургский институт, он посвящает свои работы исследованию влияния античности на эпоху Возрождения и последующую эпоху. Он признавался, что главная тема его работ это – «Nachleben der Antike», т. е. наследие античности. «Новый большой стиль, дарованный нам художественным гением Италии, питала коллективная воля к извлечению греческого гуманизма из под покровов средневековых, ориентальных и латинских «практик». С этой волей к воскрешению античности и началось для «хорошего европейца» просветительская борьба эпохи «великого переселения образов», которую мы сегодня называем Ренессансом».[103]