Отражение

…- потом эта штука втянула меня в себя и я потерял сознание. Затем она меня выплюнула назад, и видимо я сильно ударился головой об стену… — астронавт отчаянно жестикулировал, глаза туземцев неотступно следили за его руками. — В каком-то тумане я успел заметить свое отражение, которое ушло назад, хотя такого никак не могло быть. Так все и произошло. И вот теперь я сам возвращаюсь назад, а вместо стеклянной пустыни увидел все это….

— Ты прошел через Вход, разве непонятно? — слегка насмешливо заявила женщина. — Мы знали, что ты придешь. — Она посмотрела на соплеменников, и те важно закивали. — Потому что к нам часто приходят такие, как ты. Заплутавшие. Потерявшие себя.

— Но, похоже, произошла какая-то ошибка! Мои товарищи ждут меня!

— Если ты попал сюда, значит, это твой мир. И никакой ошибки быть не может, — категорично высказалась женщина, и плавно взмахнула рукой. — Твои товарищи тебя дождались. Ты же сам сказал, что видел, как уходил от Входа.

— Но это было все лишь отражение… — Остин хотел бы возразить, и тут страшная догадка пронзила его насквозь. — Как же… это…

— Да, — жрица медленно закрыла и открыла глаза.

— Отражение, — бесцветно произнес он одними губами. — Зеркало! Оно не оттолкнуло, а поглотило его. И теперь Остин — по другую сторону этого зеркала. Вот почему в зале с иероглифами он почуял подвох. Мраморные ящики должны были находиться справа от него, а они, как и по пути к зеркалу, располагались слева!

Остин уставился на жрицу невидящим взглядом.

— Я должен вернуться, — прохрипел он.

— Зачем? — в глазах жрицы мелькнула тень тревоги вперемежку с изумлением. — Разве этот мир тебе не нравится?… Вход никогда не ошибается и дает страннику то, чего он хочет. Через Вход проходят только те, кто что-то потерял. И прошедшие получают шанс начать все с начала.

— О чем ты? — подозрительно спросил кэп.

— Ты знаешь. Но не хочешь признать это.

— Я не понимаю. Ты можешь толком объяснить, каким образом я сюда попал?

Женщина молчала.

— Нет, — твердо сказал Остин. — Я командир корабля и я — только я и никто другой, — обязан руководить экспедицией. Прощайте!

С этими словами Остин развернулся и побежал обратно, к ущелью, гулко топая рифлеными ботинками по дороге.

— До скорой встречи, — сказала жрица, но астронавт уже позабыл о ней, теперь самое главное для него было: успеть.

Это немыслимо, стучало в мозгу. Дико. Невозможно. Нереально. Остин на ходу нахлобучил колпак гермошлема. Все расстояние от тоннеля до зала иероглифов он преодолел за десять минут, не жалея себя. Наконец он очутился перед аркой и невольно взгляд его столкнулся с человеческим глазом, окруженным клочьями галактических рукавов. Глаз не мигая уставился ему прямо в душу. Что-то тлело на дне зрачка, что-то глубокое и неведомое, но Остин громко сглотнул и рывком бросил себя в проход к зеркалу. Эти метры он буквально прополз, задыхаясь от бега. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, в боку кололо, а перед глазами плавали черные пятна. Остин ввалился в комнатку, чуть ли не в объятья к дрону-разведчику. Свет портативного фонаря опять потускнел. Немного отдышавшись, капитан подошел к зеркалу и тронул его рукой. Перчатка скользнула по отражающей поверхности.

И все.

Остин ткнул пальцем прямо в зеркало. Палец натолкнулся на твердое и продвигаться дальше не захотел. Капитан возобновил попытку, еще и еще раз. Минуты текли, срок, отпущенный экипажу, давно истек, а кэп бился о зеркало, как рыба об лед. Тогда Остин в отчаянии заколотил руками по поверхности, стал пинать зеркало ногами, что-то кричать, сыпать проклятиями и карами, но все его усилия оказались тщетными. Больше всего его поражало то, что экипаж не приходил к нему на выручку, не подавал никаких признаков своего присутствия. Щеглов был упертым малым и непременно попытался бы выручить своего начальника.

Кэп обессилено опустился на пол, спиной к зеркалу. Свет, проникавший до этого через щель, мигнул пару раз на прощанье и померк. Комната стремительно погружалась в полумрак. Остин вспомнил слова жрицы: вход дает страннику то, чего он хочет. Значит надо захотеть попасть домой, захотеть к звездолету. О чем он думал в прошлый раз, когда гладил волнистую поверхность? О чем-то неизведанном, манящем, загадочном и в то же время таком по-домашнему уютном. О мире, который утратил навсегда с уходом любимой женщины и ребенка, и который уже никогда не вернуть. Мимолетная фантазия. Секундная слабость. Голоса в тишине.

Он хочет, он искренне хочет вернуться. Потому что его ждут верные люди, от их скромного предприятия зависит, будут ли они жить благополучно оставшийся год, будут ли сыты и счастливы их мужья, жены и дети, смогут ли новые люди основать здесь колонию. Кто-то должен руководить экспедицией. Да, возможно, Щеглов справится, но он, Остин уже так прочно вписался в роль лидера, что астронавты вряд ли смогут вообразить кого-то другого на его месте.

В какой-то момент Остин почувствовал, как твердое разъезжается за спиной и его торс постепенно проваливается внутрь. Он раскинул руки, чтобы было удобнее и приготовился встретить боль.

Но боли не было. Его разум растворился в чем-то обжигающе холодном. И вновь возник из небытия.

Капитан Остин стоял на четвереньках и тряс головой, пытаясь унять позывы к рвоте. Желудок в панике метался между сердцем и печенкой. Глубоко подышав с минуту, кэп воздвигся на ноги и оглянулся на зеркало, которое теперь исправно отражало комнату, двух роботов, но не отражало человека в скафандре. Он пошел в зал. Пусто. Первым делом он проверил мраморные ящики. Монолиты были справа. Замечательно. Сейчас времени подмечать мелкие детали не было, и он быстро зашагал к черному коридору, вызывая на ходу звездолет. На этот раз его передатчик поймал пеленг, хаос эфирного шума сменился равномерным сигналом вызова и ожидания настройки связи.

— Борт! — заорал Остин, едва радио поймало корабельную частоту. — Борт! Это капитан! Прием! Слышите меня?! — связь была все еще плохой, на маленьком квадратном экране вызова все еще ползали полосы от помех.

Скалы, со злостью подумал кэп. Надо выйти наружу, чтобы сигнал был чистым. Остин ринулся по коридору, сжав все силы в кулак. Где-то в глубине души у него еще теплилась надежда, что часть экипажа осталась дежурить в галерее. Но здесь никого не было. Зато сигнал стал получше и кэп попробовал возобновить сеанс.

— Борт! «Странник»! Отзовитесь! — кричал он в передатчик, почти соприкасаясь носом с экраном — так силился различить картинку. Затем на экране появилось лицо, изуродованное помехами. Кажется, навигатор Рушди.

— Чандра! Это я, Остин! Слышишь меня?!

— Ка…н?!..то…ы?! Сл… в… охо! — отозвался навигатор, улыбаясь. — Что за…тка?

— Подожди минуту, сейчас я выйду из зоны возмущения! — кэп пулей пересек галерею и юркнул в ущелье. Сигма Кита после долгого солнечного дня закатывалась к горизонту с явным намерением отдохнуть. Стало значительно темнее. Тени сгущались и там, где раньше дорога была видна, царил мрак. Остин в спешке пару раз столкнулся со стенами, споткнулся, но упорно продолжал гонку. Плутание в ущелье отняло у него несколько важных минут, и это время показалось самым долгим за весь сегодняшний день. Но вот створки стен разомкнулись, и Остин выбежал на равнину. С первого же взгляда он понял, что попал в точку. Та самая стекольно-кварцевая гладь, мутно поблескивающая в свете заходящего солнца. Шапка из серого неба, угрюмые горбы гор, нависшие над пыльной землей. И звездолет.

«Странник» развернул рыло к небесам. Он дрожал, как рысь, готовящаяся к прыжку за добычей. Остину потребовалась ровно одна секунда, чтобы осознать, что происходит.

— Нет.

Занемевшими пальцами он набрал позывные рубки управления, очень стараясь, чтобы пальцы находили нужные клавиши. На экране снова появилась жизнерадостная физиономия Чандры Рушди. На этот раз без помех.

— Навигатор, что происходит? — ровным голосом поинтересовался Остин. — Доложите ситуацию.