Страница 11 из 15
Правда, перед шестнадцатилетием мать заказала ей в этом ателье платье из синего креп-жоржета, а отец повел ее в обувной магазин, где Ксеня впервые выбрала самостоятельно светлые туфли на невысоком, но все же каблуке. Отец покосился неодобрительно, но оплатил покупку в кассу.
С питанием на новой квартире стало лучше. Отец устроился механиком в аэропорт, там давали пайки, как когда-то в Якутске, в основном, тушенку, сгущенку, болгарские конфитюры, которые Ксеня обожала. Со временем появилась свежая картошка, лук репчатый, по праздникам мороженые сливы, свежие яблоки, мандарины и апельсины. Как-то отец принес целую коробку шоколада «Гвардейский», он был покрыт белым налетом, вероятно, просрочен. Отец отмыл налет под краном и съел полплитки. Ничего не случилось. Ксене хватило шоколада надолго.
А тушенка стала ее единственным «мясным» блюдом» на все годы жизни на Севере. А еще мороженые яйца. Потом появился яичный порошок. Такая гадость. Мороженые яйца были настоящими. Часто в доме появлялась рыба: осетрина, стерлядь, таймень, вкуса которой Ксеня не понимала и потому не ела, о чем впоследствии жалела. Отец делал строганину. Зимой в форточке на кухне был «холодильник». Он замораживал в нем на 40-градусном морозе мясо или рыбу и ел в сыром виде с горчицей. Она однажды тоже попробовала, но больше есть не стала, не для девчонки такая еда.
Школьные воспоминания сохранились урывками. В конце второго и в третьем классе она осваивалась в новой школе, в новом классе. Училась она хорошо, до 5 класса была отличницей, даже хулиганила меньше, потому что очень полюбила новую учительницу. Ее звали Валентина Потаповна. Учительница тоже выделяла смышленую девочку из всего класса. В 5-м классе появились разные учителя. Любимыми предметами Ксени были русский язык и литература. Она лучше всех читала по ролям, лучше всех читала наизусть монологи из пьес и стихи, лучше всех писала сочинения. Изложения не терпела. Лишь однажды получила тройку за стих пролетарского писателя Горького: «Высоко в горы вполз уж и лег там…» Возможно, она почувствовала фальшь автора, и стих не вызвал в ней вдохновения. Валентина Потаповна не забыла свою любимую ученицу, когда та перешла в шестой класс, и доверяла ей проверять тетради своих учеников, что Ксеня с гордостью делала.
В пятом классе произошло ЧП. Девчонки бесились на перемене в классе, и Ксеня нечаянно толкнула одноклассницу Любку Шишкину. Та ударилась об косяк и сломала нос. Такой поднялся хай! Девочку увезли на «скорой» в больницу. Ее отец, к счастью, был главным хирургом города после отсидки. Он так заштопал дочке нос, что через месяц он стал, как новенький, остался лишь маленький шрамик.
Случилось так, что вскоре после инцидента с Любкой Ксеня попала в больницу с аппендицитом, причем приступ, уже третий, произошел ночью. «Скорая» повезла ее в больницу, где сразу же отвезли на каталке на операционный стол. Поставили укол, чтобы уснула. Над операционным столом почему-то висел стеклянный шар из мелких зеркал. В нем Ксеня видела свой живот. Тут же появился хирург. Им оказался отец Любки. Ксеня один раз видела его и запомнила. Ей отчего-то стало страшно: вдруг он отомстит за дочь. Ей сделали укол в живот. Она почувствовала, как это место немеет. Ее тянуло в сон, но она изо всех сил таращилась в шар. Сверкнул скальпель, и вдруг по животу расползлась кровь. «Все, зарезал…» – была последняя мысль, и она резко уснула.
Из-за своего дурацкого геройства она стала вставать с кровати раньше времени. Ей это аукнулось после выписки. Через несколько дней шов разошелся внизу, где хирург разрезал по-живому, так как не успела подействовать анестезия. Всетаки отомстил. Она стала ходить на перевязку в амбулаторию. Хирургом была женщина. Она вычищала рану от гноя с таким видом, будто ей доставляет удовольствие наблюдать за искаженным от боли лицом 12-тилетней девочки. «У, фашистка!» – Ксеня с трудом сдерживала вопль. По многим причинам боль сопровождала ее в разные моменты жизни, она даже не ойкала, только изо всех сил сжимала зубы и терпела.
В пятом классе Ксеня поняла, что родители не очень ладят между собой. Днем на людях они не ссорились, зато нередко по ночам слышался с их кровати громкий скандальный шепот, отец обзывал мать плохими словами и даже бил несильно кулаками. Ксеня подслушала, что он ревновал ее к дяде Саше Стрыгину. Мужчина работал вместе с матерью в ДИТРе. Ксене он нравился, такой простой и веселый. Мать была общительная, ей нравилось дружить с мужчинами, болтать с ними, смеяться. Отец же принимал ее простое обращение за кокетство. Подруг-женщин у мамы по жизни не было. Может, из-за того, что с ними она держалась несколько высокомерно и не шла на сближение. Но вообще она была не конфликтная, на службе пользовалась уважением. А дядя Саша однажды зимой угостил мать огромным, больше полкило красивым красным яблоком, привезенным им из Алма-Аты. Называлось оно апорт. Больше таких крупных яблок Ксеня никогда не видела, даже когда они переехали жить в ту самую Алма-Ату. Через много лет до их семьи донесся слух, что дядю Сашу зарезал в Воронеже, приревновав, любовник, он оказался геем.
Все праздники родители отмечали с коллективом ДИТРа. Отец пользовался успехом у женщин, он был душой общества: играл на аккордеоне, пел, танцевал. Все расступались, когда они с матерью танцевали вальс. Он и дочь научил. Мать его не ревновала. Может, не любила? И так продолжалось всю их жизнь: отец изменял, а ревновал мать. Ксеня в их отношения не вмешивалась, жила своей отдельной жизнью, не делясь с родителями своими детскими, а потом и юношескими проблемами, предпочитая решать все сама.
Был в городе и драмтеатр, Ксеня была там один раз с классом на спектакле «Аленький цветочек», театралкой она не стала. Родителям посчастливилось попасть туда на встречу со знаменитым героем фильма «Без вести пропавший» Михаилом Кузнецовым. Во время встречи напоили радушные норильчане любимого артиста под завязку, на ногах не держался. Вывели его из здания и толпой на руках, передавая друг другу, пронесли до самой гостиницы.
Одно время большой популярностью у норильских подростков, особенно девчонок, склонных к сентиментальности, пользовались индийские фильмы, которые завозились десятками, вероятно, была крепкая дружба с Индией. Песенку из «Бродяги» напевали буквально все: и дети, и взрослые. «Бродяга я, бродяга я, никто нигде не ждет меня…» А «Любовь в Симле»? Одна девчонка из их класса из бедной семьи копила деньги на пальто, а потратила их на фильм, посмотрев его 20 или даже 30 раз. Ксеня с Зойкой тоже ходили и плакали.
XXI век. Едва на экране ТУ возникали пузатые, толстозадые с круглыми глупыми часто плачущими мужскими и женскими лицами артисты индийского кино, ее тошнило от фальши выдуманных драм. Наверное, объелась ими в Норильске. Изображают нищих, а у самих пуза висят от обжорства.
Одним словом, с лозунгом тех времен: КУЛЬТУРУ – В МАССЫ! дела в режимном городе обстояли неплохо. К тому же были и свои местные знаменитости из деятелей культуры, отсидевшие срока в лагере и оставшиеся на поселении без права выезда. Вот уж враги так враги народа, наверное, были! Даже знаменитая певица Русланова сидела.
Кто не выпивал по вечерам, как соседи Ксени или Зойки, тот приобщался к культуре: ходил в кино, в театр. А что было делать долгими зимними вечерами? Телевизоры только появлялись, не каждый мог купить. У них телевизора не было. Во-первых, поставить некуда было, во-вторых, отец копил деньги на «Волгу», это было его мечтой.
Сделав уроки, до темноты девчонки часто гуляли по проспекту Ленина, местному Броду. Как-то они гуляли с Колышкой, прозвище Тамары. Это было зимой перед Новым годом. И вдруг увидели сани с запряженными в них двумя оленями. Что за красавцы были эти могучие олени! Как гордо они несли свои огромные ветвистые рога! Не сговариваясь, они побежали за санями. – Дяденька, прокати! Пожалуйста! – слезно умоляли они здорового дядьку в тулупе. Он сжалился, протянул руку. Сначала в сани запрыгнула Ксеня, потом Томка. Дядька что-то крикнул, и олени с шага перешли на бег. Какой упоительный был полет! Визжали полозья, фырчали олени, а у них сладко замирали сердчишки от восторга! Воспоминания сохранились надолго.