Страница 10 из 15
– Хорошо, я все понял. Только ты стрельни вверх за пару секунд до облавы, чтобы мне фору дать. Я сразу хлестану кобылку и уйду в отрыв. Да и ребят своих предупреди. Пусть поостерегутся палить без разбору, а то влепят «маслину» в лоб.
– Не паникуй! Банкуй смело, все в твоих руках. После захвата банды на меня не выходи, сам тебя найду, когда шум утихнет.
Последнюю фразу Губин сказал для успокоения Лехи:
«Пусть стукачок без опаски на дело пойдет. Для моей задумки его придется завалить: лишние свидетели в этом деле мне не нужны. А с моими сыщиками проблем не должно быть: Валов и Глухов бывшие матросы ненавидят мировую буржуазию по классовым соображениям. Ну а Миронов – мутный выходец из деревни, до лёгких больших денег дюже охоч. Все трое считают себя обманутыми революцией и в открытую клянут новую экономическую политику. С ними можно говорить откровенно».
Вызвав в свой кабинет подчиненных сыщиков, Губин сообщил о предстоящем ограблении складов и объявил:
– Захват будем проводить только после того, как загрузят товар на подводы. Какие у тебя сомнения, Валов?
– Так там на складах два старика сторожа с берданками по кругу поставлены.
– Ну и что? Бандиты не станут стрелять и шум поднимать, сторожей свяжут, и рот кляпом заткнут. Это только отягчит их вину.
– Ну а если замочат?
– Это у тебя фантазия разыгралась. Да и какое тебе дело до солдат ветеранов? Один из них еще с туркой на Шипке в молодости воевал. Все равно уже свое отжили. А нам банду надо с поличным взять. Вся надежда на внезапность. Без перестрелки не обойтись. Ребята у Дутого в банде отчаянные.
– Вот уж я не думал, не гадал, подставляя грудь под белогвардейские пули, что через пяток лет жизнью рисковать буду, защищая добро зажравшихся богатеев.
– Я тебя, Валов, хорошо понимаю. Впору запеть одесскую каторжную песенку: «Товарищ, товарищ, за что же мы сражались, за что проливали свою кровь?»
– Не в песне дело. А защищать нэпманов противно. Для чего тогда под революционным знаменем столько кровищи пролили, если вновь недобитые богатеи из всех щелей вылезли? А кто до революции с воды на квас перебивался, тот и сейчас голодает и чужие обноски донашивает.
– Ну и что ты предлагаешь? Новую революцию устроить?
– Не помешало бы!
– Ну, ты лишнего не мели языком. А то сам на цугундер загремишь за крамолу. У меня есть лучше предложение. Только вот не знаю, согласитесь вы или нет.
– Не тяни, Губин, кота за все принадлежности. Мы люди опытные, многое в жизни видели, и текущий момент ясно понимаем. Говори, что задумал.
– По имеющейся информации, Дутый намечает приобрести три подводы. Раз уж на риск под пули пойдем, то хотя бы не без личной пользы. Две подводы вернем, а третья, по моему разумению, вполне может бесследно исчезнуть, уйдя от нашей погони.
В кабинете воцарилось напряженное молчание. Все понимали, о чем идет речь. Каждый из присутствующих имел заслуги перед советской властью, и все считали себя незаслуженно обделенными. И еще их объединяла испепеляющая душу ненависть к хорошо одетым, сытым, самоуверенно наслаждающимся жизнью в ресторанах с роскошными женщинами коммерсантам. Наконец, Глухов с матросской прямотой рубанул с плеча:
– Все ясно, Губин. От всех нас объявляю согласие, и больше трепаться зазря не будем. Если пойдем на дно, то все вместе. Излагай свой план.
– Все очень просто. Я с Глуховым вместе с другими сыщиками пойду на захват. Начальству накануне доложу, что для изобличения всех главарей банды необходимо дать уйти одной из подвод и проследить за нею. Это поручу Валову и Миронову. Ну а в темноте упустить из виду краденую подводу в хитросплетении улиц может каждый. В крайнем случае, получите по взысканию за бесследное исчезновение товаров со склада за пределами города. Вопросы есть?
– А что делать будем с теми бандитами, которым дадим уйти с третьей подводой?
– Ты, Миронов, не строй из себя дурачка. Сам знаешь ответ на этот вопрос. Ну, все, расходимся. До операции осталось менее суток. Будьте готовы.
В полном молчании сыщики покинули кабинет. Они хорошо понимали, на какой риск решились.
А Гришка, не подозревая о засаде на складах, с утра поехал на биржу труда. Ему для намеченного спектакля с продажей бриллианта нужны были двое крепких мужиков:
«Одному являться с камушком за деньгами опасно. Слишком уж большой соблазн у братьев-покупателей меня пришить и объявить, что я их ограбить пришел. Надо с собой для видимости привести двух парней со свирепыми мордами. В квартиру со мной их не пустят. Но пусть во дворе дома подежурят. Поостерегутся тогда хозяева мочить меня при таком раскладе. Для этой задачи уголовников брать опасно: они меня самого прирезать из-за денег могут. Надо брать мужиков из безработных ремесленников».
Немного потолкавшись в толпе, Гришка отозвал в сторону двух молодых парней:
– Заработать хотите? Надо со мной проехать в Орликов переулок.
– А что делать надо?
– Ничего особенного. Я с одной квартиры на другую переезжаю. Поможете мне вещички перевезти.
– Небось, краденое потащим?
– Ни в коем разе. Если хочешь, побожиться могу. Тебе деньги нужны? Так чего артачишься, вопросы глупые задаешь? Думаешь, для кражи я настоящих мазуриков не нашел бы?
– Ладно, поехали. Но если что не так, не обессудь. Повернемся и уйдем.
– Ваше право. А чтобы не боялись обмана, вот вам, ребятки, по задатку.
Поспешно засунув деньги во внутренние карманы пиджаков, парни послушно последовали за Гришкой. Приехав на место, Цыган намеренно поставил парней прямо под окнами дантиста: «Пусть видят братья, что я не один». Затем поднялся по лестнице и позвонил. Дверь открылась. Стоящий на пороге дантист приветливо пригласил:
– Заходите. Вы точны по времени, а это залог успеха в делах.
Настороженно ожидая подвоха, Гришка прошел в комнату. Там никого, кроме брата хозяина, не было. Тот, указав через оконное стекло на двор, насмешливо сказал:
– Все-таки приволок с собой охрану. Они не очень-то похожи на уголовников. Скорее, не блатные, а голодные. Ну ладно, это твои проблемы. Нас это не касается. Камешек не забыл?
– Как и в прошлый раз, со мною. Предъявите, чем платить будете.
Борис приподнял рубашку и снял с живота пояс, сшитый из грубой мешковины. Развязав тесемки, высыпал на стол десяток золотых червонцев, драгоценные цепочки, колечки, кулоны. Гришка недоверчиво переворошил драгоценности и спросил:
– Все из золота?
– Будь уверен, парень. Здесь не на базаре – не обсчитают. Вот и ассигнации. Не шибко много, но на шампанское и недорогих марух надолго хватит. Теперь твой ход, клади на стол «Подмигивающий призрак».
Гришка снял с шеи кожаный мешочек и положил на стол свой товар рядом с разложенной на столе кучкой золота. Осмотрев бриллиант, брат хозяина облегченно вздохнул:
– Все в порядке! Этот игриво подмигивающий мне камень душу согревает и сердце веселит. Забирай свою долю. Пояс из мешковины отдаем тебе в придачу бесплатно. Носи на доброе здравие.
Гришка, стараясь не выпускать из виду братьев, сложил драгоценности в пояс и, обвив вокруг туловища, крепко завязал тесемки. Пятясь спиной к двери, глупо произнес:
– Ну все, зубодеры, как говорится, до свиданьица.
– Нет уж, лучше прощай, добрый молодец. И нам, и тебе лучше забыть о сделке. Так будет полезнее для здоровья.
Оказавшись на лестничной площадке, Гришка, все еще не веря в удачу, начал сбегать вниз по лестнице. Перед тем как покинуть подъезд, вытащил две ассигнации и, выйдя во двор, направился к нанятым им парням. Вручив деньги, небрежно пояснил:
– Раздумал я переезжать. Обстоятельства изменились. Вот вам на магарыч от меня за беспокойство. Надеюсь, вы не в обиде?! Все, разбегаемся.
И Гришка направился под арку, торопясь удалиться подальше от места совершения сделки. К дому Няни Гришка добирался кружным путем. Подошел к деревянным домам на берегу Москвы-реки и приблизился к своему временному пристанищу с тыльной стороны дома, где не было окон. Заметив плохо прибитую доску, расширил отверстие. Затем вытащил из пояса-хранилища несколько золотых вещичек и, завернув в грязный носовой платок, спрятал часть своего богатства между бревнами, потом водворил доску на место, покрепче пригнав ржавые гвозди в сделанные ранее отверстия. Для верности с натугой подкатил к тайнику округлый большой камень и придавил доску плотнее к стене: «Всякое может случиться. А так хоть часть уцелеет и будет с чем отправиться на юг».