Валутина гора

Анастасия, затаив дыхание, слушала Гришку. Незнакомец вновь объявился. Но кто он?

– Гришка, а ты не знаешь, как его зовут?

– Кого барыня?

– Кого? Того о ком ты рассказывал. Кого же ещё.

– Не знаю, – Гришка отрицательно покачал головой, – да и ни к чему знать то. Сторонится его надобно. Больно злющий на вид. Может, и на меня расправу задумал нехристь.

– Нет. Он не такой Гришка. Он не станет тебе мстить, – пылко возразила Анастасия, – он благородный. Сказал бы…

– Дай то бог барыня! Как увидел его утречком, беду почуял. Мысль пришла – извести меня хочет нехристь. Токмо я не поддамся.

– Чай лучше пей, а то стынет! – посоветовала озабоченному братцу Анастасия.

– И то верно барыня! – согласился Гришка. Но прежде чем отпить, несколько раз подул на блюдце с чаем.

Допив чай, Анастасия покинула Гришку. Следовало возвращаться обратно. Наступало время ужина, а ей необходимо было ещё переодеться. По пути в покои она думала о Гришке. О том, насколько хорошо его устроил опекун. Следовало отблагодарить благодетеля. Но как?

Ужинали опять вдвоём. Почти в полном молчание. Лишь однажды за весь ужин, граф оторвал взгляд от своей тарелки, чтобы осведомиться, как она освоилась в доме. Анастасии не терпелось спросить о младшем Арсанове, но она так и не решилась. Опекун выглядел излишне озабоченным. Было заметно, что его волнует состояние сына. После ужину, Анастасия прошла вместе с опекуном в гостиную. Пока он попивал мелкими глотками из бокала вино, она следила за слугами, которые зажигали свечи на люстре. Так как молчание затягивалось, Анастасия попросила разрешения удалиться в свои покои. Опекун только молча кивнул в ответ. Видя такую отрешённость, Анастасию решила предпринять попытку помочь ему. С этой целью она вернулась в свои покои, а оттуда в сопровождение служанки сразу же направилась на третий этаж. Служанка показала ей, где находятся покои молодого графа и, оставив ее, ушла обратно. Анастасия осторожно постучала в дверь. Оттуда раздался раздражённый голос.

– Ну кто там ещё?

Анастасию покоробил этот тон, но она приняла решение и не собиралась от него отказываться.

– Вы не знакомы со мной. Меня зовут Анастасия Аврецкая. Ваш батюшка мой опекун. Я бы хотела поговорить с вами. Помочь,…вы больны.

– Помочь? – раздался за дверью голос полный неприкрытого сарказма, затем послышалось какое то бормотание.

– Простите, сударь я не расслышала! – стоя перед дверью, Анастасия пыталась разобрать слова, которые произносил с другой стороны, её собеседник.

– Ну и слава богу!

– Я не понимаю вас сударь!

– Можно подумать я себя понимаю. – Раздалось в ответ. – Я знаю лишь одно сударыня. Ничего хуже, чем прийти сюда вы придумать не смогли бы. Мне и так невыносимо на душе, а ещё и вы являетесь с вашим чарующим голоском. Не трудно сойти с ума.

Анастасию расстроили эти слова. Она поняла, что молодой граф попросту невзлюбил её. Набравшись смелости, она устремила твёрдый взгляд на дверь и не менее твёрдым голосом произнесла:

– Я знаю сударь, что вы не в восторге от моего присутствия. Мне искренне жаль, но правда в том, что я не собиралась и не собираюсь занять ваше место в доме. Ваш батюшка добр ко мне. Я полюбила его как родного. Не знаю, возможно, ли меня упрекать за это чувство. И сюда я пришла единственно, для того чтобы избавить его от заботы о вашем здоровье. Я надеялась помочь вам. Сейчас я понимаю, насколько опрометчиво поступила. Примите мои извинения.

– Приму сударыня, – раздалось за дверью после короткой паузы, – но только с вашим обещанием.

– Слушаю вас сударь!

– Мне бы не хотелось вас…видеть. Где буду находиться я, не должны быть вы. И наоборот. Где окажетесь вы, там не будет меня.

Анастасия резко побледнела. Она всё поняла. С уст сорвался негромкий шёпот.

– Вот почему вас не бывает в столовой. Вы здоровы,…простите меня. Я больше не буду помехой между вами и вашим отцом!

Пётр уловил шелест платья, а за ним звук шагов которые постепенно удалялись. Вздохнув с облегчением, он прижался спиной к той самой двери, через которую разговаривал. Кузьма, который был свидетелем всего разговора, смотрел на него с глубоким ужасом.

– Пётр, что с тобой? Ты ведь глубоко оскорбил эту девушку. Она не заслуживала такого отношения к себе. – В голосе Кузьмы послышалось сдерживаемое возмущение.

В ответ Пётр Арсанов с глубокой горечью усмехнулся.

– Ты прав Кузьма. Я оскорбил Анастасию, чёрт меня бы подрал. Жестоко оскорбил. Унёс бы чёрт мою треклятую душу. Я мерзко поступил. Отвратительно. Она будет страдать. Но знаешь Кузьма, это всё же лучше, чем броситься на колени и целовать её руки. Целовать и говорить…бесконечно говорить ей красивые слова – по мере того как Пётр Арсанов говорил в глазах зажигался неистовый огонь, – а потом взять её на руки и прижать груди. А потом,…потом посадить её на коня и увезти. Увезти далеко, далеко. Туда где кроме нас никого не будет. Всю жизнь, каждый миг благодарил бы бога за этот дар.

– Это она?

Пётр Арсанов мог и не отвечать. Его слова и горящий взгляд всё досказали Кузьме.

– Она Кузьма. Она. Сделай доброе дело, избавь меня от встречи с ней. Не то, не сдержусь ведь Кузьма. Посажу её на лошадь и отвезу в церковь. Ты мой нрав знаешь.

– Твой нрав всем известен! – пробормотал Кузьма, с явной опаской наблюдая за тем, как Пётр Арсанов взялся за ручку двери. Однако к облегчению Кузьмы он оставил дверь и как был в одежде, упал на кровать. Пока он лежал совершенно равнодушный ко всему окружающему, Кузьма стал раздумывать над тем, как справиться с этой, весьма непростой ситуацией.

Глава 10

Анастасия вернулась в свои покои. Состояние у неё было крайне подавленное. Она не знала что делать. Её ненавидели в этом доме. И даже не пытались скрыть эту ненависть. Увидев что барыня выглядит необычайно бледной и подавленной, Маша забеспокоилась. Она по мере своих сил захлопотала над Анастасией. Маша быстро раздела Анастасию. Переодела её в ночную рубашку и помогла улечься в постель. При этом, Маша постоянно о чём то говорила с ней. Но Анастасия не слушала служанку. В голове бились одни и те же вопросы:

– За что? В чём я виновата?

Пока Анастасия задавалась этими вопросами, Кузьма уговорил своего воспитанника наведаться к отцу. Пётр Арсанов понимал справедливость этих слов. По этой причине, хоть и без большого желания, всё же прислушался к этому совету. На самом деле, он не то чтобы не хотел видеть отца. Нет. Здесь было другое. Он боялся…боялся что отец поймёт его чувства. Для отца это могло стать серьёзным ударом. Пётр, как никто другой знал характер своего отца.

Пётр застал отца в гостиной за бокалом вина.

– Я уж грешным делом начал подумывать, что ты бегаешь от меня! – такими словами встретил его отец и знаком руки показал на свой стол. Пётр изобразил улыбку на губах когда садился на предложенное место.

– Устал с дороги. Да последние месяцы в полку нелегко пришлось. Вот и решил поваляться в постели. Температуры то не было. Я нарочно сказал, чтобы поспать подольше.

– Хитрец, – старший Арсанов от души рассмеялся над словами сына, – я был уверен, что ты притворяешься, но причину понять так и не смог. Значит, детство решил вспомнить.

– Ты тоже от матушки в сад бегал поспать! – напомнил отцу Пётр Арсанов.

Старший Арсанов поднял обе руки вверх.

– Был такой грех. Признаюсь.

– Вот видишь. Выходит, бегать у нас наследственное!

– Только если не от французов! – поправил его отец.

Пётр Арсанов усмехнулся.

– У нас на Руси и хлеб соль есть, и сабля в ножнах висит. Кто как придёт, того и сполна получит!

– Хорошо сказано Пётр. Хорошо. Но это другое. Хотел с утра тебя спросить. Ты не собираешься наведаться к Абашевым? Не хочешь повидать невесту? Да и приглашение на бал нужно передать им лично в руки. До бала осталось всего ничего.

– Конечно отец. С утра и поеду!