Родриго Д’Альборе

– Дядюшка, вы оказываете незнакомому человеку больше доверия, чем родному племяннику! – Дон Маран не смог сдержаться от замечания, услышав лестный отзыв о своём заклятом враге.

– Почему же незнакомый? – отвечал с усмешкой Дон Бенедетто. – Дон Родриго помолвлен с моей дочерью. Скоро состоится свадьба. Следовательно, он уже сейчас стоит гораздо ближе по родству, чем ты, мой дорогой племянник.

– Вы не можете, не должны выдавать за него Донью Розу, – вскричал с глубокой ненавистью, Дон Маран, – он не заслуживает её! Он червь, ничтожество по сравнению с ней. Донья Роза должна стать моей супругой. Только моей.

– Этому никогда не бывать. Я уже повторял эти слова сотни раз, и не собираюсь ещё раз разговаривать на эту тему. И вообще…у меня разболелась голова.

Дон Бенедетто спрятал лицо под одеяло. Дон Маран, некоторое время с бессильной злобой созерцал торчавший колпак, а потом развернулся и быстро вышел из опочивальни. Он уже собирался покинуть дом, как услышал, что его зовут.

– Дон Маран!

Он остановился и с удивлением оглянулся. В одной из дверей он увидел лицо Доньи Флоры, старшей сестры Доньи Розы. Она поманила его рукой. Дон Маран, без раздумий направился к двери. Впустив его в свою комнату, Донья Флора затворила дверь и повернулась к нему лицом. Донья Флора была несколько выше своей сестры и, вне всякого сомнения, превосходила её красотой. Но от её красоты веяло холодом. Её так и называли за глаза «Холодная красавица». Донье Флоре исполнилось двадцать лет. Она была на год старше своей сестры. Каждый её жест, каждое слово подчёркивали собственную значимость. Она лучше, чем кто – либо другой знала себе цену. И при случае была готова наглядно продемонстрировать это качество. Она, как и Дон Маран, не терпела поражений. В этом они были схожи. И именно это качество привело к этой встрече и к этому странному разговору.

– Дон Маран, я знаю, вы безумно влюблены в мою сестру!

Этими словами, произнесёнными с некоторой настороженностью, и вполголоса, Донья Флора начала разговор со своими кузеном.

– Я скажу вам то, в чём вы уже сумели убедиться сами, – продолжала говорить всё более уверенным голосом Донья Флора, – в этом доме вы не найдёте ни сочувствия, ни понимания. Отец вас ненавидит, а сестра,…сестра презирает.

При этих словах, Дон Маран, слегка побледнел.

– Но я готова вам помочь. Больше того, я предлагаю вам свою дружбу. Я предлагаю вам союз, который поможет вам добиться руки моей сестры. Она подчиниться вашей воле. Я смогу это сделать для вас.

– Вот как? Сможете? – Дон Маран, с изрядной долей насмешливой недоверчивости посмотрел на Донью Флору. – Насколько мне известно, вы ненавидите меня едва ли не больше вашего отца. Так почему я должен верить вашим словам, Донья Флора? С чего это вы решили мне помочь? И с чего это вдруг так резко изменили мнение обо мне?

– Я не изменила своего мнения, – последовал невозмутимый ответ, – я по-прежнему считаю вас ничтожеством, Дон Маран. Вы мне отвратительны и омерзительны.

– Не слишком приятные уверения в дружбе, – Дон Маран, криво усмехнулся, – достаточно откровенно, Донья Флора. Достаточно откровенно…и более запутанно. Я не понимаю вас.

На этот раз кривая усмешка появилась на губах Доньи Флоры.

– Не удивительно, Дон Маран. Вы никогда не блистали умом. Хотя на самом деле всё просто. Вам нужна Донья Роза…

– А вам Дон Родриго. Вы влюблены в него! – догадался Дон Маран.

До него дошло то, чего желала получить его кузина. Его чувства совершенно не интересовали её, впрочем, как и чувства родной сестры. Она преследовала собственные интересы. И при этом хотела использовать в качестве достижения своей цели, его чувства к Донье Розе.

«Достаточно омерзительно, – думал Дон Маран, бросая исподлобья взгляды на выжидательную позу кузины. – Что ж, тем лучше,…тем лучше. Она хочет получить Родриго. Но она его не получит, потому что я его убью. Иного не будет. Но её помощь может оказаться весьма кстати. А возможно она станет самым важным обстоятельством в достижении моей цели. Как же быть в случае, если я получу свое, а она нет?

– Так что ж, Дон Маран? – раздался нетерпеливый голос Доньи Флоры.

– Вначале я хотел бы услышать ваш ответ по поводу моего предположения!

– Я люблю Дона Родриго. Он будет принадлежать мне и только мне одной. Вас удовлетворяет такой ответ, Дон Маран?

– Да, – Дон Маран кивнул, – меня удовлетворил ваш ответ, но свой ответ я вам не готов дать. К тому же, откуда мне знать, что вы сдержите своё обещание? Донья Роза обладает достаточно сильным характером. Её будет нелегко убедить.

– Это вас не касается, – раздражённо перебила его Донья Флора, – я вам предложила действовать вместе. В этом случае, каждый получит то, чего он хочет. Если же вы откажетесь от моего предложения, тогда обещаю вам, что вы никогда не получите руки моей сестры.

– Иными словами говоря, я должен подчиниться вашей воле, дорогая кузина?

– Именно. Вы кузен, должны делать то, что я вам скажу. Если, конечно, хотите получить мою сестру.

Донья Флора открыла дверь и, держа её за ручку, застыла. Прежде чем уйти, Дон Маран, бросил на неё насмешливый взгляд, словно говоря, что её мечтам не суждено сбыться. В ответ кузина наградила его взглядом, полным презрения.

– Идите и хорошенько поразмыслите обо всём!

Этими словами она напутствовала уход своего кузена. Дон Маран покинул дом. Донья Флора после его ухода заперлась в своей комнате и стала обдумывать состоявшийся разговор. В отличие от Дона Марана, о чувствах которого знал едва ли не весь город, её истинные мысли не знал никто. Даже родная сестра не подозревала об этих чувствах, ибо она тщательно скрывала их ото всех, дожидаясь своего часа. И этот час, по её мнению, пробил.

Глава 4

В нескольких часах езды от города, у подножья горы, в роскошной долине, расположилось озеро. Это место являлось настоящим оазисом. Озеро находилось в окружение экзотических деревьев, чьё присутствие довольно обычно в южных странах. Озеро, деревья и маленький водопад, низвергавшийся с многовековых камней, привлекли внимание королевской особы. Раз, побывав в этом месте, король в окружении своих приближённых, возвращался на это место, вновь и вновь. И делал он это практически всегда, когда на него накатывала хандра. Это место, как ни одно другое, по странной причине, избавляло его от скуки и вселяло бодрость.

И в этот солнечный день, как и в прежние добрые дни, на берегу озера расположились около двух десятков палаток. Все они были похожи друг на друга и принадлежали королевской свите. Исключение составляла лишь палатка короля. Палатка короля Испании стояла в самом центре импровизированного лагеря, как раз напротив водопада. Рядом с палаткой был разбит открытый шатёр. Пол шатра был устлан разноцветными коврами, на которых стоял одинокий трон. Чуть далее был сооружён ещё один открытый шатёр. Внутри шатра стоял длинный стол, который был всегда уставлен вином, фруктами и яствами. Здесь, в отличие от дворца, допускалось несоблюдение этикета. Придворные получали право не считаться с присутствием короля и вести себя так, как им заблагорассудится. Редкая вольность! По этой причине, придворные, побывавшие с королём на озере, выдвигались едва ли ни в ранг фаворитов.

Здесь король предавался веселью без оглядки на ежедневные дела государства. Едва ли ни самым излюбленным способом для короля коротать время, стали разного рода состязания, которые он ежедневно устраивал для своих придворных. Особо отличившихся ждала достойная награда. Последнее обстоятельство привело к тому, что придворные предвкушали начало таких состязаний с не меньшим удовольствием, чем сам король.

И этот день не стал исключением. Едва король вышел из палатки и занял место на троне, как подле него сразу же появились несколько дам в роскошных нарядах и группа кавалеров. Отличительной особенностью в одежде и тех и других, являлись пышные кружева, плотным кольцом располагающиеся вокруг шеи. Хотя стоит заметить, что дамские кружева были гораздо выше и пышнее. Все они расположились на коврах в непосредственной близости от его величества. Король, превосходивший всех не только роскошным одеянием, но и возрастом, довольным взглядом окинул прибывших и благосклонно кивнул своему младшему брату, принцу Хуану, рядом с которым, по обыкновению, стоял его наперсник граф де Реас. Их почти всегда видели вместе. Маленькая фигура и мрачное лицо графа Реаса плохо сочеталась с обликом принца Хуана, который унаследовал лучшие черты королевской семьи. И, тем не менее, их объединяла крепкая дружба. Мало кто понимал, что может быть общего между этими двумя совершенно разными людьми. Об этой странной дружбе говорили едва ли не больше, чем о необычных отношениях, которые связывали короля и придворного поэта, всеми признанного и главного любимца короля.