Цветик

Дома уже обстрадался Мишук:

-Ну где вы так долго? Дядя Витёк звонил, сказал "вот блин"...

Сунул любопытный носишко в коробочки, осторожно потрогал:

-Какие красивые камушки, как травка! Папа, ты мне обещал полочки сделать, для моих клёвых игрушек.

-Да, пойдем!

И возились весь вечер Аверы с полочками, навесил-то папа быстро, а вот расставлять Мишуткины игрушки пришлось просить помочь и маму. К слову сказать, Минька, будучи взрослым, сохранил все поделки и деда, и папиных солдат, и всегда хвалился этими эксклюзивными игрушками.

На работе, чувствуя, что зашивается, Саша пригласил к себе Щелкунова:

-Товарищ старший лейтенант, хочу вас нагрузить дополнительной работой!

Тот покривился:

-Опять бумаги какие-то заполнять?

-Нет, наоборот! Дело вот в чем...

Саша подробно объяснил, что надо сделать, и чем больше он говорил, тем больше преображался Щелкунов. Скептический взгляд исчез - перед Сашей сидел мужчина с загоревшимися глазами.

-И никакого ежедневного контроля?

-Нет, доработать план за три-четыре дня, с учетом, что будут соревноваться не солдаты, а пацаны, затем принести план мне на проверку и утвердить в райкоме, а потом усиленно заняться подготовкой. Надо успеть до праздников, а там начнется призыв.

-Есть! Товарищ капитан, разрешите идти? - И на пороге обернулся: - Спасибо, товарищ капитан, давно я живым делом не занимался!!

После работы с Минькой отправили два комплекта для жены Анатолия Евсеевича, а один для тети Оли, по дороге встретили маму с дедом и Стоядиновичами. Валюха ходила расстроенная - приближалось лето и все строители разъезжались по домам. Она очень волновалась, каково будет жить в чужой стране, да и с Алькой свидеться в ближайшем будущем казалось невозможным.

-Валя, приедем в Союз, непременно, - утешал Драган, - Сэрбия родственна Руссии, не плакай!

А ночью Сашка постоянно прикладывал свою большую ладонь к чуть обозначившемуся животику своей, так необходимой, ему женщины, и долго держал... Он с нетерпением ждал средины мая - Алюня сказала, зашевелится их человечек.

-"Авер, как же тебе повезло!" - он бережно обнимал спящую жену и успокоенный засыпал, радуясь, что перестали мучить кошмары.

Был один сон поначалу, тогда Саша сильно перенервничал днем, и приснился ему его давний кошмар... Он метался, пытаясь выкрикнуть слова команды, ничего не получалось, вместо слов из горла вырывались только хрипы... и тут кто-то нежно и ласково стал говорить ему:

-Солнышко, не переживай, это сон, я рядом, все прошло, я тебя люблю, просыпайся, миленький!!

Миленький перестал метаться, резко выдохнул и открыл глаза, над ним склонилась его девочка, с беспокойством смотрящая на него:

-Саш, Сашенька, все хорошо, ты дома, ты уже не воюешь, успокойся, солнышко!!

Солнышко подтянул её к себе:

-Прости, разбудил тебя!

-Авер, ты дурью не майся, мы с тобой как бы все пополам должны делить, плохо тебе - плохо мне, я всегда буду рядом, если ты меня не разлюбишь.

Авер зашипел:

-Что за дурацкие мысли у тебя в голове? Наверное не зря судьба ли, Всевышний ли, опять нас свели, чтобы уже не разлучаться! Аль, ты и так все знаешь про меня, мне иногда кажется, что ты быстрее меня понимаешь, что мне нужно в данный момент, - он потянул её на себя, - а нужно мне...

-Хитрюга ты Авер, но самая любимая! Сашка, Сашенька, как же я без тебя жила - плохо, серо, уныло, я только об одном прошу Бога, чтобы так и было у нас.

-Я постараюсь, подсолнушек, я очень постараюсь быть для вас необходимым!

А днем был серьёзный, немного замкнутый военком, особенно с молодыми женщинами, работающими в администрации города и в райкоме. Он четко и ясно понял после инцидента с 'комнатой свиданий', что порой лишняя улыбка может иметь далеко идущие последствия, а здесь, в маленьком городке, где все друг друга знают, тем более.

Квартиру уехавшего Дубенюка по идее должны были предоставить новому военкому, но она была двухкомнатная, а поскольку у Авера к осени будет второй ребенок, Редькин предложил эту двушку передать одному из работников военкомата, стоящему в очереди на жилье, а военкому выделить квартиру в последнем доме, что вот-вот сдадут в эксплуатацию иностранные братья. Те напоследок возвели отличающийся от других дом -'на памет за нас'- который в народе тут же назвали 'югославский дом'. И были в этом доме, в крайнем подъезде, четырехкомнатные квартиры. Вот одну из них и выделили новому военкому.

Дед же шустренько подсуетился: через совет ветеранов при содействии комитета партии сумел добиться разрешения на обмен своей хаты на Алькину, упирая на свой "вяликий возраст, свою большую нужду у помошчи, а хто кроме унука поможеть?", собирал свои узлы, немного расстраиваясь за мастярскую, но возможность сделать добро для унука перевесила.

-Хто знаеть, якая у няго судьбина уперади, може, посля практики сюда захоча? А жилья-то няма, а жинку заведеть?

Опять развил бурную деятельность по облагораживанию территории вокруг нового Алькиного дома. Накопали с ребятишками рябинок и березок, Васька привез много кустиков черной смородины и жимолости, что росла по берегам Койвы, сколотили с дедами пенсионерами несколько лавочек, благо отходов всяких досок на нижнем складе в соседнем посёлке были залежи - им разрешили набрать сколько надо, вот и стучали молотками энтузиасты. Опять возле них суетились ребятишки, и как-то спонтанно возникла идея, сделать сквер, что просто напрашивался появиться на ближнем пустыре. Подключились комсомольцы и вскоре молоденькие деревца рядами выстроились на месте будущих аллей.

Игры имели грандиозный успех, зрителей набралось немало, всем было интересно посмотреть и поболеть за своих. Получилось две команды по десять человек, вперемешку - городские и поселковые. И конечно же, в одной команде были городские и медведкинские - четыре пацана и Наташка Плешкова, с боем и скандалом выбившая разрешения участвовать в соревновании. Ругаясь, доказывая свою нужность пацанам она, невзирая на отказ в комитете ВЛКСМ, записалась к Редькину, там долго доказывала, а в конце концов разревелась. Егорыч дал добро, и сейчас серьезная, сосредоточенная Наташка что-то торопливо говорила внимательно слушавшим её пацанам. Раздался свисток, и команды пошли преодолевать препятствия под свист и крики зрителей. Если вначале команда Наташки чуть отставала - медленнее собрали оружие, чуть замешкались, преодолевая высокую стену, зато по качающемуся бревну пробежали быстро, и восемь из десяти умудрились не упасть в яму с водой под ним. А потом пришел азарт. Ребята быстро одели противогазы, пробежали сложный 'условно оказавшийся участок в дыму', так же шустро сняли, прошли лабиринт, проползли по пластунски низенькие воротца, перелетели по канату через глубокий ров. Один не долетел, ему тут же кинули канат, вытащили и, подгоняя мокрого товарища, понеслись дальше. Рослую Натаху было видно издалека, и за неё больше всех переживали и болели все зрители, громко подбадривая:

-Давай, Натаха, жги!!

И Натаха жгла... надо было видеть её измазанную, мокрую от пота, но такую счастливую, когда они первыми, кто перепрыгивая, а кто переползая-перелезая через последние препятствия на мосту, выбрели на левый берег и устало повалились на травку. К ним бежали, их трясли, обнимали, а они только вяло отмахивались:

-Дайте в себя прийти!

Их тут же взял в оборот корреспондент местной газеты, они коротко сошлись в одном:

-Клёво, супер!Очень понравилось, трудновато, но хорошо, что команда - отставшим или упавшим помогали, не бросали и тащили за собой дальше.

Наташка же не удержалась, показала фигу в сторону стоящих неподалеку активистов-комсомольцев:

-А вот смогла!!

Авер же негромко сказал Алюне, громко болевшей за своих:

-Если Ванька ей понравится, вот будет парочка - улёт!

-Какой Ванька? - не поняла сначала она. - Наш? Чертов? - и засмеялась, - это будет что-то!!