Страница 70 из 87
3. Арну находит слезы бога Гор. – Неволя, побои и имя на "а". – Ансельма гадала Бисмарку. – Антракт с солдатами, белыми, как бельма, глазами и контрольной гранатой.
– Началось это давным-давно, – посмотревшись в зеркальце, начала говорить Анастасия. – Давным-давно в четвертом тысячелетии до нашей эры одна знахарка-арийка собирала в Шахмансае золотой корень и, выдернув очередной, обнаружила в образовавшейся ямке большой прозрачный розовый камешек. Покопавшись рядом с ним, присоединила к нему еще три. Можешь, дорогой, представить себе восторг, охвативший женщину после того, как взор ее растворился во всех четырех алмазах? Алмазах, дико игравших полуденным светом? Но потом она испугалась и сделала попытку выбросить камни, но у нее не получилось – рука не послушалась разума. И знахарка спрятала находку...
– В карман, – подсказал я.
– Карманов тогда не было. И, спрятав находку в связке корней, женщина побрела в стойбище.
Звали ее Арна, и была она невольницей одного из местных вождей по имени Яг-Рыжий. Вождь этот Арну уважал – она довольно успешно лечила его травами от радикулита, почечной недостаточности и злобного нрава – уважал и позволял ей делать все, что она хотела. Ну, почти все.
Так вот, вернувшись в свою землянку, Арна завесила выход овечьей шкурой, улеглась на шкуры, устилавшие пол, расположила алмазы в лучах солнца, лившихся из дымового отверстия в потолке, и стала привыкать к находке. Для этого ей надо было придумать, что эти камешки – не что иное, как слезы Бога гор, придумать, что он, большой и глупый, плакал из-за того, что Бог солнца каждый день отнимает у него по снежной шапке и очень скоро у него не останется ни одной... И надо было же такому случиться, что именно в этот момент вождь, терзаемый приступом злобы, сунул руку в землянку, поймал Арну за ногу и рывком вытянул ее наружу. Бедная женщина едва успела зажать алмазы в кулаке!
С этого дня все и началось. Вождь, совершенно рассвирепев, стал бить Арну ногами, бить за то, что она вовремя не принесла ему успокоительного отвара из золотого корня, чабреца и тимьяна. И, представляешь, после второго или третьего удара в пах, ей в голову пришло видение. Она увидела, как к главному стойбищу долины по горным тропам движется большой отряд враждебного племени Цир. И она поведала о своем озарении вождю, само собой разумеется, после того, как приступ гнева у того сменился чувством вины.
Вождь ей не поверил. Но мудрая Арна сказала, что если он соберет отряд и ударит в спину захватчикам, после того, конечно, как они уничтожат отряд верховного вождя, то племени ничего не останется делать, как избрать Яга Рыжего верховным главнокомандующим. И Яг клюнул (еще бы не клюнуть!) и к вечеру следующего дня стал владетелем почти всей Ягнобской долины.
Четырех или пяти избиений Арны хватило, чтобы Яг стал предводителем крупного союза арийских племен. Но через месяц после этого знаменательного события он чуть не убил свою придворную колдунью – получив за свои заслуги свободу, Арна утратила способность проникать в будущее. Все стало на свои места лишь после того, как она вновь стала невольницей. Так появился наш первый закон: знать будущее может только раб.
– Вот почему ты набивалась мне в невольницы...
– Ты не годишься в рабовладельцы, – взгляд Синичкиной был презрительным. – Хозяин алмазной ворожеи должен быть простым и жадным. Вот Кучкин годился...
– Рассказывай дальше, – потребовал я, не желая раскисать от воспоминаний. Помотал головой, и ставшее перед глазами лицо Сашки, – дырки от пуль, кровь, слезы, – нехотя растворилось в воздухе.
– Второй закон появился после того, как Арна подыскала себе преемницу, – продолжила Синичкина рассказывать, скользнув удивленным взглядом по моему скривившемуся от сопереживания лицу. – Много девочек она пересмотрела, пока не наткнулась на Барф, двенадцатилетнюю невольницу вождя одного из племен, обитавших в среднем течении реки, которую сейчас называют Зеравшан. Но у девочки ничего не получалось – алмазы в ее руках были не более чем блестящими игрушками. Убивать девочку Арна не хотела – полюбила. И решила сменить ей имя – в те времена смена имени была равна смене души и способностей. И как только девочка стала Ассой, дела у нее пошли лучше, чем у самой Арны. Не знаю, может, это была и случайность, но с тех пор всех нас стали называть именами, начинающимися со звука "а"...
– Ты из-за этого устроила мне истерику, когда я назвал тебя Настей?
– Да. Мы теряем уверенность в себе, когда нас называют именами не на "а"
– Откуда ты знаешь про Арну? С тех пор ведь прошло больше шести тысяч лет?
– Да, больше шесть тысяч лет или 212 поколений. Обычно с алмазами каждой следующей колдунье передаются и некоторые сведения о наиболее прославившихся предшественницах.
– А ты кого знаешь?
– Многих... Акна, 12-я хранительница алмазов предугадала великое потепление. Это благодаря ее предсказаниям арийские племена ушли из опустынивающейся Средней Азии в Европу, Средний Восток и Индию. Ариана гадала Александру Македонскому, Асху – Ганнибалу, Анриэтта – Орлеанской деве, Ансельма – Бисмарку, баба Анка – Распутину...
– Распутину? Нагадала, что его сначала убьют, а потом утопят?
– Баба Анка говорила ему об этом, а также, что после его убиения будет революция, но он как услышал, что есть у него шанс стать управителем Высочайшего семейства, а вместе с ним и России, так смерть его лютая мила ему стала... Он бы и на неделю такой жизни во дворце согласится...
– Послушай, а на кой вам все это надо? Гадать всю жизнь разным проходимцам? Насколько я понял, за два-три таких гадания можно было на всю жизнь заработать... Я бы нагадал на особняк в Ялте, ну, еще в Париже, на пару, естественно, фотомоделей под бочок и забросил бы камни подальше – нарвешься еще на психопата-бандита... Жадность, как ты знаешь, фраера во все времена губила.
– Ничего ты не понимаешь. Мы ведь ткачи будущего... Мы ведь создаем канву...
– Тихо! – перебил я Синичкину, услышав снаружи невнятные голоса.
По дороге поднимались люди. Они переговаривались, и мне удалось различить три или четыре голоса. Говорили по-русски, чисто говорили, за исключением одного, судя по акценту – таджика по национальности.
– Товарищ старший лейтенант, смотрите, следы какие-то появились! – вдруг воскликнул мягкий баритон Синичкина сделалась бледной.
– Странные какие-то следы, – проговорил, по-видимому, старший лейтенант. – Как будто кто-то полз или катился.
– И уполз куда-то вниз... – сказал первый голос.
– Спустись метров на десять, вон, под ту скалу, посмотри, – приказал второй голос и первый голос, клацнув затвором автомата, начал осторожно спускаться прямо к нашей пещере.
Синичкина побледнела еще круче; сомнамбулическим движением нащупав мешочек с алмазами, сунула в него руку и так застыла. Неподвижные ее глаза сверлили простиравшийся напротив Гиссарский хребет.
– Тут кто-то шел, – испуганно сказал первый голос, спустившись с дороги метров на пять, то есть на половину расстояния до нашей пещеры. – Даже не шел, а прыгал, как бы на цыпочках. Козел, наверно, горный.
– Наш гора много сумасшедший человек ходит, савсем дикий, – занервничал сверху третий голос, наверняка проводник из местных. – Бывший салдаты Али-Бабай много сумас ходил, теперь гора ходит, баран, человек ворует, девичка молодой тоже ворует. Мой жена Гюльчехра прошлый год украл. Хороший женщина был, красивый, весь зуба золотой. Я ее отец двадцать баран калым платил, деньга давал, а он украл.
– Врешь ты все! – занервничал первый голос. Солдат, которому он принадлежал, остановился метрах в двух от устья нашей пещеры. Еще два-три шага и он увидел бы меня, а потом и Синичкину.
– Почему врешь ты все? – обиделся проводник. – Там два метра вниз один дирка в камень этот болшой есть, там прошлый год всегда один человека с красный глаза сидит. В этот места давно человек не ходил, баран не гнал, этот человек всех пугал.